— Полли, прошу тебя, успокойся! Это всего лишь щенок, и к тому же с ним ведь ничего не случилось, — заметил Эдвард Нестор, один из актеров.
Вне всякого сомнения, ему не следовало говорить так. Повернувшись к Эдварду, Полли набросилась на него, потрясая чем-то, находившимся в ее руках.
— Послушайте-ка его — «всего лишь щенок»!.. Да как только язык у тебя повернулся сказать такое! Ты же сам кормил его вместе со всеми, вспомни!
Голос ее дрогнул от подступивших слез, и Николас, не выдержав, шагнул к сцене.
— Ник, слава Богу! — воззвал к нему Томас. — Может быть, вам удастся успокоить ее.
Полли, безутешно рыдая, обернулась к лорду Кинкейду.
— О Ник!.. Они топили щенка в ушате с водой, а он так жалобно скулил! Они замучили его до полусмерти! — Она спустилась со сцены и бросилась к Николасу, не замечая герцога Букингемского, стоявшего чуть поодаль. — Посмотрите, что они сделали с ним, любовь моя!
Она, обливаясь слезами, протянула Нику намокший шерстяной комочек.
— Не понимаю, чего ради устраивать такой шум? — изрек холодно лорд Кинкейд, не предпринимая никаких усилий успокоить ее.
Полли отскочила, словно ужаленная, глаза ее были полны отчаяния и гнева. И тут увидела вдруг герцога Букингемского, молча наблюдавшего за происходящим. Она сразу же поняла, что невольно выдала себя, и, чтобы хоть как-то исправить положение, заявила, обращаясь к Николасу:
— Вы такой же бесчувственный, как и все остальные!
— Успокойтесь, госпожа Уайт, — вступил в разговор герцог, выходя вперед. — Я думаю, они решили, пусть уж лучше животное сразу умрет, чем будет мучиться от голода или издевательств какого-нибудь юного хулигана.
В этих словах был здравый смысл, и Полли взяла себя в руки.
— Вы правы, сэр. Мне просто было жаль несчастное создание.
Девушка снова поднялась на сцену.
— Позаботьтесь о нем, — распорядилась она, отдавая щенка провинившимся рабочим. — Я хочу забрать его домой. — Затем, повернувшись к Томасу, Полли сказала: — Давайте продолжать репетицию.
Герцог Букингемский сидел в зале, но почти не следил за происходящим на сцене. В ушах его звучали слова Полли: «Посмотрите, что они сделали с ним, любовь моя!» Вспоминал он и то, как она бросилась к лорду Кинкейду, словно тот был единственным ее защитником и покровителем. И деланную холодность Кинкейда, и удивление Полли, и ужас в ее глазах, когда она заметила герцога. Что, черт подери, все это значит? Если госпожа Уайт затеяла игру с ним, то он все равно узнает правду, и очень скоро.
Герцог встал и покинул театр, стараясь не привлекать чьего бы то ни было внимания.
Николас, однако, заметил, как уходил вельможа, хотя и не подал виду. Он мысленно проклинал несчастного щенка, мягкое сердце Полли и холодный прагматизм рабочих, которые не захотели кормить безродное животное.
Репетиция шла довольно вяло. Полли была невнимательна, Эдвард Нестор пребывал в расстроенных чувствах, а Томас буквально кипел от злости.
Зная, что в зале никого нет из посторонних, кроме него, Николас встал и подошел к сцене.
— Извините, Томас, но мне кажется, на сегодня хватит.
— Думаю, вы правы, Ник, — согласился Киллигрэ, вытирая лицо батистовым платком. — Забирайте Полли и ее щенка домой. Сегодня вечером придется уповать лишь на Всевышнего, да на удачу.
Полли подошла к краю сцены.
— Щенок будет жить у вас в конюшне, правда, Ник?
— Пожалуй, — ответил он и добавил: — Утешь Эдварда, детка. Посмотри, как он переживает!
Полли, взглянув на обиженного коллегу, произнесла со смущенной улыбкой:
— Эдвард, прости меня, я вела себя слишком резко и несправедливо. Но это все из-за того, что я ужасно расстроилась…
Лицо юноши просветлело, как небо после бури.
— Забудем это, Полли! Я сам во всем виноват. Давай посмотрим, как там кутенок!
Полли и Эдвард прошли в глубь сцены, а Томас облегченно вздохнул.
— Откуда я знал, что она примет это так близко к сердцу! — сказал он. — Проклятое животное давно крутилось под ногами и ужасно мешало всем. Ему все равно нельзя было оставаться здесь. Но отчего же она так взволновалась?
Киллигрэ недоуменно пожал плечами, убедившись лишний раз в непостижимости актерского темперамента и особенно женского характера.
— Кажется, с ним все в порядке, — констатировала Полли, беря щенка на руки. — Правда, он еще слаб, но уже согрелся и дышит ровно. — С этими словами она протянула крошечное создание Нику.
«Самый что ни на есть обычный пес, — бесстрастно рассуждал он. — Тощий, с большими ушами и лапами. И все же то обстоятельство, что он не отличается особой красотой, совсем не повод, чтобы приговаривать его к смерти».
Когда они вышли из театра, Полли спросила:
— Как вы думаете, герцог Букингемский заметил что-нибудь?
— Не знаю, — честно признался Николас. — Будем надеяться на лучшее.
На следующей неделе герцог изменил тактику. Он больше не посылал Полли приглашений и подарков, а когда встречался с ней в обществе, то уже не уделял ей особого внимания, хотя и был по- прежнему любезен.
— Наверное, он хочет задеть мое самолюбие, — предположила Полли, когда они все трое — она, Ник и Ричард — прогуливались по Сент-Джеймс, наслаждаясь теплым апрельским солнцем. — Что ж, вполне понятно. До этого я определяла правила игры, герцог же лишь следовал им. Теперь же, возможно, он решил поменяться со мной ролями.
— А если так, то как ты должна действовать в новых условиях? — спросил Де Винтер.
— По-видимому, самое разумное с моей стороны — это сделать вид, будто я согласна пойти на более тесные отношения с ним. Он считает, что победа надо мной неизбежна, а я, мол, только набиваю себе цену.
Николас нахмурился. Стоит только герцогу заподозрить неладное, как он тотчас же выйдет из игры. Если же Полли применит свою тактику, это усыпит его бдительность. И хотя Нику не нравился предложенный его возлюбленной план действий, он вынужден был все же одобрить его.
Вечером того же дня герцог Букингемский стал объектом самого лестного и неусыпного внимания госпожи Уайт. Призывные взгляды, взволнованные расспросы, ласковый шепот и, наконец, маленькая ручка, утонувшая в его ладонях, сделали свое дело. Джордж Виллерс заверил Полли, что по-прежнему полон восторга и обожания, и сказал, что умоляет быть его гостьей на ужине после завтрашнего спектакля. Приглашение было принято ею с воодушевлением и благодарностью, и оба остались весьма довольны собой и друг другом.
На следующий день, собираясь на спектакль, Полли сообщила Нику:
— Я получила записку от герцога. Он подтверждает свое приглашение на ужин, который состоится в таверне «Лунный свет», и просит не опаздывать и приходить не переодеваясь, прямо в театральном костюме.
Кинкейд, помолчав немного, спросил:
— Сегодня ты играешь роль юноши?
— Да. И герцог знает об этом.
Николас улыбнулся:
— Он хочет увидеть тебя в мужском костюме. Что ж, неплохая идея, надо признать. Однако если ты сделаешь, как он просит, то тем самым как бы дашь ему молчаливое согласие на любую вольность с его стороны.
— Думаю, надо выполнить его условие. Отказ сведет все мои вчерашние усилия на нет. — По губам ее пробежала улыбка. — Да, придется подчиниться. В конце концов, леди иногда так ведь и развлекаются, облачаясь в мужское платье.
— Это совсем другое, Полли. То, о чем ты говоришь, — всего лишь смелые выходки дам, желающих
