невоспитанный звереныш — им руководит лишь инстинкт выживания. Разница между ним, Октавией и Рупертом лишь в том, что Фрэнк не знает другого мира, а они выбрали преступление сознательно, и лишь для того, чтобы покинуть преступный путь.
— Доброе утро, папа. Гриффин мне сказал, что Фрэнк не пришел на урок.
— Не пришел. Вообще ему не очень нравится дисциплина, — безмятежно ответил Оливер, целуя дочь. — Слишком много думает о том, где бы достать поесть, и это отвлекает от учебы.
— Но его здесь кормят. — Октавия села на низкий табурет рядом с отцом. — Он это прекрасно знает.
— Знать и доверять не одно и то же. Я сомневаюсь, чтобы из этого парня тебе удалось сделать образцового гражданина.
— Ты говоришь точно как Гриффин.
Отец улыбнулся и ласково погладил Октавию по голове.
— А где в последние дни пропадает твой муж? Мне недостает его общества.
— Какие-то дела в Сити, — уклончиво ответила девушка. — Я и сама его почти не вижу.
Оливер с готовностью переменил тему разговора и стал весело болтать о пустяках, но стоило дочери закрыть за собой дверь, как вся его живость прошла, и он в раздумьях опустился в кресло. Что-то происходило между Октавией и Рупертом Уорвиком. Ни один из них не говорил, даже не намекал на неприятности, но холодности друг к другу они скрыть не могли. Старик чувствовал, что дочь несчастна. Но каждый раз, когда его подмывало задать ей вопрос, пересиливала боязнь услышать неприятный ответ. Пусть все идет как идет, а там будет видно.
Оливер беспокойно подошел к окну. Со стороны конюшни к дому приближался Руперт — на плечах дорожный плащ с капюшоном, в руках хлыст. Оливер Морган не мог разглядеть выражения его лица, но что-то в нем встревожило старика. Руперт поднялся по ступеням, перед ним распахнули дверь, и он исчез из виду.
Внизу Руперт отдал Гриффину плащ, и в этот момент на лестнице появилась Октавия.
— У нас неприятности с Фрэнком, — начала она без всякого предисловия.
— Опять? — Руперт недовольно поднял бровь.
— — Он вор, милорд, — кратко, но с явным удовольствием пояснил Гриффин.
Руперт жестом попросил Октавию последовать за ним в библиотеку.
— Что же украдено? — спросил он, когда дверь за ними закрылась.
— Какие-то вещи у слуг. А сегодня он пытался стащить две серебряные ложки, но Гриффин его поймал.
— Это ставит нас перед интересной дилеммой: какую позицию занять — высокоморальную или низменную, практическую ?
— Последнюю, — не раздумывая заявила Октавия. — Конечно, если мы когда-нибудь его еще увидим. Меня не удивит, если Фрэнк не вернется.
— Возможно, — согласился Руперт. — Он может побояться вернуться.
— Глупо было надеяться, что мы дадим ему другую жизнь, — огорченно проговорила девушка. — Грязь так просто не отмоешь.
Руперт видел, что Октавия расстроена, но понимал, что ее бесполезно утешать: они оба слишком хорошо знали изнанку города.
— В среду, — внезапно объявила она. — Я встречаюсь с ним в два часа в среду в наемном экипаже. В пустоши будем к трем — среди белого дня. Это не опасно?
— Прикажи кучеру ехать другой дорогой, не такой оживленной — на Уайлдкрофт. Испытаем счастье там.
— А куда ты направишься после того, как все будет кончено?
— В домик. Отсижусь, пока не утихнет шумиха. А ты разыграй перед извозчиком и Уиндхэмом истеричную жертву грабителя. А потом возвращайтесь в город. Дашь показания сыщикам — конечно, очень туманные. От испуга деталей ты не запомнила.
— Естественно.
А что потом?
Но Октавия знала ответ, поэтому вопрос остался незаданным. Каждый из них пойдет своей дорогой. Пребывание в чистилище благополучно закончится. Она поправила желтые розы в вазе.
— Октавия?
— Да?
— Ты можешь меня простить?
Слова рвались наружу, но он никак не мог их выговорить, не знал, как попросить прощения. Его ожесточила жизнь, которую заставили вести безбожно поступившие с ним люди. Прощения должны были просить у него, а не он. Его ранили, и если теперь ранил он, то только из-за собственных ран. Но как объяснить все это, Руперт не знал, по крайней мере — замкнувшейся в себе Октавии. Не умел оправдать позорное предательство, которым обидел свободолюбивый дух и которое совершил так же легко и просто, словно сорвал травинку.
Октавия подняла глаза. В Руперте всколыхнулось почти необоримое желание обнять ее, прижаться губами к ее губам и сладостным поцелуем прогнать горечь.
Но Октавия стояла за невидимой стеной, а Руперт не знал, как разрушить эту стену.
— Ничего. Не важно.
Она отвернулась, и Руперт не заметил разочарования, мелькнувшего в ее глазах.
— Мне нужно обсудить с кухаркой обед на завтрашний день. — Октавия направилась к выходу. — Ты не забыл, что сегодня мы обедаем с Монфортами?
— Нет. Но прежде мне необходимо съездить в «Королевский дуб», кое-что оговорить с Беном. — Он отворил перед Октавией дверь и, когда она проходила мимо, почувствовал тонкий и такой знакомый аромат духов.
На него вновь нахлынули воспоминания, и он безотчетно нежно погладил ее обнаженный локоть. На секунду Октавия задержалась, подняла на него глаза — и потемневшие от горя золотистые зрачки разорвали Руперту душу.
— Дорогая. — Но в ту же секунду между ними снова упала завеса. Октавия отстранилась, проскользнула в дверь, и та тихо за ней закрылась.
С минуту девушка постояла в коридоре, стараясь прийти в себя. Как она хотела, чтобы он обнял ее, поборол ее упорное нежелание простить. Ей хотелось все объяснить, по-женски пожаловаться. Но она все больше отдалялась от Руперта, а он без борьбы принял ее уход. В отчаянии Октавия направилась к лестнице.
Руперт выехал в Патни. Теперь он хотел только одного — довершить начатое дело. Когда все будет кончено, они разойдутся, и он перестанет мучиться мыслью, что все могло быть иначе.
Входная дверь в таверну «Королевский дуб» оказалась открытой. Столовая была заполнена людьми. За стойкой стояла Бесси и с обычной мрачноватой проворностью разливала пиво. Бен сидел у потухшего очага и о чем-то болтал с приятелями. Над ними вились клубы сизого табачного дыма.
Табита внесла оловянный поднос с кружками и первой заметила Руперта:
— Ба, да это же Лорд Ник.
Раздался хор приветственных возгласов:
— Эй, Ник, присоединяйся к нам!
От очага поднялся Бен и пододвинул стул.
— Что будешь пить, Ник? — Бесси сняла с полки оловянную кружку и вытерла ее передником.
— Будь добра, пинту пива. — И Руперт уселся на стул, зажав между коленей хлыст.
Он оглянулся вокруг: Морриса среди присутствующих не было. Несмотря на то что Бен ему доверял, Руперт так до конца и не поверил в его надежность. Он знал, как легко купить шпиона.
— В этот раз вы не привезли с собой мисс, — заметила Бесси.
— Не привез, — согласился Руперт и, сделав большой глоток, смахнул пену с губ тыльной стороной ладони. — Славно. Я так хочу пить, что проглотил бы целый океан.
— Да нет, это не здесь, — продолжая прерванный разговор, успокоил собеседников один из
