считает ничтожеством… Думай как афганец! – взмолилась Аннабель.
Кит поднял голову, его глаза пылали.
– Ты хочешь оскорбить меня, Акбар-хан, – сказал он на фарси, тщательно подбирая слова. – Ты намерен отдать мне эту… – Кит презрительно тронул носком сапога согнувшуюся в три погибели Аннабель, – эту женщину, которая тебе не нужна.
В зале раздался одобрительный гул голосов, хотя гильзаи потянулись к оружию. Ответ Кита поняли даже те, кто не говорил на фарси.
– Ты отказываешься от моего дара? – спросил Акбар-хан и тут же повторил свой вопрос на пушту.
Толпа насторожилась. Кит был уверен, что афганцы готовы наброситься на него и только ждут приказа.
– Твой подарок унизителен! – резко выкрикнул Кит и снова пнул ногой Аннабель.
По ее телу прошла дрожь – то ли от страха, то ли от напряжения. А может быть, ее оскорбил этот жест. Невозможно было и представить более ужасной, варварской, дикой и опасной ситуации. Очевидно, Акбар- хан дает им шанс, но если Кит допустит ошибку, сирдар не колеблясь бросит их в руки гильзаи, жаждущих крови.
– Ты хочешь, чтобы я, следуя закону гостеприимства, взял отвергнутую тобой женщину? И принял на себя ответственность за нее?
– Примирись с этим оскорблением, Рэлстон-хузур, или ты умрешь, – заявил Акбар-хан.
Сирдар взмахнул рукой и бросил что-то Киту. Маленький серебряный предмет описал в воздухе дугу и с металлическим звоном упал к ногам Кита. Это был ключ.
В полном недоумении он уставился на серебряную вещицу. Айша шевельнула рукой, и на ее запястье блеснул браслет. Акбар-хан швырнул ему ключ от браслета! Подняв его, Кит покажет, что проглотил оскорбление. Он, феринге, уйдет отсюда посрамленным и побежденным в глазах афганцев, столь жалкий враг не стоит их внимания, решат они. Зато Акбар-хан выйдет из этой ситуации с честью, как победитель.
Рассудив, что он уже вполне приноровился к афганскому образу мыслей, Кит наклонился и подобрал ключ.
Зрители испустили вздох. Кит положил ключ в карман, бросил взгляд на коленопреклоненную фигуру и резко бросил:
– Идем.
Потом он развернулся и направился к двери. По спине его бежали мурашки: Кит ждал, что кто-нибудь вот-вот вонзит в него кинжал. Но позади слышался только тихий шелест шагов: Айша, не поднимая глаз, следовала за ним, шлепая босыми ногами по полу.
Целые и невредимые, без эскорта, они прошествовали по коридору, выложенному каменными плитами, и вышли во двор. Там сияло солнце. Воробей, прыгавший между камней, скосил на них глаз, похожий на бусинку, а потом перелетел через забор.
Кит остановился. Айша тоже застыла на месте.
– Неужели это происходит наяву? – спросил он каким-то странным, безразличным голосом, так и не оборачиваясь к Аннабель.
– Да. А ты понял?..
– По-моему, понял, – прервал ее Кит. – Он не мог просто так отпустить тебя. Это было бы расценено как поражение.
– Именно. Он устроил этот спектакль не столько для себя, сколько для своих приближенных. Хан не имеет права проявлять слабость.
Они по-прежнему держались порознь: Кит впереди, а женщина с закрытым лицом, в черном афганском одеянии, позади – как и положено, на расстоянии нескольких шагов.
– Здесь можно найти какое-нибудь укромное местечко?
Аннабель задумалась. Когда-то она бывала тут, не в качестве пленницы, разумеется.
– Может, за конюшнями, – неуверенно сказала она. – Надо обогнуть слева вон то дальнее здание.
– А вдруг нас остановят? Боюсь, унижений я больше не вынесу. Мое терпение лопнет.
– Не думаю. Зализывать раны после такой порки считают здесь делом естественным.
Кит сморщился. По крайней мере хоть в этом у него нет расхождений с афганцами. Он чувствовал себя так, словно умер, но еще не успел родиться вновь. Следуя тихим указаниям Аннабель, Кит двинулся вперед, она же по-прежнему держалась позади, чтобы чьи-то любопытные глаза не проникли в их тайну. Вскоре они обогнули приземистое здание, где находились конюшни. За ними явно наблюдали, но никто не пытался помешать им.
