дыхание — едва различимым. Николас, решив не будить новобрачную, взял ее на руки и бережно перенес на кровать. Потом, раздевшись, лег рядом и пролежал так, не смыкая глаз, несколько долгих часов.
Глава 22
Полли слышала чьи-то голоса, но думала, что это ей снится. И лишь немного погодя до ее сознания дошло, что это не сон, а явь.
Из-под двери, отделявшей спальную комнату от гостиной, пробивалась тонкая полоска света. До Полли донесся голос Ричарда. Де Винтер тихо, но отчетливо сказал:
— Отсюда до Старых Вязов семь миль, Ник, это около часа езды.
— Врача пригласили?
— Да, он сам прибудет туда. Сэр Питер встретит его. А что Полли?
— Я написал ей письмо. А что еще оставалось делать? Не будить же ее среди ночи лишь затем, чтобы огорошить такой вестью!
— Не падай духом, Ник! — подбодрил его Ричард. — Ты, выполнив свою миссию, вернешься домой еще до того, как она проснется. Хочешь, заключим пари?
— Пари? Но ты отнюдь не азартный человек, насколько мне известно.
— Пусть так. Но нам пора уже отправляться в путь.
— Ты иди, я догоню тебя.
Полоса под дверью стала шире. Полли закрыла глаза и притворилась спящей. Она почувствовала, как Ник подошел к кровати и склонился над ней, потом, легко коснувшись губами ее губ, прошептал:
— Прощай, любовь моя!
Полли лежала не шевелясь. Когда же Ник, выходя из спальни, тихо прикрыл за собой дверь, она открыла глаза и села. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Спрыгнув с постели, Полли подбежала к двери гостиной и осторожно открыла ее. В комнате было пусто. Она подлетела к окну и, вглядевшись, увидела внизу неясные очертания двух всадников, тотчас скрывшихся в темноте.
Письмо!.. Николас сказал, что оставил для нее письмо…
Дрожащими руками она зажгла свечу и увидела на столе сложенный вчетверо лист бумаги. В письме, исключительно теплом и нежном, сообщалось о предстоящей дуэли, а в постскриптуме говорилось о том, что все свое состояние, движимое и недвижимое, лорд Кинкейд оставляет своей законной жене.
Полли проглотила слезы. Сейчас не время распускать нюни. Николас, женившись на ней столь поспешно, чтобы иметь законное основание отомстить герцогу Букингемскому за нанесенное им оскорбление, мчался в эту минуту к месту кровавой схватки. Надо было как-то предотвратить поединок. Девушка знала, что дуэли строго запрещены, однако в реальной жизни никто не мог отказать джентльмену со шпагой в руках в защите поруганной чести, то есть в праве самому вершить суд.
Но что могла она сделать? Как предотвратить бессмысленное смертоубийство?
Внезапно ее осенила блестящая мысль, простая и дерзкая одновременно.
Надев костюм Флоримеля, Полли быстро спустилась вниз по лестнице и, обойдя дом, вошла в конюшню. Кроха приветствовала ее радостным ржанием.
— Здесь только дамское седло, а оно не годится. Придется обойтись без него, — сказала шепотом Полли, прижавшись к лошадиной шее.
Сев верхом, она сначала почувствовала себя несколько неловко, но потом пришла к выводу, что ездить так, без седла, и легче, и естественнее.
Выехав из конюшни, Полли повернула Кроху в сторону Пиккадилли.
Местечко под названием Старые Вязы находилось в нескольких милях от дома, где проживала Полли, у самой реки, по ту сторону Рыцарского моста. Полли знала об этом, так как однажды, отправившись в Ричмонд, они с Николасом проезжали мимо указанного селения.
Голова у нее была ясной, как утренний воздух. Девушка думала только о том, что человек, сделавший все, чтобы втоптать ее в грязь, намерен теперь уничтожить того, кто ей дороже жизни. Она должна во что бы то ни стало предотвратить дуэль, уберечь Ника от возможной смерти.
Только бы успеть! Она отправилась в путь минут на пятнадцать позже Ника и Ричарда. Однако, как было ей известно, дуэлянты обязаны перед схваткой соблюсти кое-какие формальности, а на это требуется время. Эх, не опоздать бы!
В тот самый момент, когда Полли проезжала через мост, из-за горизонта выглянуло солнце. До места, где должна была состояться дуэль, оставалось не более мили, и она пришпорила Кроху.
Вдали уже маячили, освещаемые неярким утренним солнцем, верхушки деревьев. Подъехав ближе, Полли увидела лошадей, стоявших под вязами, и услышала удары клинков, отчетливо звучавшие в морозном воздухе.
Кроха неслась во весь опор, с силой ударяя копытами о мерзлую землю. Сердце Полли бешено билось. По плечам и груди ее, несмотря на жуткий холод, струился пот.
Подъехав совсем близко к месту схватки, Полли осадила на полном скаку лошадь и, соскочив на землю, накинула поводья на шею Крохи, чтобы та не запуталась, если вздумает вдруг пощипать зеленую травку.
Сулейман, привязанный к дереву, как и другие стоявшие рядом с ним шесть скакунов, повернул голову в ее сторону и тихонько заржал, радуясь встрече. Девушка погладила его ласково по спине.
Накидка Ника была брошена через седло, а в кармане ее, как она и предполагала, лежал пистолет.
Вынув оружие, Полли незаметно, прячась за деревьями, подошла к группе из шести человек, облаченных в костюмы для верховой езды. Двое из них дрались на шпагах, остальные наблюдали. Еще один джентльмен, седьмой по счету, стоял чуть поодаль с небольшим кожаным саквояжем в руках.
Герцог Букингемский и Николас находились ближе всех к Полли. Волосы у того и другого были закинуты назад, открывая бесстрастные лица, глаза устремлены вперед, губы решительно сжаты. Клинки в какой-то отчаянной пляске то соединялись, то разъединялись, и удары их болью отзывались в сердце девушки, которое билось все сильнее и сильнее.
Она медленно подняла пистолет. Руки ее дрожали: никогда прежде не приходилось ей держать оружия, а тем более стрелять из него. Преодолев страх, Полли заставила все же себя положить палец на спусковой крючок. Она не собиралась лишать жизни герцога Букингемского: судьба убийцы любимчика короля была бы незавидной, и, кроме того, такой поступок скорее всего навсегда разлучил бы ее с Николасом. Но разве можно, совершая что-то, учесть все возможные последствия?
Когда герцог Букингемский повернулся к ней вполоборота, Полли прицелилась ему в плечо и, прежде чем успела подумать, спустила курок.
Раздался оглушительный выстрел, сопровождавшийся вспышкой огня, и вслед за тем наступила полная тишина. Шпага выпала из рук герцога, и он, сжимая рукой плечо, медленно опустился на колени. Сквозь пальцы его сочилась алая кровь и несколькими быстрыми струйками стекала вниз по рукаву белоснежной шелковой рубашки.
Никто из свидетелей трагического происшествия от потрясения не в силах был сдвинуться с места. Но это длилось недолго.
Первым устремился к герцогу врач, и уже за ним — остальные.
Полли вышла из своего укрытия и неуверенной походкой, словно во сне и все еще сжимая в руке пистолет, направилась к толпившимся вокруг раненого джентльменам.
— Надеюсь, я не убила его: какой смысл в том, чтобы отправить этого человека в иной мир? — дрожащим голосом сказала она. — Хотя, признаюсь, я с большой охотой прикончила бы его!
Полли оглядела с холодным любопытством лежавшего на земле сановника.
— Черт возьми! — произнес герцог. — Сколько же страсти в вас, дорогая моя! — Он улыбнулся и тут же застонал от боли. — И как же вы ненавидите меня!
— А вы ожидали чего-то другого? — сухо промолвила Полли.
— Нет… Но это чудовищно — быть поверженным какой-то девчонкой! Я и в мыслях не мог представить себе такое!
Он закрыл глаза, а врач приступил к перевязке.
Николас, с трудом придя в себя, вырвал из ее рук оружие.
— Ты понимаешь, что натворила? — воскликнул он. — Вмешалась не в свое дело! Ведь это была дуэль — поединок чести!
