завести свой литературный салон. Она была близкой подругой мадам де Помпадур, и ее привлекали власть и влияние, которые умная женщина могла достичь в Версале. Она рассматривала свой брак с прусским посланником как шаг, необходимый для реализации ее грандиозных планов.
Эльвире не приходилось встречать человека, с которым она не могла бы поладить — причем самым любезным образом. А Михаэль всегда казался вернейшим и преданнейшим из мужей. У Лео никогда не было повода поставить под сомнение его отношение к жене, несмотря на странные всплески меланхолии у Эльвиры. Впрочем, она всегда находила правдоподобные объяснения этому. И уж во всяком случае, он никогда не был свидетелем сцен, подобных тем, что Михаэль позволял себе с Корделией. Оставалось предположить, что Михаэль видел в своей второй жене прежде всего ребенка, которого предстоит еще много учить и воспитывать.
Что ж, довольно реалистичный взгляд, особенно учитывая разницу в их возрасте. И все же его резкость приводила Лео в смущение.
Из детской он спустился по главной лестнице на первую площадку, и из-за двойных дверей, ведущих в комнату Корделии, до него донеслись веселые детские голоса.
Он помнил эту комнату. Когда-то здесь был будуар Эльвиры. У него вдруг сразу же пропало желание заходить туда.
Когда он в последний раз видел здесь Эльвиру, она, радуясь его приезду, была весела и полна жизни. У него в ушах все еще звучал этот смех, он даже ощутил ее прощальный поцелуй на своей щеке. Лео туг же вспомнил Эльвиру, лежавшую на смертном одре. Тогда он едва узнал ее исхудавшее тело под белым покрывалом. Его поразило, что когда-то золотые пышные волосы сестры поредели и стали ломкими. Какой же ужасный недуг так страшно изуродовал ее за столь короткое время?
Усилием воли он заставил себя открыть двери и остановился на пороге. Обе девочки говорили одновременно, каждая из них старалась завладеть вниманием Корделии. Лео не мог сдержать улыбки. Он затруднялся припомнить, когда они говорили с такой ничем не сдерживаемой живостью. Без дальнейших колебаний он переступил порог.
Корделия сидела на невысоком стульчике, близнецы примостились на полу рядом с ней. Они устраивали колыбель для кошки, и одна из девочек пыталась передать сплетенное из ниток подобие гамака своей сестре.
Почувствовав вошедшего Лео, Корделия взглянула на него. Ее лицо побледнело, но тут же обрело свой обычный цвет. Она улыбнулась ему поверх детских головок, и откровенная радость, отразившаяся в этой улыбке, заставила его сердце сжаться. В улыбке Корделии таким странным образом смешались и уязвимость, и страх, что ему захотелось обнять и утешить ее, как обиженного ребенка. Или повернуться и со всех ног убежать отсюда.
— Месье Лео! — Амелия, если судить по ленточке в волосах, первой из сестер увидела его.
Девочки вскочили на ноги, рванувшись к нему, но тут же присели в реверансе, руки Амелии все еще были заняты колыбелью для кошки.
— Виконт Кирстон. — Корделия тоже встала и сделала реверанс, — Какое неожиданное удовольствие!
Голос ее звучал чарующе, глаза сияли двумя чистейшей воды сапфирами. В этом взгляде не было ни тени прежнего страха.
— Я хотел повидать детей. — Он старался говорить холодно и только по существу, не поддаваясь ее обаянию. — Их не было в комнате для занятий, и мадам де Неври сказала мне, что я смогу найти девочек у вас.
Не выдержав ее пристального взгляда, он опустил глаза на два детских личика, обращенных к нему.
— А как поживают мои маленькие подружки? — , с улыбкой спросил он.
— Очень хорошо, благодарим вас, милорд! — воскликнули они в унисон, снова сделав реверанс.
Похоже было на то, что девочки ждали разрешения подойти к Лео. Они, обернувшись, смотрели на Корделию, глазенки их от нетерпения расширились, и тут только она с изумлением поняла, что в отсутствие гувернантки полномочия последней переходят к ней.
— Амелия, Сильвия и я привыкаем друг к другу, — сказала она, подходя к девочкам и осторожно кладя руки им на плечи. — Но, разумеется, вы с ними старые друзья.
— О, месье Лео — наш друг с тех пор, как умерла мама, — доверчиво произнесла Амелия, теряя всю свою скованность. Она взяла Лео за руку.
— Мы же всего только дети. Как он может быть нашим другом? — удивилась Сильвия, подбегая к Лео и беря его за другую руку. — Дети не могут дружить со взрослыми.
— Нет, могут. Ведь правда, месье Лео?
Лео усмехнулся:
— Мне кажется, вполне могут.
— Я же тебе говорила! — в восторге воскликнула Амелия, толкая сестру.
Сильвия не осталась в долгу, щеки ее порозовели от Возбуждения.
— Нет, не могут, не могут.
— А кто хочет взглянуть, что я принес? — спросил Лео, прекращая готовый разгореться спор и запуская обе руки себе в карманы.
Девочки крутились вокруг него, подпрыгивая от нетерпения, пока он не протянул каждой из них по небольшому свертку.
— О, у меня пони! — У Сильвии оказалась в руках миниатюрная фигурка из фарфора. — Это для нашей коллекции, Мелия.
Пальчики Амелии даже дрожали от нетерпения, пока она развертывала свой сверток, извлекая из него фигурку кошки.
— Ох, какая красивая. Я буду звать ее котенком. — И она прижала фигурку к щеке.
— У них есть коллекция животных из фарфора, — негромко объяснил Лео Корделии.
— И похоже, у них нет других игрушек, — так же тихо ответила та. — Но одобрит ли эти фигурки их церберша?
Лео не мог сдержать улыбки.
— Мне плевать на то, одобрит она или нет.
Корделия прикоснулась к его руке, но он сразу же отдернул ее. Какое-то время они молчали. Потом Лео снова заговорил, понизив голос:
— Мне кажется, с вашей стороны не очень осмотрительно с первого же дня обострять отношения с мужем.
Корделия ответила не сразу. Она, нахмурившись, смотрела прямо перед собой на расписную деревянную панель, словно стараясь определить, какие именно цветы изображены на ней. Потом задумчиво произнесла:
— Я буду делать то, что считаю разумным. Он не желает, чтобы я заменила детям мать, но я знаю, что должна стать им другом, хочет он этого или нет.
— Это делает вам честь, — все так же тихо ответил он. — Но вы должны действовать осторожно.
Корделия внезапно вздрогнула. Движение это было совершенно непроизвольным, и он снова увидел некую тень в ее взоре. Потом она пожала плечами, изображая беззаботность:
— Я не боюсь делать то, что считаю правильным, Лео.
Но тень в ее глазах обозначилась еще сильнее.
— Как я понял, Михаэль будет сопровождать вас в Версаль на свадебное торжество. — Лео решил сменить тему.
— Мы встретимся там? — обрадовалась она этой перемене с таким облегчением, что даже не сумела его скрыть.
— Я буду при дворе.
— Скажите, вам удастся как-нибудь помочь Кристиану? — Она не смотрела ему в глаза, словно неожиданно испугалась, что не сможет вынести этот взгляд.
— У меня есть на примете один патрон для него. Герцог де Карилльяк, — небрежно бросил он, скрывая под светским тоном свое беспокойство.
