имевшие никакого отношения к войне. Но Аннабель не сомневалась: для этого требовались большое мастерство и полное взаимопонимание между лошадью и всадником. Если им с Чарли удастся добиться таких же результатов, то они справятся с любой ситуацией.
Через некоторое время Кит что-то шепнул Риссалдару, и тот взял бразды правления в свои руки. Кит направился к Аннабель. Он шел длинным размашистым шагом спортсмена. Мундир красиво облегал его ладное мускулистое тело.
– Давай-ка попробуем полуразворот вправо, – бодро предложил Кит. – Или ты собираешься все утро стоять здесь, как статуя терпения?
– Нет. Конечно, нет, – немного обиделась Аннабель, но успокоилась, заметив смеющийся взгляд Кита. – Просто я не хочу ставить себя в дурацкое положение, если этого можно избежать.
– Не бойся, Чарли отлично знает, что надо делать. Но без твоих команд он будет чувствовать себя не в своей тарелке.
И Кит принялся учить ее – так же властно и вместе с тем вежливо, как и своих кавалеристов. Следовать его указаниям было довольно приятно, и Аннабель нисколько не раздражало, что Кит часто поправлял ее ошибки и требовал повторить те или иные упражнения.
– Ты прекрасный учитель, – заметила она. – Настоящий талант.
– Я польщен, – отозвался Кит с едва заметной улыбкой. – Ну, теперь ты готова присоединиться к остальным? Я же не могу все время давать тебе частные уроки.
– А что они подумают? – Аннабель нерешительно взглянула на манеж, где упражнялись кавалеристы.
– Они пришли сюда тренироваться, а не думать, – сказал Кит спокойно. – Ты готова или нет?
– Еще как!
Аннабель послала Чарли вперед, и он без малейших колебаний занял свое обычное место в строю – в самой середине.
– Я же говорил: он сам знает, что надо делать, – рассмеялся Кит.
Часа через два Аннабель совсем обессилела, с нее градом катился пот, хотя в помещении было довольно прохладно. Она легко могла представить, как чувствуют себя кавалеристы – без седел и стремян, обвешанные тяжелым оружием.
Наконец Кит посмотрел на часы:
– Хорошо, джентльмены, на сегодня все. Спасибо, что пришли.
Это вежливое прощание было встречено с явным удовольствием. Кавалеристы отдали честь и стали выводить своих лошадей. Индиец Риссалдар тоже вышел из помещения. Кит с ухмылкой взглянул на Аннабель:
– Ну как, хватит с тебя упражнений?
– Это не смешно, – простонала она. – Лучше уж скакать с Акбар-ханом по краю пропасти, чем…
– Что-что?!
– Он иногда любил играть в такую игру. – Аннабель свесила ноги с лошади и соскользнула в объятия Кита. – Скорее, это было испытание, а не игра, – поправилась она, повиснув на Ките. – Временами я думала: а что будет, если я не выдержу испытания? Вдруг Акбар-хан станет смотреть на меня как на обычную женщину и я ему надоем?
По спине Аннабель побежали мурашки. Уже находясь в безопасности, она впервые поняла, как сильно довлел над ней этот страх, спрятанный в глубины подсознания.
Реакция Кита ошеломила ее: в его серых глазах появился стальной блеск, губы угрюмо сжались.
– Феринге! – мягко упрекнула Аннабель, без труда прочитав его мысли. – Я же говорила: ты не имеешь права судить о них по своим меркам и наклеивать свои ярлыки.
– Но они в ответе за то, что сделали с тобой, – резко возразил Кит.
– И что же такое они со мной сделали? – нежно поддразнила его Аннабель. – Будет тебе, Рэлстон-хузур, Акбар-хан не причинил мне никакого вреда.
– Разве? – Кит пристально посмотрел на нее, словно хотел заглянуть ей в душу. – Разве, Аннабель Спенсер? И ты всерьез думаешь, что я поверю? Ты – ребенок из хорошей семьи – была похищена, потом оказалась в гареме, где тебя учили таким вещам, о которых детям знать не положено, жила в постоянном страхе, и после всего я поверю, что это не искалечило тебя?
– Нет. Просто я изменилась, – тихо сказала Аннабель. – Стала другой. И конечно, никогда не смогу вернуться к прежней жизни. Ты это считаешь злом?
Кит похолодел: недоброе предчувствие кольнуло его. Аннабель не раз повторяла эти слова, таким же вот безразличным тоном. Но Кит так далеко зашел в своих мечтах о будущем, что не принимал всерьез ее заявлений.
– Если ты говоришь правду, то это – наихудшее из зол.
В воздухе повисло тяжелое молчание. Оба вдруг почувствовали, как между ними разверзлась пропасть. В помещении было холодно, как в могиле.
– Судьба, – сказала наконец Аннабель. – Мы все в руках Судьбы, Кристофер Рэлстон.
Мир я сравнил бы с шахматной доской: То день, то ночь. А пешки? – мы с тобой. Подвигают, притиснут – и побили; И в темный ящик сунут на покой.
Кит явно был сбит с толку.
– Это написал персидский поэт, один из любимцев Акбар-хана, – пояснила Аннабель. – Одиннадцатый
