на крыше, он был ни при чем. Преступник поднялся на тросе. Если так, то он большой мастер. Но что хотел здесь найти Игорь? Вот в чем вопрос».
4
«Такие речи бьют наверняка».
Тридцать человек, выпрямившись и почти не мигая, сидели в двух первых рядах концертного зала пансионата, члены съемочной группы расположились в рядах последних, а по сцене тяжелой и грозной походкой вышагивала Марфа Король и «толкала» речь. В кулисе стоял Барчук и шепотом называл имена участников шоу следователю Перепелкину — подряд, слева направо, сначала первый ряд, потом второй. Алексей Викторович смотрел на ребят в дырочку на занавесе и старался с первого раза запомнить имена в соответствии с лицами.
— Все вы уже знаете, что произошло сегодня ночью, — тем временем говорила Король. — У нас произошло второе убийство. Похоже, что те, кто усиленно распространял слухи о маньяке, обосновавшемся здесь, были правы. Маньяк он или нет, выяснит следствие. Тем не менее, убийца находится среди нас, это очевидно.
— Среди участников шоу? — пропищал кто-то из второго ряда.
— Оксана Лобода, — подсказал Барчук Перепелкину. — Проблемы со вкусом, голос не ахти какой, но имеет какого-то серьезного покровителя. Поэтому не боится бросать реплики Марфе. Другие не осмеливаются. Нет, вру, еще Глория Кошелкина может что-нибудь брякнуть. Но она у нас… за дурочку.
— Не понял, — прошептал Алексей Викторович, вспомнив о том, что Барчук покровительствует этой девушке. С одной поправкой: если верить словам Лены Петрухиной.
Словно в подтверждение этого, Барчук продолжил:
— Славная деваха и талантливая, по-моему. Голос великолепный, но не обработанный еще. Актерские способности тоже есть, но пока не раскрылись в полной мере. И не прижилась она среди этого стада. Слишком уж не похожа на остальных. А по мне, эта непохожесть и ценится в мире искусства больше всего. Но этим недорослям разве объяснишь?
— Не обязательно, — Марфа сердито сверкнула глазами на не побоявшуюся бросить реплику Оксану. — Но это не чужой человек. Либо он работает в съемочной группе, либо в обслуге, либо сидит среди вас. Чужие здесь не ходят. Еще есть вопросы?
Вопросов пока не было.
— Продолжу, — сказала Марфа грозно. — В связи со всем случившимся настоятельно требую от всех соблюдать осторожность. Не бродить ночами по крышам, не гулять в одиночестве по темным закоулкам. Соблюдать режим, перед сном запираться на замок. Нарушение этих заповедей будет расцениваться как нарушение контракта.
Ни вздоха, ни звука, ни движения в первых двух рядах. А вот на галерке зашептались.
— Второе, — продолжала Король. — Я понимаю, что всем еще после первого убийства было страшно. Но это не повод, чтобы сбегать с поля боя. В свое время мои учителя говорили мне, что артистом можно стать не благодаря чему-то, а вопреки всему. Вы должны работать, вопреки печальным обстоятельствам, хотите вы того или не хотите. Ко мне утром обратилась одна из девушек с просьбой отпустить ее на все четыре стороны. А я ей показала копию контракта. Никто не имеет права уходить из проекта самовольно. Уйдет человек или останется, решает только жюри. Которое, кстати, приезжает завтра и решит судьбу половины из вас. Так что не волнуйтесь, ждать осталось всего ничего. Никуда ваши коровы от вас не денутся.
Кто-то робко хихикнул.
— Но это невозможно, — прошептал Перепелкин. — Если убийца находится среди них, нельзя никого отпускать.
— Не волнуйся, Леш… — бормотнул Барчук. — В интересах следствия можем их здесь оставить. Это для зрителей они со слезами на глазах и с чемоданами в руках отправятся на свои малые родины. А мы их обратно завернем, если тебе, конечно, это надо.
— Надо, — кивнул Алексей Викторович.
— Далее, — продолжала Марфа. — К завтрашнему дню вы должны подготовить ансамблевый номер. Разбиваетесь на тройки, получаете музыку и текст и работаете. Вся работа записывается на пленку. Вечером — вольные беседы при луне — тоже на пленку. Вопросы?
Вопросов снова не было.
— И последнее, — сказала Король. — У нас тут работает следователь, пришедший на смену погибшему. Надеюсь, он не слишком будет отвлекать вас от работы, но если понадобится, прошу оказывать ему всяческое содействие. Отвечать на вопросы и дурака не валять. Полагаю, вы понимаете, мы все заинтересованы, чтобы убийца был разоблачен как можно скорее. Кстати, обращаюсь к убийце. Бессмысленно убирать сотрудников правоохранительных органов. На смену одному обязательно придет другой. Всех с крыши не перекидаешь.
— Грозна, — вздохнул Алексей Викторович. — Прямо, как наш прокурор. И совершенно не скажешь по ней, что она недавно лишилась мужа.
— С этим воинством иначе нельзя, — улыбнулся Барчук, и Перепелкин понял, что насчет отношений Григория и Марфы Лена Петрухина не солгала. — Ты бы видел, как она их на тренингах строит.
— Надеюсь, что увижу, — сказал Перепелкин. — Вы ведь, Григорий, поспособствуете, чтобы я получил все видеоматериалы? Я смотрел кое-что по телевизору, но далеко не все.
— И далеко не все было запущено в эфир, — кивнул Барчук. — Конечно, Леша, какой разговор. У нас здесь все копии имеются. Кстати, сегодня можешь посмотреть процесс вживую. Встанешь за спиной главного оператора и будешь видеть все его глазами.
— Вообще-то хочется все своими глазами увидеть, — вздохнул Алексей Викторович. — А кто обратился с заявлением об уходе, не знаете?
— Знаю, — ответил Барчук. — Аня Ласточкина. По мне бы, пусть бы и катилась на все четыре стороны. «Звездой» ей все равно не стать — это видно. В лучшем случае ее ждет карьера в группе «бэк». Хотя красива, чертовка. А красота — страшная сила.
Перепелкин постеснялся спросить, что такое группа «бэк», и вспомнил, что одной из девушек, что стояли вчера вечером в толпе зевак, была Аня Ласточкина и выглядела она чрезвычайно испуганной.
5
«И музыки уроки пускай берет».
И песня была идиотской, и с партнерами не повезло. Ну, разве можно с такой командой хорошо показаться? Нет, конечно, Ежик очень недурно поет. Но вот выглядеть он мог бы и получше. Мужественности в нем явно не хватает — сопляк какой-то. А крошка Лори? Мало того, что ни кожи, ни рожи, так еще на сцене стоит столбом, не знает, куда руки девать, в ноты не попадает. Как будто не занималась ни актерским мастерством, ни сценическим движением, ни вокалом целый месяц! Да, пролетят они завтра перед жюри, как фанера над Парижем, и поедет она, Лена Петрухина в свой любимый город Казань, не коров, конечно, доить, но горшки выносить за больными тоже радости мало.
— Нет, я так больше не могу! — закричала она, не обращая внимания на камеру, хотя и знала, что в
