– Я этого не знаю! – ответил на ломаном французском языке визгливый, неприятный голос. – В эту ночь брат Иозеф сам запер замок на двери подвала и увез ключ с собой. У меня этого ключа не было.
– Брат Иозеф увез ключ? – переспросил Грубер. – Так ли это? Зачем брату Иозефу было увозить ключ?
– Да вот он сам тут, – опять провизжал тот же голос, – сидит у маркиза. Если угодно, я позову его, спросите его сами.
– Хорошо, позовите и уведите пока этого человека, но только помните, что теперь вы мне отвечаете за него!
– Пане ксендже, – заговорил Станислав, – а как же относительно моей жены? Ведь я потому и пришел к вам, чтобы сговориться относительно моей жены.
Но речь его замерла и перестала быть слышной; Али, очевидно, не дал ему договорить и увел его.
В комнату вошел управляющий леди.
Елчанинов видел, как он подошел под благословение Грубера и сел за стол напротив него.
– Брат Иозеф! – обратился к нему Грубер. – Вы вчера заперли дверь подвала и увезли ключ с собой?
– Да, я сделал это для большей верности, после того как вы мне объяснили, насколько этот человек важен для нас и что он по действию наших братьев привезен сюда, хотя сам и не подозревает этого.
– И вы сами заперли замок?
– То есть он был уже заперт и висел на болте, но я всунул ключ и попробовал; ключ был уже повернут в замке, на три оборота.
– Вы помните это?
– Еще бы!
– И увезли ключ с собой?
– Да.
– Но ведь этот ключ не простой и сделать другой такой же, не имея в руках подлинного, нельзя!
– Да, бородка у него слишком хитра.
– В таком случае как же замок оказался отпертым?
– Для меня это положительно загадка!
– Ну, мы разъясним эту загадку. А что маркиз? Ему сегодня, кажется, еще лучше, чем вчера?
– Да, он чувствует себя очень хорошо и удивляется, отчего сегодня не приехала к нему Вера.
– Я не велел пускать ее.
– Отчего? Теперь, когда она стала богатой наследницей, нам ее близость должна быть полезна!
– Вы слишком скоры в своих заключениях, брат Иозеф! Поверьте мне, что я не упущу ничего полезного для нас, но сегодня утром я был у госпожи Туровской, и мне показалось там кое-что подозрительным. Я застал у нее леди...
– Да, леди сегодня провела утро у Туровской и вечером опять поехала к ней. Я не видел в этом ничего дурного; думал даже, что они вместе приедут сюда.
– Это вы все думали, брат Иозеф, а я видел у Туровской вместе с леди офицера Елчанинова, одного из этих трех...
– Как он попал туда?
– А знаете ли вы, где была леди перед Туровской?
– К сожалению, у этого художника! Мне не пришло в голову, что она рискнет отправиться к нему, и потому я не догадался отдать приказание кучеру, чтобы он не вез ее к этому Варгину.
– Она тогда поехала бы в наемной карете. Но не в этом дело. Они увезли художника...
– Как увезли? Ему, кажется, должна была быть одна дорога – на кладбище!
– А оказывается – нет! Вероятно, доза была слишком слаба!
– Да нет же! Брату, исполнявшему это поручение, было приказано употребить самое сильное средство!
– Как бы то ни было, а художник остался жив и его перевезли...
– Вероятно, в больницу?
– Нет, вероятнее в бывший дом князя Верхотурова, принадлежащий теперь Вере Николаевне Туровской. Я вам говорю, что уже утром мне показалось подозрительным единение этих трех лиц под кровлей этого дома! Но я тогда не знал еще о судьбе художника. Потом я получил сведения, которые дали мне возможность догадываться, а теперь я имею в руках доказательство, что мои догадки были справедливы!
– А именно?
– Станислав явился сюда и все выболтал. Из его рассказа можно заключить, что Варгин теперь в доме у Туровской. И сделал это все офицер Елчанинов: он освободил Станислава, он же и поспел к своему приятелю вовремя.
