замерла, будто громом пораженная.
Улыбка преобразила этого мужчину: враждебность исчезла, уступив место сердечности и благожелательности. Кто бы мог подумать, что эти качества кроются под наружностью тупого солдафона! Его взгляд, в котором прежде горел вызов, потеплел, и в нем появился задорный блеск. И эта разительная перемена привела Джиневру в замешательство.
– Прощайте, – повторила она. – Поехали, Пен. – Взяв пони за повод, она повела его за собой.
Пен оглянулась и робко улыбнулась мальчику, сидевшему на гнедом мерине. Он в ответ отсалютовал ей рукой.
Хью смотрел Джиневре вслед. Егеря послушно двинулись за ней, неся кабана на двух шестах.
«В жизни она красивее, чем на миниатюре», – снова подумал он. Эти серовато-фиолетовые глаза прекрасны, они околдовывают. А волосы серебристые, как остывший пепел! Снять бы чепец, вынуть из них гребешки и посмотреть, как они заструятся по спине.
– Отец?
Неуверенный голос Робина заставил Хью повернуться.
– А малышка показалась тебе симпатичной, да? – поддразнил он сына.
Мальчик покраснел до корней волос:
– Нет… нет, совсем нет, сэр. Я хотел спросить, мы уезжаем из владений Мэллори?
Хью покачал головой. На его губах появилась зловещая улыбка.
– О нет, сынок. Нам предстоит трудная работа. Мы с леди Мэллори только познакомились. Я предвижу, что очень скоро она будет проклинать тот день, когда впервые услышала имя Хью де Боукера.
И он пришпорил лошадь.
– Ты застрелила… застрелила кабана, Пен? – закричала девочка с растрепанными косами и в помятом платье.
Увидев, как охотники проехали через каменные ворота Мэллори-Холла, она пересекла мост над рекой Уай и бросилась им навстречу.
Пен посмотрела на мать, и та поспешно проговорила:
– Пиппа, у нас есть отличный кабан для праздника. Люди уже несут его сюда.
– Но это ты застрелила его, Пен? – настойчиво допрашивала сестру девочка, преградив им путь.
– Моя стрела не долетела, – сердито буркнула Пен. Ее младшая сестра обладает потрясающей способностью вытягивать правду. И дело не в злорадстве, просто она хочет знать все сразу и во всех подробностях.
– Эх, да ладно, не переживай, – сказала Пиппа. – Я сама застрелю кабана на мой день рождения.
– А ты так уверена? – с улыбкой осведомилась ее мать и, наклонившись, протянула ей руку. – Залезай.
Пиппа проворно вскарабкалась в седло.
– Зря вы меня не взяли.
– Ты еще мала для охоты на кабана, – сказала ей Джиневра. – И ты страшная неряха. У тебя был урок с магистром?
– Да, только он очень устал и сказал, что я могу пойти поиграть, – радостно сообщила девочка.
– Интересно, почему он вдруг устал? – задала Джиневра риторический вопрос.
Магистр Говард, приступивший к обучению, когда ей было восемь, уставал от непрерывного потока вопросов, задаваемых Пиппой, и считал, что убеленному сединами ученому не пристало тратить время на скучные ответы.
Они въехали во внутренний двор поместья, и Джиневра, спешившись, сняла с лошади Пиппу.
– Пойду, посмотрю, как разделывают кабана, – объявила девочка. – Ты со мной, Пен?
– Нет, мне противно смотреть на это, – ответила та. Джиневра рассмеялась и прошла в дом. Эконом приветствовал ее поклоном.
– Миледи, все готово к празднованию, но повар спрашивает: нужно ли использовать марципан для праздничного торта?
Джиневра задумалась. В прошлый раз, когда торт появился на столе, неуемная любовь Пиппы к приторно-сладкому марципану привела к печальным последствиям.
– Не вижу причин лишать вкусного блюда остальных. Ведь это как-никак торт для леди Пен. Будем надеяться, мастер Краудер, что Пиппа научилась хоть немного сдерживать себя.
Она поднялась в свою комнату, которая находилась над северным входом. Тилли раскладывала ее платья в прессе для глажки.
– Удачная охота, цыпленочек? – спросила пожилая служанка с привычной для нее фамильярностью – она воспитывала Джиневру с рождения.
– Это как посмотреть, – ответила Джиневра, стаскивая охотничьи сапожки с помощью специального приспособления. Затем, сев на деревянный сундук и задрав юбку, она сняла толстые шерстяные штаны, которые всегда надевала, когда ей предстояла поездка верхом. – У нас есть кабан, но стрела Пен не попала в цель.
– Надеюсь, Пиппа не будет слишком сильно донимать ее, – проговорила Тилли.
Джиневра промолчала. Она босиком прошла к окну, которое выходило на бескрайние просторы Дербишира. Вид был восхитительным: над холмами и долинами, изрезанными широкими лентами рек Уай и Дав, дрожала прозрачная дымка. Зимой, когда начнутся дожди и задуют злые ветры, здесь будет совсем другой пейзаж, отличный от того, что можно увидеть в солнечный летний полдень.
Вряд ли ее знакомство с Хью де Боукером ограничится встречей в лесу. Он не из тех, кто, проделав долгий путь, повернет назад после того, как его припугнули собаками.
Словно в ответ на ее предположения, у ворот замка раздался властный звук рога. Джиневра замерла, ее руки, будто приросли к низкому подоконнику. Она отлично поняла, что все это значит.
– Тилли, подай мне шелковые чулки. Цвета слоновой кости. И зеленые лайковые туфли.
– У нас посетители? Разве мы кого-то ждем?
– Нет, но посетители, кажется, будут. – Джиневра надела чулки и, завязав подвязки, сунула ноги в туфли.
Стук в дверь возвестил о приходе мастера Краудера.
– Мадам, лорд Хью де Боукер требует принять его.
– Понятно.
Джиневра задумчиво нахмурилась. Конечно, она вправе отказать ему. Это ее земля, ее дом. Но почему-то она была твердо уверена, что он от нее не отстанет. А ей совсем не хотелось, чтобы он привел к ее воротам целое войско.
– Впустите его, мастер Краудер.
Джиневра перешла к другому окну – к тому самому, из которого выпал Стивен, – и стала смотреть, как группа всадников въезжает во двор.
Хью де Боукер спешился и принялся оглядываться по сторонам, i
«Какой же он огромный, – подумала Джиневра. – Не толстый, а именно мускулистый. И весь какой-то непоколебимый. С таким человеком придется считаться». Ну что ж, красота – вот ее главное оружие. Она не раз использовала его к собственной выгоде, и у нее нет повода считать, что Хью де Боукер невосприимчив к этому.
Джиневра спустилась вниз. Она остановилась в дверях и любезно осведомилась:
– Лорд Хью, вы приехали, чтобы по праву путешественника просить приют?
Хью пересек двор, уверенно ступая по каменным плитам, и, подойдя к ней, достал из внутреннего кармана дублета сложенный в несколько раз документ.
– Я здесь по предписанию короля, – сказал он, протягивая ей бумагу. – У меня есть приказ от лорда – хранителя печати расследовать обстоятельства смертей ваших мужей, леди Джиневра. Эти смерти, а также другие вопросы привлекли внимание нашего повелителя.
Глава 2
Итак, это случилось. Говорили, что во всем королевстве Генриха не было уголка, куда бы ни заглядывали шпионы лорда – хранителя печати. Вопреки здравому смыслу Джиневра надеялась, что ее ситуация, вернее, ее богатство не привлечет внимания жадного до денег королевского казначея. Всем было
