Между тем допрос Иммануила продолжался.
На вопрос, откуда он родом, отшельник ответил, что у нас у всех только один дом – Царствие Небесное. На вопрос, какую веру он исповедует, отшельник произнес что-то вроде: «У Единого много имен. Хвалите его на всех языках и не будьте с теми, которые раскольничают о его именах».
Произнес Иммануил это с таким видом, как будто бы что-то цитировал.
– Очень хорошо, – сказал легат, – а признаешь ли ты верховный авторитет Папы Римского над всеми прочими епископами и прелатами? Признаешь ли, что нельзя спастись иначе, кроме как уверовав в Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятую Римскую Католическую Церковь и Святых Апостолов? Признаешь ли ты, что римский епископ – подлинный наместник Господа на Земле и ему принадлежит власть связывать и развязывать как на Земле, так и на небе?
– Нет, – последовал лаконичный ответ.
Ну не мог он соврать, что ли?
По физиономии легата снова расплылась счастливая улыбка. Попался, еретик!
На вопрос, признается ли он в остальных своих преступлениях, Иммануил ответил отрицательно. Но это было уже неважно. Своим первым «нет» Иммануил определил свою судьбу.
В итоге он был извещен о том, что будет подвергнут и духовному и светскому суду как еретик, колдун и малефик.
Отшельник и это сообщение воспринял совершенно спокойно.
– Кому принадлежат эти земли? – спросил Пабло Верочелле у одного из франкских рыцарей, Вильгельма де Сен-Пе. Спросил и скривился: – Роже?
– Нет, монсеньор, – ответил Вильгельм. – Тут не совсем ясно. Роже Безьерский говорит, что это, мол, его владения, а один местный барон, Родриго де Эро, – что его.
– А этот… барон… – продолжал выяснять Пабло, – он добрый католик? Или тоже… из этих?
– Вроде бы католик…
– Католик, католик, – встрял Годфри. – Самый что ни на есть католический католик. Не знаю, как у вас в Италии…
Пабло Верочелле вздохнул:
– Годфри, я бы настоятельно попросил вас и вашего друга больше не задирать моих итальянских рыцарей.
– Мы? – деланно изумился Годфри. – Это мы их задираем? Да мы и так ведем себя яко агнцы! Вы слышали, как эта итальянская скотина… ох, простите, монсеньор… как этот Джеронимо-пес-его-знает-кто назвал Ги? Если бы не вы, монсеньор, клянусь…
Легат устало замахал на него руками:
– Все, все, хватит. Я вижу, что разговаривать с вами бесполезно. Ступайте.
В деревне по приказу легата была экспроприирована телега, в которую посадили Иммануила.
– Свяжите его, чтоб не убежал.
Иммануил, услышав это, чуть усмехнулся. Выгадав момент, когда Верочелле отошел, чтобы отдать распоряжения солдатам, я спросил у отшельника:
– Чему радуешься? Еще не дошло, что тебе светит? Тебя сожгут!
Как об стенку горох. Смотрит спокойно и чуть улыбается.
– Ты же какой-то силой обладаешь. Так не кажется ли тебе, что сейчас тот самый случай, когда…
– Не кажется.
Я отошел от этого ненормального. К тому же и легат начал уже подозрительно поглядывать в нашу сторону.
Я отозвал в сторонку Ги де Эльбена:
– Как думаешь, если вашему легату дать денег…
Ги помотал головой:
– Без толку.
– Вот и мне почему-то так кажется… Ты уверен?
– Конечно. Его же епископство где-то в Италии ждет-дожидается. Нет, если, конечно, твоя дорожная сумка забита золотыми бизантами…
– Не забита.
По дороге к замку барона Родриго я гадал: хорошо это или плохо, что Иммануила везут именно туда? Из головы не выходила сцена, случившаяся в монастыре Сен-Жебрак. Рыцарская этика господина барона на людей неблагородного происхождения не распространяется. На то она и рыцарская. Но, с другой стороны, Родриго, кажется, хорошо относился к этому святому…
…Вот мы и снова в замке славного барона Родриго де Эро. Во дворе замка нас встречал сам хозяин. Держал стремя лошади легата, помогал тому спешиться. Поцеловал перстень. Легат был доволен.
Когда барон предложил гостям разделить с ним трапезу, Пабло Верочелле остановил его:
– Это подождет, барон. Сначала прикажите куда-нибудь разместить опасного колдуна, которого мы привезли в ваш замок.
– Опасный колдун? – Усы барона встали дыбом от возбуждения. – Где опасный колдун? Покажите мне его немедленно!
– Да вот он, на телеге лежит.
Родриго подошел к телеге и, наверное, с полминуты пялился на лежащего там Иммануила. А тот полеживал себе и отрешенно разглядывал плывущие по небу облачка.
Родриго перевел взгляд на легата:
– Это и есть ваш колдун?!!
– Да, – убежденно ответил легат.
– Дьявол!!! Это же Иммануил!
– Ага, так вы его узнаете!
– Конечно, я его узнаю! Он же живет тут по соседству. Какого дьявола вы его связали?
Лицо легата Верочелле посуровело.
– Барон Родриго де Эро, мы привезли этого человека сюда для того, чтобы вы, как владелец этих земель, могли принять участие в суде над ним и далее, пользуясь имеющейся у вас светской властью, подвергли его тому наказанию, которого он заслуживает.
– Заслуживает? Да что он сделал?
– Этот человек обвиняется в ереси и чернокнижии. Я могу допустить, что вы, барон, не знали, что на вашей земле живет еретик… но теперь, когда вы знаете это, вы не можете отказаться от обязанностей, возложенных на вас людьми и Богом. Да совершится правосудие.
Барон растерянно посмотрел на лежащего на телеге отшельника.
– Это что же, по-вашему, выходит, я должен его?..
– Только если он не раскается. Если раскается, можно будет обойтись пожизненным заточением. Впрочем, полную вину этого человека мы установим позже, во время следствия и допроса. А пока прикажите запереть его где-нибудь покрепче.
– Двадцать две тысячи дьяволов и одна сатанинская ведьма!.. – пробормотал Родриго.
В тот день, до, после и во время ужина Родриго пытался несколько раз отговорить легата от его затеи. Но легат уперся. Легат пребывал в уверенности, что исполняет свой святой долг. Разубедить его в этом не было никакой возможности.
За ужином мы несколько раз встречались с Родриго глазами. Если бы не этот отшельник, увидел бы ты меня снова в своем замке, как же!.. Но обстоятельства складывались таким образом, что приходилось наступать на горло собственной гордости.
После ужина я подождал, пока все разойдутся, и подошел к барону.
– Нам нужно поговорить.
Родриго кивнул.
Несмотря на нашу ссору, он мне по-прежнему нравился. Пожалуй, я даже был рад, что появился повод наладить отношения. Вот только сам повод…
