поладили… И вот теперь… — Она горестно покачала головой.
Эмма ничего не ответила. Она посолила яйцо и стала размышлять о предстоящем путешествии. Быть заточенной в фаэтоне на три дня пути до Доддингтона не слишком приятная перспектива. Даже если они станут регулярно менять лошадей, делать больше десяти миль в час никак не получится. Но раз поездка необходима, надо извлечь из нее удовольствие и узнать, на что годятся ее гнедые. А когда они начнут уставать, она пересядет на Ласточку, а Джемми не спеша поведет их дальше. Так она устроит развлечение из навязанного ей путешествия.
Но как ни старалась Эмма, от перспективы постоянно находиться в обществе Аласдэра ей делалось не по себе. В ушах непрерывно звенел пронзительный голос леди Мелроуз — словно капли воды из засорившегося водостока. Какое унижение знать, что он обсуждал ее с другими женщинами! От этой мысли Эмме становилось дурно.
— Эмма, дорогуша, — спутала ее мысли Мария, — ты выглядишь такой сердитой. Не хочешь ехать в Линкольншир. Может быть, если бы ты твердо сказала об этом Аласдэру, он бы…
— Ради Бога, Мария! Аласдэр не может мне указывать, что делать. — Ее все-таки вывело из себя твердое убеждение компаньонки, что женщине следует руководствоваться словами мужчины. И что без мужчины женщина не способна принять решения, тем более верного. — Я еду в Линкольншир не потому, что он так сказал, а потому, что я так решила сама.
— Конечно, дорогая, — пробормотала Мария. — Я вовсе не хотела тебя расстроить. — Она похлопала девушку по руке. — Ужасная перспектива. Но полагаю, Аласдэр знает, что делает.
Эмма молча стиснула зубы.
Аласдэр возвратился на Маунт-стрит незадолго до полудня. Он управлял коляской. Сзади был приторочен его чемодан. На запятках с парой заряженных пистолетов за поясом примостился Джемми. Грум держал за поводья Феникса, который ровно трусил за коляской.
Аласдэр передал пропавшее донесение Чарльзу Лестеру и описал события прошедшей ночи. Тот поддержал намерение молодого человека вывести Эмму из игры. Но обеспечить ее полную неприкосновенность было возможно только в двух случаях: либо они отыщут воров, либо, что более вероятно, разоблачат предателя в собственных рядах. Только тогда и не раньше девушка сможет чувствовать себя в безопасности.
Лестер предложил своих людей, но Аласдэру не понравилось, что рядом постоянно будут находиться посторонние, которые станут действовать самостоятельно, выполняя приказания своего начальника. Лучше уж свои слуги и верховые. Кучер Джон — верный человек и умеет обращаться с пистолетами. Но главная надежда на Джемми и Сэма.
Когда багаж был укреплен на крыше фаэтона, Аласдэр подъехал к парадной двери. Дорожная коляска Эммы, запряженная парой гнедых, была уже готова. Лошадей держал под уздцы грозный Сэм, чье помятое, с перебитым носом лицо напоминало о боксерском прошлом грума. Человек, на которого можно положиться в передряге. Он потянул себя за завиток волос и изрек, что лошади леди Эммы — животины чистейших кровей.
— Первостатейные! — подтвердил Аласдэр, выпрыгивая из фаэтона и отдавая Джемми вожжи и кнут. — Но что ты затеял с ними с утра?
— Леди Эмма, сэр, сказала, что собирается ехать на них в Линкольншир, — объяснил Сэм.
— Ах вот как! — буркнул молодой человек. — Хорошенькая получается процессия: карета, два форейтора, две верховых лошади, две коляски, два седока и две пары упряжных лошадей.
Незаметный отъезд из города вряд ли состоится.
Аласдэр направился в дом, и там Харрис его уведомил, что леди Эмма находится в комнате для завтрака.
— Эмма, ты же не собираешься править всю дорогу в Линкольншир. — Молодой человек стянул перчатки и засунул их в карман дорожного плаща с капюшоном.
— Собираюсь! — Девушка взяла себе хлеб и масло.
Аласдэр пододвинул себе стул и сел рядом. Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал убедительно.
— Ты только подумай: чертова кавалькада растянется по дороге так, что будет нетрудно организовать нападение.
— Нападение! — взвизгнула Мария. — Пресвятая Богородица! Кто собирается на нас нападать?
Ее не посвятили во все сложности их положения. Но она согласилась, что после ночных неприятностей следовало глотнуть свежего воздуха и развеяться в деревне. И призналась, что ее нервы разорваны в клочья.
— Люди с большой дороги, — с каким-то издевательским удовольствием начала фантазировать девушка, — бандиты, головорезы с ружьями и… — Мария побледнела. Эмма поняла, что она вот-вот упадет в обморок, и с раскаянием быстро прибавила: — Не обращай внимания: я шучу.
— А я нет, — возразил Аласдэр.
— И что с того? — Девушка потянулась за серебряной вазочкой с малиновым джемом. — Можно уменьшить длину процессии, если ты не возьмешь свою коляску. — Она размазала джем по маслу. — Я беру свою. Зачем же нужна твоя?
Аласдэр почувствовал, что его тонко перехитрили. Он поставил локоть на стол, опустил на ладонь подбородок и смотрел на Эмму с выражением одобрения.
— И ты время от времени позволишь мне править твоими лошадьми?
— Если докажешь, что можешь с ними управляться, — парировала Эмма и взяла чашку с кофе. — Учти, они очень норовистые.
Аласдэр оттолкнул стул и окинул ее почти нежным взором.
— Не понимаю, почему никому не пришло в голову тебя обломать. — Он направился к двери и на ходу продолжал: — Мы с тобой выезжаем через полчаса в твоей коляске. Сделаем круг по Гайд-парку, чтобы все подумали, что мы просто катаемся. Первая смена — в Поттерс-Бар, там и подождем фаэтон.
— А почему все должны считать, что вы просто катаетесь? — снова встревожилась снедаемая подозрениями Мария.
— Все не так просто, — ответила девушка. — Вот доедем до Доддингтона, и я тебе расскажу. Только не надо волноваться.
— Слава Богу, хоть Аласдэр с нами. — Мария послала в его сторону благодарный взгляд.
Молодой человек поклонился в ответ.
— А я рад, что вы в нашей компании. — И вышел из комнаты.
Но как только Аласдэр закрыл за собой дверь, его лицо потемнело. Со вчерашнего дня в Ричмонде случилось нечто такое, что изменило отношение Эммы к нему. Но даже под страхом смерти Аласдэр не мог догадаться, что именно произошло. Он не сделал ничего такого, что могло бы ее обидеть. Об этом раньше он всегда узнавал первый. Но на сей раз что-то упустил из виду.
Так что же, черт побери, творится с Эммой?
На улице он приказал Джемми отогнать его коляску обратно в конюшню.
— Скажи, чтобы лошадей прогуливали каждый день. Потом скачи на Фениксе в Поттерс-Бар и приведи Ласточку леди Эммы. Встретимся в «Черной чайке».
Глаза грума округлились от удивления.
— Вы не берете с собой гнедых?
— Как видишь, — сухо отозвался Аласдэр. — Положи мой чемодан в коляску леди Эммы и засунь пистолеты под сиденье.
Джемми что-то пробормотал, но повиновался. Затем, прыгнув в коляску хозяина, принял вожжи и кнут. А Аласдэр с мрачной отрешенностью наблюдал, как его любимый экипаж скрылся за углом Одли-стрит. Теперь Эмма потребует новых уступок, решил он. Но этого нельзя допустить.
Эмма появилась через пятнадцать минут в изрядно укороченном дорожном платье из ярко пылающего оранжевого поплина с черной тесьмой. Как райская птица, с отчаянием подумал Аласдэр.
— Если у меня и была надежда вывести тебя из города тайком, теперь она улетучилась. — Он спустился по ступеням. — Этот фонтан цветов привлечет внимание на мили вокруг.
