готовился расправиться Деникин'[192]. Уже в следующем месяце, в апреле 1919 года, Ленин придет к такому же выводу: 'Колчаковское наступление, — говорил он в своей речи на конференции фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов Москвы, — инспирируемое союзниками, имеет целью отвлечь наши силы с Южного фронта, чтобы дать оправиться остаткам белогвардейских южных отрядов и петлюровцам, но это им не удастся. Ни одного полка, ни одной роты не возьмем мы с Южного фронта'[193]. Как анализировал позже историк Ан. Анишев, в марте началось общее отступление 1, 2, 4-й и 5-й армий. В войсках 'усилились все признаки разложения, свойственные отступающей армии. Дезертирство и переход к белым приняли значительные размеры, были случаи брожений в частях и расформирования целых полков'[194].
Телеграммы с Восточного фронта спутали все планы Троцкого. Он хотел доложить на съезде, что после небольшой передышки есть возможность повести решительное наступление по нескольким направлениям. А противник опередил. На состоявшемся 14 марта 1919 года заседании ЦК, на котором присутствовали В.И.Ленин, Л.Д.Троцкий, Л.Б.Каменев, Н.Н.Крестинский, Ф.Э.Дзержинский, И.В.Сталин, Н.Н.Бухарин, Г.Я.Сокольников, Е.Д.Стасова, В.В.Шмидт, М.Ф.Владимирский, М.М.Лашевич, Г.В.Чичерин, М.М.Литвинов, Л.М.Карахан, Предреввоенсовета Республики внес предложение всем делегатам съезда — военным работникам, в том числе и ему, немедленно выехать на фронт. В протоколе заседания записано:
'Слушали:
…2. Военное положение. Тов. Троцкий предлагает ввиду серьезности положения на фронтах во-1) отпустить его самого на Восточный фронт, во-2) выслать всех фронтовиков немедленно на фронты.
Постановили:
Тов. Троцкого отпустить. Всех фронтовиков немедленно выслать на фронты, за исключением т. Сокольникова, которому разрешается остаться в Москве до конца партийного съезда. Все остальные фронтовики смогут остаться только по особому их ходатайству'[195].
Однако военные делегаты, узнав об этом постановлении, решительно запротестовали. Их основной довод — на фронте нет катастрофической обстановки. А главное, как говорилось на следующем заседании ЦК 16 марта, возвращение фронтовиков до открытия съезда 'может толковаться организациями на фронте как нежелание центра выслушать голоса из армии'. Кое-кто это расценил даже как 'трюк'. На этом заседании решили: 'Т. Троцкому немедленно ехать на фронт. Т.Сокольникову на собрании фронтовиков заявить, что директива об отъезде всех фронтовиков отменяется, а предполагается, что немедленно едут те, которые считают, что присутствие их на фронте является необходимым. Вопрос о военной политике поставить первым вопросом в порядке дня съезда'[196].
Перед отъездом на фронт Троцкий 16 марта встретился с Сокольниковым. Разговор был недолгим. Председатель Реввоенсовета Республики передал свои уточненные тезисы 'Наша политика в деле создания армии', в которых была ясно выражена мысль о необходимости дальнейших усилий по строительству регулярной, постоянной армии, свободной от пережитков партизанщины. Тезисы лаконичны, строги, однозначны. Есть основания полагать, что предварительно они были просмотрены Лениным, ибо 21 марта на вечернем пленарном заседании съезда партии он был главным защитником тезисов Троцкого. Все это до недавнего времени было полностью изъято из советской истории.
Перед отъездом из Москвы Троцкий дал советы своим сторонникам, как защищать его тезисы. Он особенно рассчитывал на Алексея Ивановича Окулова, члена Реввоенсовета Республики, своего убежденного последователя. Но Окулов еще не прибыл на съезд. Тогда Троцкий связывается по прямому проводу с Араловым: 'Прибыл ли т. Окулов? Так как мне придется уехать до съезда, я хотел бы условиться с т. Окуловым относительно поведения на съезде…'[197] Троцкий уже знает: его военная линия имеет немало противников и будет атакована на съезде.
Девятнадцать тезисов Троцкого[198] легли в основу доклада члена ЦК РКП (б) Г.Я.Сокольникова. Докладчик в начале своего выступления оговорился, что политика ЦК в военных вопросах строится так, 'как она выражена в тезисах тов. Троцкого'[199], а затем изложил принципы формирования регулярной Красной Армии. К числу таковых были отнесены: привлечение на командные должности военных специалистов из старой армии; повышение роли военных комиссаров и коммунистических ячеек в частях и на кораблях.
В своем докладе Сокольников, один из стойких приверженцев Троцкого, высказал, в частности, согласованную с ним мысль: 'В вопросе о военных специалистах мы имеем не чисто военную проблему, а общую принципиальную проблему. Когда был поставлен вопрос о привлечении на фабрики инженеров, о привлечении бывших капиталистических организаторов, вы помните, как из рядов фракции левых коммунистов была напечатана жесточайшая 'сверхкоммунистическая' критика, которая утверждала, что возвращать инженера на фабрику — это значит возвращать командные посты капиталу. И вот мы имеем полную аналогию этой критики, перенесенную теперь в область военного строительства. Нам говорят: возвращая в армию бывших офицеров, вы тем самым восстанавливаете бывшее офицерство и бывшую армию. Но эти товарищи забывают, что рядом с командиром стоит комиссар, представитель Советской власти…'[200] Сокольников изложил в докладе, который должен был делать Троцкий, казалось бы, все верно. Но все — без блеска и той убедительности, с которой мог выступать Троцкий, признанный трибун революции. Об этом, в частности, говорил и Г.Е.Зиновьев, выступая на собрании партактива Петрограда об итогах VIII съезда РКП(б): Сокольников, делая вместо Троцкого доклад, 'не мог так ярко защищать его тезисы'[201].
Вероятно, будь Троцкий на съезде, он мог бы конкретно показать проявления партизанщины, и прежде всего со стороны Ворошилова, которого опекал Сталин. За два месяца до съезда Троцкий, например, сообщал Ленину по прямому проводу:
'Что такое Царицын — об этом прочитайте доклад Окулова, состоящий сплошь из фактического материала и отчетов комиссаров. Я считаю покровительство Сталина царицынскому течению опаснейшей язвой, хуже всякой измены и предательства военных специалистов… Рухимович — это псевдоним Ворошилова (Троцкий имел в виду их одинаково негативное отношение к военспецам. —
11 января 1919 года.
Днем раньше в адрес Ленина, Свердлова и Сталина пришла телеграмма от Пятакова, в которой тот сообщал, что Троцкий решительно против использования на фронте Ворошилова… [203] Это было продолжением старой неприязни Троцкого к Ворошилову, будущему 'первому маршалу', в котором он видел очень слабого полководца и апологета партизанской войны. Например, в октябре 1918 года Троцкий телеграфировал Ленину: 'Ворошилов может командовать полком, но не армией в пятьдесят тысяч человек…' Троцкий грозился за невыполнение его распоряжений 'отдать Ворошилова под суд'[204]. Так что Троцкому было что сказать, останься он на съезде.
После Сокольникова на съезде выступил основной оппонент Троцкого В.М.Смирнов, член Реввоенсовета 5-й, а затем 16-й армии. Тон его доклада был обвинительным. Он, в частности, заявил, что 'общее командование всеми военными силами крайне неудовлетворительно'. Это был явный намек на отсутствующего Троцкого. Особенно долго Смирнов говорил об опасном уклоне военного строительства 'в сторону механического восстановления форм старой армии, в том числе и тех, которые в свое время обусловливались не потребностями военной техники, а классовыми отношениями дореволюционного порядка и являются органическими пережитками самодержавно-крепостнического порядка…' [205]. Доклад Смирнова, в котором в концентрированной форме выразились взгляды так называемой 'военной оппозиции', толкал партию назад — к партизанщине в военном строительстве, к отмене единоначалия и строгой дисциплины и т. д. Особо непримиримой была позиция докладчика по отношению к военным специалистам, которым, по его мнению, не следовало доверять каких-либо военных постов.
'Военный вопрос' задел всех делегатов съезда, о чем свидетельствует список из 64 человек, записавшихся для выступления. Тезисы оппозиции в своих речах поддержали Р.С.Землячка, Ф.И.Голощекин, Е.М.Ярославский, другие делегаты. Но особенно воинственно был настроен К.Е.Ворошилов. Его неприязнь к
