Игорь Смирнов (как Карен Эмерсон)
САГА О ДРАКОНЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В НАЧАЛЕ…
1. ЗАПЕЧАТЛЕНИЕ
Ведя обычный поиск, КК «Экскалибур»[1] обнаружил неизвестную планетную систему. Там была лишь одна планета, на которой могла существовать гуманоидная жизнь, и на этой планете жили люди — в основном, на меньших размеров северном материке — и наблюдения показали их вполне земной облик. Генетики из моего отдела, основываясь лишь на показаниях сканеров, предположили, что это, должно быть, одна из многочисленных «потерявшихся» колоний Земли. Они говорят, что смогут высказаться на эту тему с большей уверенностью, как только проведут полевые наблюдения, а окончательные выводы сделают по образцам тканей. Уже имеются намерения послать людей и на поверхность планеты, и на три металлических объекта, вращающихся на орбите вокруг обитаемого мира — явные плоды рук человеческих.
Кроме других, необитаемых, спутниц светила, имелась еще одна странная планета, видимо, захваченная гравитацией солнца системы издалека и имевшая эллиптическую орбиту. По мнению сотрудников научной части корабля, эллиптическая орбита захваченного небесного тела была весьма протяженной, и большую часть своего года оно находилось вдали от своей населенной соседки. Сейчас, однако, две планеты находились на кратчайшем расстоянии друг от друга, и тепло солнца, видимо, «размораживало» поверхность пришелицы. С планеты-бродяги улетает некая облаковидная субстанция, пересекает космос и попадает на различные участки поверхности обитаемой планеты, пока последняя вращается вокруг своей оси. Мы еще не знаем, какое же действие оказывает облаковидная субстанция на поверхность обитаемой планеты, но я уверена, что скоро это выяснится…
Немного о себе. Меня зовут Карен Эмерсон, я — главный врач КК «Экскалибур». Я родилась на Земле, там, где в старину располагался штат Невада. Мой отец — знаменитый преподаватель истории Федерации в Академии,[2] и я благодарю свою счастливую звезду за то, что мне пришлось прослушать у него только один курс, пока я там училась! Моей бедной двоюродной сестре, его племяннице, пришлось закончить у него три курса, и я старалась не слишком ее жалеть! После моего с сестрами рождения мать решила что, она работать не желает, и стала редкостной штучкой — обыкновенной домохозяйкой! Но все-таки здорово, что дома всегда кто-нибудь был. Ее главное увлечение — таксидермия, старинный способ сбора и хранения чучел различных животных. Я — самая старшая из троих детей; братьев у нас нет.
Когда мне было пять лет, мы переехали на Вулкан, где отец стал одним из первых учителей-землян в Академии Наук Вулкана. Там он тоже преподавал историю Федерации. Мать продолжала собирать и хранить чучела, на сей раз — вулканитских животных. Нас, всех троих, зачислили в школы для инопланетян соответственно возрасту, но, в качестве составной части выполнявшейся тогда программы интеграции, тех из нас, кто, судя по результатам проверок, мог учиться (и выжить!) в совершенно по-другому устроенных вулканитских школах, посылали часть учебного времени — для каждого эта часть продолжалась разное время — постигать науки вместе с вулканитами. Мы втроем показали выдающиеся способности к совместимости с вулканитами, особенно я, и скоро я уже основную часть учебного дня сидела среди туземцев, изучая их язык и преподававшиеся им дисциплины.
В возрасте восьми лет я начала проявлять, как мне сказали, своего рода телепатические способности (может быть, как раз поэтому я так хорошо приспособилась к вулканитской системе образования!), и меня подвергли тщательному изучению мастера-вулканиты. Оказалось, что вокруг моего разума существует некая естественная «стена», или преграда, и они не могли определить величины моих телепатических возможностей. Я подслушала, как они говорили моим родителям (все не сомневались в глубине моего сна — и напрасно…), что не хотели причинить мне вред, пытаясь проникнуть за эту преграду. Однако изучавшие меня мастера-вулканиты сказали мне: мои телепатические возможности будут развиваться дальше, «когда придет время», а подтолкнуть их развитие может все, что угодно. В частности, любые связи с разными животными либо умственное взаимодействие (или связь, спаси господи!) с вулканитами могли ускорить процесс. Вот почему мне, одной из очень немногих земных детей, разрешили завести сехлета[3] и советовали, чтобы я постаралась к нему привязаться.
Я продолжала учиться в младших классах вулканитской школы, но телепатия моя оставалась на том же уровне, что и в те времена, когда ее впервые заметили. Стоило мне вплотную подойти к высшему образованию, как отцу предложили должность в Академии Звездного флота, и он согласился. Однако и он, и мать настояли, чтобы я осталась и поступила в Академию Наук Вулкана. Я стала одной из самых молодых землян, которых когда-либо туда принимали, и они не желали, чтоб я упустила такую редчайшую возможность. Они нашли одну вулканитскую семью, пожелавшую заботиться обо мне, пока я учусь в Академии (я все еще считалась недостаточно взрослой, чтобы жить самостоятельно, и по земным, и по вулканитским меркам), и я осталась на Вулкане, а мои родные вернулись на Землю.
Предлагавшийся курс медицины я прошла быстрее обычного, и в возрасте восемнадцати лет с отличием закончила вулканитский вуз. Затем меня приняли в Академию Звездного флота, и, в связи с предшествовавшим образованием, полученным на Вулкане, мне не пришлось начинать все с начала — я изучала только те курсы, которые не могла прослушать в Академии Наук Вулкана. Медицинский колледж Академии Звездного флота я закончила в двадцать два года, показав себя вторым студентом выпуска. Я ожидала большего, но только вот меня обставил некий полувулканит по имени Сипак! Его судьбу можно считать столь же необычной, как и мою — я, по существу, росла на Вулкане, начиная с пятилетнего возраста, а его воспитывал на Земле отец-землянин. Он учился на Земле, я — на Вулкане. Прямо кругосветное путешествие! В тот год он занял первое место среди выпускных курсов всей Академии, я стала второй, моя двоюродная сестра — третьей. Сипак и я состояли в весьма серьезных отношениях (то есть, страстных и сложных), но после Академии наши пути разошлись. Не по нашей воле, не думайте! Но вы же знаете, каков Звездный флот — они просто НЕ МОГЛИ назначить двоих лучших выпускников-медиков на один и тот же корабль и даже в один и тот же район космоса!
А теперь — о моей двоюродной сестре… Ее отец — младший брат моего отца. Сейчас я даже не знаю, как это произошло — может, они не очень тесно между собой общались в те давние дни — но, когда мы родились, нас с сестрой нарекли ОДИНАКОВЫМИ ИМЕНАМИ! Если б мы еще появились на свет в один и тот же день или что-то в этом роде — на самом деле она моложе меня почти на шесть месяцев — но, к тому времени, как они обнаружили, что случилось, с этим уже ничего нельзя было поделать. Вообще-то, они могли что-нибудь предпринять, но предпочли обратное. Рассудили, мол, ничего страшного. Да, думаю, они не рассчитывали, что мы обе подадимся в Звездный флот, а потом будем учиться в Академии, по существу, одновременно! Вы ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, что значит две Карен Эмерсон, в беспорядке снующие по некоему военизированному учреждению?!?! Меня порицали за содеянное ею, а ее благодарили за мои успехи! Хорошо еще мы решили заняться разными вещами! Она пошла по командной части, а я прикипела к медицине. Помогло и то, что она проходила в Академии полный курс обучения, а я — только начиная со второй половины. В итоге лишь четыре года (можно подумать, не так уж и много!) продолжалась настоящая путаница. У нее тоже было «нечто» с Сипаком, но по длительности это не могло сравниться с моими и его взаимоотношениями. А после выпуска нас с ней распределили на разные корабли в разные районы пространства, и это очень помогло.
По окончании Академии я два года прослужила на разведывательном корабле «Лев» в качестве младшего врача. Потом, уже произведенная в лейтенанты, год служила врачом эсминца КК «Хамилкур», прежде чем меня перевели на тяжелый крейсер КК «Лафайетт» помощником начальника медслужбы у
