глазах заплясали крайне эротичные смешливые чертики. Лекс не удержался, потянулся к ней и поцеловал.
…ух. О чем вы только думаете, рядовой… э-э… триарий Волк, глядя на панель управления «кентавра»?.. а я всегда…
Прошло четырнадцать двадцать одна.
Лекс с трудом оторвался от податливых неторопливых губ Марсии и перевел дыхание.
Воспоминания о проведенной с Марсией ночи замерцали во всех клеточках его тела. И задрожали. И поднялись…
…однако… медовый месяц — это было бы неплохо.
Лекс посмотрел на Марсию. Она полулежала в кресле с закрытыми глазами. Скулы ее медленно розовели.
Так. Гм. Прошло четырнадцать пятьдесят.
Поторопить, что ли?
— Мой господин, к взлету готовы.
— Перекличка.
— Первый к взлету готов.
— Второй…
…все тридцать девять. Рампу… открыть. Лекс увидел, как в полу открылся огромный прямоугольный проем, и положил руки на сенсорную панель.
— Даю отсчет. Пятьдесят девять…
…на Цезарию — так на Цезарию. И будем править… бал. Там.
— …тридцать два, тридцать один…
…почему так весело?.. не к добру, наверное…
— …девятнадцать…..как-то быстро…
— Восемь. Семь.
…опять на охоту… на Звездную Охоту. Почему?.. посмотреть…
— Старт!
Лекс инстинктивно хотел нажать на сенсор старта, но автоматика уже взяла управление: теперь до высокой орбиты Мерагета можно будет чаи гонять. С бубликами.
Его «кентавр» мягко сдвинулся с места, передвинулся к проему, пошел вниз, а потом Лекс некоторое время ничего не видел, кроме сплошной зеленоватой полосы, внутри — именно внутри — которой он несся. Перегрузки почти не было, максимум полтора-два «g», и совсем не трясло — меньше, чем в монорельсе.
Он закрыл глаза — так было проще — и увидел остальные «кентавры»: аппараты шли друг за другом как привязанные. Столица Мерагета ощущалась мрачным разляпистым пятном, очень большим и довольно грязным; Лекс заметил границы внешнего периметра противокосмической обороны планеты, но скорость реакции ее систем управления оказалась на порядок меньше той скорости, с которой производила операции автоматика «кентавра».
Смотреть было не на что до тех пор, пока вереница аппаратов не вышла на высокую орбиту Мерагета. Совершенно неожиданно Лекс почувствовал мягкий толчок под дых и одновременно увидел переливающуюся зелень, которая мерцала в самом сердце покинутой планеты.
…вот оно что… вот оно как… Мерагет — обиталище Изначальных… почему?.. а куда они ушли?..
Но это был не самый важный вопрос, хотя Лекс и ощутил внезапное тепло от того, что он сам оказался каким-то образом связан с этим окраинным миром, — впрочем, связан он был и с остальными мирами, планетами, звездами и обломками забытых миров, планет и звезд, — вся Галактика дышала приязнью, пониманием и готовностью любить без оглядки и даже целиком, со всеми потрохами.
Власть — вот что сейчас было главным.
Власть над мирами, над временем и расстояниями… над этой девочкой, в какой-то мере — и над самим собой… но это уже не так важно… или на «Сиванар Эфит-Лутсе» было веселее?.. Пожалуй… но крейсер будет всегда, ведь я — член его команды, заключивший контракт по собственной воле… эх ты, воля. Доля. Поле… звездное поле.
Щас я вас… полюблю, смутно подумал Лекс, принимая подсказку, и поймал в огоньки прицела корму одного из двух крейсеров, быстро идущих наперерез «кентаврам».
…ах, Эмпуза тебя побери, связь…
— …атакуем…
«Кентавры», выстроившись в незнакомый боевой порядок, увеличили скорость, обошли крейсера — те не успели или не смогли сманеврировать — и вдогон обстреляли их.
Лекс не ждал от небольших аппаратов чего-либо серьезного, но результат оказался неплохим: сосредоточенным огнем четырех десятков «кентавров» оба корабля противника удалось повредить настолько, что они потеряли ход и не сумели произвести ответный залп.
Полет Лексу нравился: «кентавр» почти все делал сам — только успевай давать основные команды. Вот как сейчас: прямо по курсу большая формация церийских кораблей — а мы ее обойдем и нырнем в гипер.
— …Всем — уходим в гиперпереход. Курс — Цезария… высокая орбита.
…и уже на поверхности. Ну и точность. Лекс судорожно вздохнул и провел рукой по лбу. Потом снял берет и вытер им вспотевшее лицо.
В бронекомбинезоне было жарко, хоть он и не надел шлем: по позвоночнику стекали струйки пота, и даже ладони, кажется, были мокрыми.
Лекс помотал головой, в которой, похоже, что-то позвякивало — во всяком случае, ощущалось именно так. Тут он спохватился и посмотрел на Марсию.
Она сидела, неестественно выпрямив спину, и смотрела перед собой совершенно стеклянными глазами. Лекс испугался.
— Марсия!.. — громко сказал он, чувствуя, что струйки пота на теле становятся ледяными.
Она молчала.
— Марсия! — закричал Лекс, глядя на нее с непонятным самому себе страхом.
— Что?.. Ах…
Вот тебе и «ах», неожиданно разозлился Лекс, но тут же остыл: Марсия посмотрела на него с запоздалым испугом.
— Что с тобой? — спросил Лекс тоном ниже.
— Я… я не знаю. Просто показалось, будто меня уже нет.
Она слабо улыбнулась.
— Мы уже взлетели, да?..
— Мы уже прилетели, — буркнул Лекс. Фу, напугала… — «Кентавры», здесь Наследник Изначальных, перекличка…
Пока фериаты докладывались, Лекс попытался определить местонахождение. Получилось лихо: они вышли четко между внешним и внутренним периметрами обороны Цезарии.
Лекс задумчиво посмотрел на пульт «кентавра». Кажется, здесь должен быть такой хитрый сканер…
…и через секунду погрузился в хаос сигналов, которые виделись, чувствовались и понимались как бесконечная вереница выпуклых узелков… нет, скорее, почек на дереве единого информационного поля… хотя поле не может быть деревом… а впрочем…
Лекс поспешно вынырнул обратно: он побоялся нырять глубже, однако главное успел услышать.
Что интересно — он неожиданно стал лучше понимать фериатов — в самом деле, что может быть страшнее… и благороднее: скрестить человека, зверя — и Изначального.
Тут закончилась перекличка. Все тридцать девять аппаратов долетели успешно.
— Урс, — негромко сказал Лекс.
— Да, мой господин.
— Идем прямо во Дворец.
