занавешены, но там, где шторы неплотно прилегали друг к другу, желтела полоска света. Аласдэр взялся за молоток.
Но дверь отворилась, прежде чем он успел постучать. На пороге стоял высокий голенастый мальчишка лет примерно девяти и мрачно разглядывал его зелеными глазами.
— Добрый вечер, сэр, — вежливо произнес он. — Я слышал, как скрипнули ворота. Петли надо смазать.
— Это кто, Тимми? — раздался голос из гостиной.
— Лорд Аласдэр. — Мальчик посторонился, пропуская гостя в тесную прихожую.
— Привет, Тим. — Аласдэр стянул перчатки и улыбнулся мальчику. — Как дела в школе?
Тим ответил не сразу, видимо, обдумывал вопрос, но в конце концов решил ответить честно:
— Не нравится мне греческий и латынь. — Он принял у молодого человека дорожную накидку и повесил на стул. В это время в вестибюле показалась миловидная, пышнотелая женщина с ребенком на руках.
— Аласдэр! — воскликнула она, обнимая его свободной рукой за шею. — Почему не предупредил? Я бы позаботилась об особенном ужине.
— Не нужен мне особенный ужин. — Аласдэр наклонился и поцеловал ее в щеку. — Ужины Салли всегда превосходны. — Он отступил на шаг и посмотрел в ее улыбающееся лицо. — Выглядишь прекрасно.
— Толстею. — Женщина сморщила носик, но тут же весело рассмеялась. — Все от безделья.
Аласдэр рассмеялся вслед за ней и тоже направился в гостиную. Трудно было узнать в безмятежной, склонной к дородности домашней хозяйке оперную танцовщицу, которая некогда пленила восемнадцатилетнего юношу, ввергая того в необузданную радость и возбуждая юношескую страсть. Аласдэр обожал ее с безумием, которое привело его к воротам долговой тюрьмы. Все это сейчас было трудно представить.
Сын поставил для него стул у очага, подтянул скамеечку для ног, устроился рядом и ждал расспросов, которыми каждый раз сопровождались родительские визиты.
Гостиная, как всегда, сияла чистотой, словно новая булавка. В камине потрескивал огонь, ярко сверкала медная решетка и подставка для дров. В этой уютной, домашней обстановке Аласдэр почувствовал, как отступает напряжение. Он вытянул ноги к камину и поставил на решетку начищенные сапоги.
— Так что там с латинским и греческим?
— Они мне плохо даются, — признался мальчик. — У вас тоже так было?
— Греческий я неплохо одолел. — Аласдэр принял кружку с элем у розовощекой служанки. — Спасибо, Салли. Домашний?
— Да. Я помню, что господин его любит. Подать вам ужин?
— А где Майк? — Аласдэр отпил большой глоток эля.
На его вопрос ответил Тим:
— У нас стельная корова. Я хотел помочь, но Майк заявил, что мне нельзя. Что эта работа не для меня. — В голосе мальчика звучало явное сожаление.
— Майк хочет тебе добра, Тимми, — резко перебила сына Люси. — Тебе надо учить уроки, ходить в настоящую школу и расти так, чтобы стать настоящим джентльменом, как твой отец.
Лицо мальчика недовольно сморщилось.
— Зачем? — Он посмотрел на Аласдэра. — Я не хочу быть джентльменом. Я хочу быть таким, как Майк.
— Перестань, Тимми! Не смей говорить подобные вещи! — Люси пошла, подбоченясь, на сына, ее светло-голубые глаза сверкали: — Какая неблагодарность! И это при том, что ты имеешь!
Мальчик смолк, но его губы непокорно кривились. Аласдэр потягивал пиво и ничего не говорил. Он не уловил момента, когда сын перестал быть покорным несмышленышем. Родительская роль Аласдэра была очень проста — он направлял усилия на то, чтобы поддержать Люси, и не принял в расчет формирующийся характер ребенка.
— Твой ужин, Аласдэр. — При появлении Салли Люси испытала явное облегчение. — Тимми, пододвинь стол к огню.
Мальчик притащил стол с раздвижными ножками и откидной крышкой, а Салли, прежде чем поставить тарелки и выложить столовые приборы с костяными ручками, постелила чистую белую скатерть.
— Салли, уложи Эллен в кроватку. — Хозяйка передала служанке малышку и снова наполнила кружку Аласдэра, положила пирог с дичью, пододвинула блюдо с жареным луком и другое — с запеченной капустой и беконом. Она как раз резала хлеб, когда со стороны кухни хлопнула дверь.
— Это Майк! — Тимми вскочил на ноги и бросился навстречу пришедшему. — Ну как, отелилась? — закричал он. — Все прошло удачно?
— Ну вот вам латинский с греческим, — заметил Аласдэр.
— Не обращай внимания на его фантазии. — Люси положила ладонь на его руку. — Уверяю тебя, не стоит.
— Добрый вечер, лорд Аласдэр. — В дверном проеме показался дородный мужчина. Он вытирал руки полотенцем. К его сапогам пристала грязь.
— Добрый вечер, Майк. Кто там, телочка или бычок?
— Превосходный маленький бычок. — У Майка засветились глаза. Он принял у жены кружку с элем. — От Красного Демона. Готов поспорить, что через год станет замечательным производителем. — Он сел и наклонился, чтобы расшнуровать сапоги. — Извини за грязь, Люси.
Тимми с важным видом спешил со скамеечкой для ног. Он присел, чтобы помочь Майку, и тот потрепал его по волосам.
— Мы стараемся держать его за книгами, лорд Аласдэр, но он так и норовит в поле.
— Да, норовлю, — твердо заявил мальчик.
— Может быть, ты станешь думать по-другому, когда уедешь в школу. — Аласдэр подцепил на вилку кусок пирога и отправил в рот.
Тим посмотрел на мать и ничего не сказал. Ее обычно ласковый взгляд явно требовал молчания.
Приятный разговор продолжался и касался в основном фермерских дел: лошадей, надежд на хороший урожай. И когда примерно через час Аласдэр поднялся, Майк встал вместе с ним.
— Ваши лошади, как обычно, в «Красном льве»? Я вас провожу.
Гость согласно кивнул. Он понял, что у Майка что-то на уме. Поцеловал Люси, ласково провел рукой по спутанным волосам сына, воздержавшись от отеческих наставлений, и вышел вслед за отчимом Тима.
— Выкладывай, Майк. — Они уже завернули в проулок, а спутник Аласдэра так еще ничего и не сказал.
— Это не так-то просто. Я понимаю, парень не мой. — Майк засунул руки в карманы и слегка замедлил размашистый шаг. Потом глубоко вздохнул. — Дело в том, что мальчишка очень хорошо обращается с лошадьми и со скотом. Пусть лучше учит про зерно и урожай, узнает, чего ждать от погоды, читает календарь, а не латинские и греческие книги.
Аласдэр не знал, что сказать, поэтому не сказал ничего.
— Люси втемяшилось сделать из него джентльмена, — продолжал Майк. — С таким отцом, как… Все понятно… Но при его жизни… с нами… я думаю, это не пройдет. Не обижайтесь, лорд Аласдэр.
— Я не обижаюсь, — ответил молодой человек. — Но Тим мой сын.
— Но только не в моем доме.
Аласдэр с шумом втянул в себя воздух. Если бы такую вещь заявил не Майк, а кто-нибудь другой, он счел бы это дерзким вызовом. Но Аласдэр прекрасно знал и ценил Майка Ходгинса. И понимал — как это ни неприятно, — что тот говорил правду. Аласдэр платил за обучение сына и его содержание. Его вклад в хозяйство Ходгинсов был весьма существенным, но только денежным.
Словно прочитав его мысли, Майк без обиняков продолжал:
— Мы правда признательны за вашу поддержку, лорд Аласдэр. Она очень кстати, особенно в неурожайный год. Но счастье мальчика — вот что по-настоящему важно. Счастье его и Люси. Думаю, им будет легче, если мы поговорим начистоту.
— Ты просишь меня не вмешиваться в жизнь собственного сына? — спросил Аласдэр. — Никогда его больше не видеть?
— Боже упаси! — ошарашенно воскликнул Майк. — Как можно? Парень знает, что вы его настоящий
