понравилось, что недели напролет люди, ничего о ней не знавшие, обсуждали ее и манипулировали ею. И еще не понравилось, что у Аласдэра был не единственный мотив вновь войти в ее жизнь.
— Почему ты согласился это делать? — спросила она через минуту.
— Ради Неда, — просто ответил он. — Нед умер из-за информации, которая содержалась в его стихотворении. Нельзя было позволить, чтобы он погиб напрасно.
Эмма кивнула. Против его слов возразить было нечего. И все-таки в душе у нее остался неприятный осадок: Аласдэр словно бы шпионил за ней. И не доверился ей, пока не заставили обстоятельства. Он был скрытен, как всегда.
Эмма закрыла глаза и постаралась вообще ни о чем не думать. Ступни заболели опять. И она не понимала, почему вместо того, чтобы ощущать радость и облегчение оттого, что кончился кошмар, ей захотелось по-детски заплакать.
Аласдэр отдался движению раскачивающейся кареты. Каждый толчок пронзал тело острой болью, но гораздо труднее оказалось переносить чувство вины и злость на себя. Он чувствовал, что Эмма расстроена, но не знал, как ее успокоить. Он положил ее израненные ноги к себе на колени и стал поглаживать. Только на это он был сейчас способен… Только так в своем ужасном состоянии мог ее коснуться.
Глава 16
Мария взлетела по ступеням к парадному на Маунт-стрит. Дверь отворил Харрис, и, развязывая на ходу ленты шляпки, она ворвалась в вестибюль.
— Где леди Эмма? За доктором Бейли уже послали? Боже, что за напасть! Пусть повар сделает студень из телячьих ножек. И кашу-размазню. Бедное мое сердце! Так и трепещет! — Она взбежала по лестнице, на ходу освобождаясь от шали, шляпки, сумочки и перчаток. Вещи летели на пол, и неослабевающий поток слов извергался на оторопевшего дворецкого, который следовал сзади и все подбирал.
— Доктор Бейли как раз у леди Эммы, мадам. А повар уже, должно быть, приготовил студень, — заверил Марию Харрис и добавил, словно защищаясь: — Но всем известно, что леди Эмма не любит студень из телячьих ножек.
— Но как же? Не может быть! Сейчас же скажи повару! — С этими словами Мария упорхнула по коридору в комнату Эммы. — Несчастная девочка! — заголосила она. — Эта записка Аласдэра… Я не знала, как ее понять. Он написал: «Несчастный случай». О, бедное мое сердечко! — Мария положила на грудь дрожащую ладонь. — Несчастный случай среди ночи! Что ты делала, моя дорогая? О, доктор, надеюсь, случай не безнадежен?
Она подлетела к кровати, поцеловала Эмму и рухнула в шезлонг, обмахиваясь рукой, точно веером.
— Отнюдь не безнадежен, — заверил ее врач. — Леди Эмма обожгла ноги, и я обработал их мазью.
— Обожгла? — Глаза Марии округлились и сделались большими, как блюдца. — Ноги? Как это случилось, моя дорогая?
— Уснула, поставив ноги на каминную решетку, — ответила девушка. — Ужасная глупость! — Она сидела на кровати, полностью одетая, только без ботинок и чулок. — Ради Бога, успокойся, Мария! Ничего серьезного нет.
— Тогда почему ты не в постели? Тебе следует раздеться и лечь под одеяло. Я правильно говорю, доктор? Сейчас пришлю к тебе Тильду. И студень из телячьих ножек, должно быть, уже готов.
— Мария! Я терпеть не могу студень из телячьих ножек! — запротестовала Эмма. Марии студень казался панацеей от всех неприятностей. — И в кровать мне не надо. Сейчас только полдень.
Но девушка напрасно сотрясала воздух. Мария уже бросилась вон из комнаты, чтобы позвать Тильду.
— Вам не следует день или два ходить, — объявил Бей-ли, заканчивая перебинтовывать ступни. — Говорите, что уснули, поставив ноги на каминную решетку? — Брови врача удивленно изогнулись.
— Да, — твердо ответила Эмма. — Правда глупо?
— Крепко же вы заснули, — ухмыльнулся врач. — Это же надо: не пробудиться от такой боли!
— Я вообще сплю крепко.
— Неужели настолько? — Врач начал собирать свои инструменты. — Извините, мне предстоит еще один визит. Весьма загруженное утро. Кажется, у лорда Аласдэра тоже произошел несчастный случай.
— В самом деле? — Эмма изобразила на лице неподдельное удивление. — Невероятное совпадение! Наверное, после того как он вернулся в город? Неприятности в дороге?
— Угадали. Перевернулась коляска, и колеса проехались прямо по нему. Очень неприятно.
— Не повезло, — покачала головой Эмма. — А ведь лорд Аласдэр — неподражаемый возница.
— Даже самый лучший возница может не справиться с лошадьми, — сухо заметил доктор. — А теперь примите мой совет, леди Эмма: выпейте настойку опиума и отдохните. — Он испытующе посмотрел на девушку. — У вас шок. Это помимо ожогов. Выглядит достаточно серьезно.
Эмма это прекрасно понимала. И возможность забыться казалась соблазнительной. Но она беспокоилась об Аласдэре и знала, что не уснет, пока Джемми не привезет ей добрые вести после визита врача.
В комнату ворвалась Мария с серебряной мисочкой.
— Вот тебе ячменная размазня, дорогая. Очень укрепляющая. И если не хочешь студня, я приказала повару приготовить ячменный отвар по моему собственному рецепту. — Мария поставила мисочку на столик возле кровати и почти на одном дыхании продолжала: — Доктор Бейли, я пошлю за вами сразу же, если возникнет необходимость.
— Не возникнет, — пробормотала Эмма, размышляя, как поведет себя Мария, когда до нее дойдет весть, что Аласдэр тоже пострадал от несчастного случая… конечно, совершенно не связанного с тем, что произошел с ней. Такое совпадение способно разбудить любопытство у кого угодно. — Доктору Бейли нужно спешить к другим пациентам. А со мной будет все в порядке.
Дуэнья пошла провожать врача до дверей.
— Вы должны знать, что я сама медицинская сестра. Поэтому прошу вас, дайте мне все необходимые поручения.
Слушая, как замирает ее голос в коридоре, Эмма покачала головой. И фыркнула, понюхав содержимое мисочки. Милейшая женщина, но невероятно суетливая. И захочет получить больше объяснений, чем до сих пор.
— Доктор Бейли сказал, что ты должна принять опиум и отдохнуть, дорогая. — Мария поспешно вернулась в комнату. — А сейчас я покормлю тебя кашицей. Она поможет восстановить силы.
Эмма отклонила предложение поесть с ложечки, но, чтобы не обидеть компаньонку, съела чуть- чуть.
— Но что все-таки произошло? — Мария склонилась над больной, которая нехотя черпала ложкой из мисочки. — Почему ты уехала, не сказав ни единого слова? И еще посреди ночи?
— Я спала и обожгла ноги. Аласдэр решил, что мы должны немедленно вернуться в Лондон и показаться доктору Бейли. Мне было так больно… — Эмма удивилась, как бойко, хоть и неубедительно она лжет. — Аласдэр очень беспокоился. Так беспокоился, что не думал ни о чем, кроме того, как бы побыстрее выехать. Но когда мы меняли лошадей в Барнете, он сообразил, что нужно послать тебе записку. Ее должны были доставить еще до того, как ты проснешься. Надеюсь, так и произошло.
Мария покачала головой:
— И слава Богу. Не знаю, что бы я сделала, если бы обнаружила, что ты исчезла из спальни, ничего не сообщив мне. Наверное, так и не сумела бы оправиться от потрясения.
— Извини, Мария, — пробормотала Эмма и схватила компаньонку за руку. — Я поступила нехорошо. Но мне было очень больно, и Аласдэр так беспокоился, что я совсем потеряла голову.
— Неудивительно! — В голосе Марии все еще слышалось волнение. — Любой потерял бы. — Женщина сидела на краешке кровати и выглядела все еще обиженной. — Но все-таки могла бы меня разбудить. Я бы за минуту оделась.
— Наверное, Аласдэр решил, что ожоги опаснее, чем они оказались на самом деле. — Не важно, поверила ли в ее историю Мария. Важно, что она согласилась ее принять.
— Наверное… не знаю… А вот и Тильда. Она поможет тебе лечь в постель.
Эмма решила, что будет разумно уступить и согласиться на роль инвалида. Это умаслит Марию и несколько утихомирит. Ей нравилось хлопотать над своей юной подопечной. Ну и пусть потешится — тем
