единственный светильник.
Нед тихонько подошел к лестнице. Ни звука. У лестницы он остановился. Внизу, в полутемном холле, также горел единственный светильник. Не слышалось ни звука, кроме потрескивания деревянных половиц старого дома. Осторожно ступая, он спустился по лестнице, пересек холл и открыл дверь в гостиную. Там оказалось темно, и когда он направился к двери в библиотеку, то увидел, что она закрыта и из-под нее не виднеется предательской полоски света.
Нед вернулся к лестнице, снова поднялся наверх, но, вместо того чтобы направиться в свою спальню, свернул в коридор, в котором уже побывал вместе с Джорджи. Нед остановился перед ее дверью. Снизу из- под двери пробивался свет. Он тихонько постучал.
— Джорджи, откройте мне.
Ответом была лишь тишина. Он уже собирался снова постучать, когда услышал, как в замке повернулся ключ. И дверь приоткрылась. Нед вошел, и Джорджи, поспешно закрыв ее, снова повернула ключ.
— Я не разбудил вас?
Она покачала головой и просто сказала:
— Нет. — Она повернулась к огню, где на камне стоял маленький котелок. — Я подогреваю себе немного молока. Хотите?
— Нет, — отказался он. Это было так умиротворяюще, так по-домашнему, а он никогда такого не чувствовал. — А что еще у вас есть?
Джорджиана, наклонившаяся к своему котелку, выпрямилась и засмеялась.
— А на десерт коньяк. Я люблю добавлять немножко в молоко.
— Звучит отвратительно, — сказал Нед, наполняя бокал. — А что вы сделали Белтону?
— Ударила по почкам, — спокойно ответила Джорджи. — Незаметно, но очень чувствительно. — Она сняла котелок с огня, собираясь вылить молоко в приготовленную чашку, но отставила ее в сторону. — Нет, вероятно, вы правы. Сейчас не время для горячего молока. — Она встала и повернулась к нему.
— Где вы научились этим трюкам? — спросил Нед, пристально глядя на нее.
— Каким трюкам? — насторожилась Джорджиана.
— Вы прекрасно знаете каким, — сказал он. — Хотите коньяку?
— С удовольствием… а если вы имеете в виду мою способность защищаться, то этому меня научил сын Джейкобса, боксер-профессионал.
Нед рассмеялся, подавая ей бокал.
— Я подумал, что у вас с Джейкобсом какие-то необычные отношения.
— Он мой верный друг, — призналась Джорджи с некоторой осторожностью. — Он знал моего отца. Они росли вместе.
— Так ваша семья родом из Нортумберленда? Кэри… Я не узнаю это имя.
Джорджиана устроилась на кушетке. Казалось бессмысленным держать в тайне историю ее семьи. И желание довериться Неду Вейзи было непреодолимым. С тех пор как Джорджи оказалась в этом месте, бесцеремонно оторванная от своих лондонских корней, она жила своим умом и старалась держаться в тени. Никому ничего не рассказывать, никому ни в чем не доверять. Вся ее энергия была направлена на поиски способа выбраться из злополучной ситуации, в которую ее насильно вовлекли. Но между нею и этим мужчиной возникло что-то непредвиденное. И ее инстинкт настойчиво подсказывал ей, что она может на него положиться.
— Мой отец был младшим сыном в семье Данстон. Детей было шестеро, и по законам первородства он ничего бы не наследовал. — Джорджи безнадежно махнула рукой: законы, касавшиеся собственности, непоколебимы. — Когда один из дальних родственников, Джеремайя Кэри, предложил усыновить его, ибо у них с женой не было детей, лорд Данстон ухватился за это предложение. Оно означало, что его младший сын будет хорошо обеспечен. Так, в возрасте десяти лет моего отца отправили в Лондон к Джеремайе, где он и жил, принял их имя и после смерти Джеремайи наследовал его состояние. Он удачно женился. Родилась я, а потом оба родителя в течение двух месяцев друг за другом умерли от тифа.
Джорджи пила коньяк и поверх бокала холодно смотрела на него.
— Вот и все, просто, неприкрашенно. Довольно обычная история.
— И тогда сестра вашей матери взяла вас к себе? — Нед наблюдал за выражением ее лица. Под казавшимся спокойствием и хладнокровием он чувствовал ее беззащитность и начинал понимать, как она одинока в этой жизни.
— Тетя Маргарет, — продолжила Джорджиана, — была добра ко мне, дала образование, посылала в Бат, в академию для леди, чтобы приготовить к светской жизни… И почти добилась этого, — с грустной усмешкой добавила она. — Делала меня такой чопорной и благонравной, что я боялась задохнуться. Но затем случился мой первый сезон, во время которого, как предполагалось, я найду себе мужа. К несчастью, — мрачно добавила она, — этого не случилось.
— Вам не делали предложений? — Ему стало смешно. Молодая красивая дебютантка и, как Нед догадывался, с неплохим приданым просто не могла провести сезон, не приобретя нескольких достойных женихов.
Джорджиана саркастически рассмеялась.
— Да. Их было множество, — презрительно скривилась она. — Охотники за приданым, даже слабохарактерные особы королевской крови, но я не увидела ни одного, с кем бы пошла к алтарю. — Она снова нахмурилась. — Конечно, если бы я знала, что в будущем меня ожидает Годфри, я бы немного поступилась своими принципами.
Нед начинал понимать тот особый взгляд Джорджианы на вещи, который отпугивал более осторожных членов лондонского общества. В ней было что-то непокорное, вольнолюбивое, какое-то пренебрежение к условностям, чего не терпели педанты, устанавливавшие правила.
— Значит, ваша тетя умерла и вы каким-то образом оказались здесь, — подсказал Нед, когда она, казалось, передумала продолжать.
Джорджи снова пожала плечами.
— По какому-то капризу судьбы после смерти последнего графа я оказалась единственным выжившим членом семьи Данстон. Титула больше не существует, но наследство достается мне. Следующим претендентом является дальний родственник по материнской линии, Роджер Селби, и по завещанию я владею, или буду владеть, когда достигну совершеннолетия, большими участками земли от…
— …Побережья до Пеннин, — перебил ее Нед, задумчиво покачивая головой. «Так вот что хотел сказать Годфри!» Он подозревал нечто подобное, но не был в этом уверен.
— Именно так. — Джорджиана с любопытством посмотрела на него. — Откуда вы знаете?
— Просто Белтон проговорился. — Нед снова наполнил свой бокал. — Не завещание ли вы искали прошлой ночью?
— Если я не буду иметь его на руках, то мне придется сдаться, — с горечью сказала Джорджи. — Нет никакого смысла сбегать отсюда без завещания.
Нед кивнул, соглашаясь с ней.
— Нет, никакого. А вы, конечно, страшно заняты, подготавливая побег. — Он с улыбкой посмотрел на нее. — А теперь, Джорджи, скажите мне, сын Джейкобса сопровождал вас в этом разбойничьем деле? — Нед уселся на подоконнике и смотрел на нее поверх бокала.
— О чем вы говорите? — Она тоже наблюдала за ним, поднося к губам свой бокал.
— О, не надо, Джорджи, вы прекрасно знаете, о чем речь. И я хотел бы получить обратно мои карманные часы. Они много значат для меня. И не только из-за своей стоимости.
Почему-то она не испугалась и не удивилась тому, что он знает. Нед Вейзи был не тем человеком, которого легко обмануть.
— Как вы узнали?
— Пони в стойле… Джейкобс сказал, что вчера в метель вы выезжали… Я видел, как вы расправились с Белтоном в Длинной галерее, да и моя шея помнит тот удар. Полагаю, я сам виноват: не ожидал засады, — но погода была такая мерзкая, что мне и в голову не пришло, будто такое случится со мной.
— Это был наш последний шанс, пока метель не перекрыла все дороги, — сказала она так, будто это было вполне логичное объяснение совершенно обычного поступка. — У меня оставалось мало времени,
