понапрасну у входа, как безродный какой-нибудь, присаживайся к столу, На почетное место… и друзей приглашай. Кто там с тобою?.. а, сэр Фома, кажется? Так ведь? Вижу, вижу…
— И я тоже, — громко сказал Фома, выступая вперед. Тоже тебя очень хорошо вижу. А почему это так получается, ты мне не подскажешь?
— Что получается?
— Да вот все это. — Фома широким жестом руки обвел зал. — Элементы красивой жизни, так сказать. Ты вроде как под скалою замурован, а, Мерлин? Поправь меня, пожалуйста, если я ошибаюсь…
Мерлин хихикнул.
— Не ошибаешься, сэр Стихоплет, — сказал он, жмурясь и тиская свою толстомясую пассию. — Все правильно — под скалой мой дом родной. А вот уже обустраивается в своем доме каждый так, как только хочет… и может. Вот мне, к примеру, захотелось именно так…
— Весело и с музыкой?.. — язвительно спросил Стихоплет.
Мерлин с одобрением оглянулся на музыкантов.
— А что? — сказал он. — Это же все-таки сами Лос Монос!
Фома осуждающе покачал головой.
— Ох, Мерлин, Мерлин, — сказал он. — Какой чудовищный обман… Зачем? И что ты только делаешь здесь, в этой жуткой компании? Неужели это те, с кем ты всегда хотел быть рядом?
— А почему нет? — пожал плечами Мерлин, отхлебывая из кубка. — Что в этом плохого? Да, я пью, развлекаюсь, да, я завел себе разнообразный гарем. Ну и что с того? Я вполне доволен: мне сытно, весело, мне очень хорошо и комфортно, любые мои желания исполняются еще до того, как я их придумаю. Я расслабляюсь и ни о чем не забочусь… По-моему, это просто здорово!
— А тебе не скучно?
— Скучно?.. Не понимаю! Почему мне должно быть скучно среди всего этого великолепия? Ха! Ты просто завидуешь мне, дорогой сэр Стихоплет!.. Ежечасно, ежеминутно удовлетворять любые свои желания, не думая ни о чем, — разве это может быть скучно?.. И что самое главное — так будет продолжаться всегда, слышишь, сэр Фома, всегда! Это ли не самое лучшее, что может случиться?..
— Н-да, — задумчиво произнес Фома. — Изменился ты, сэр Мерлин, сильно изменился…
— Да ничего подобного! — захохотал Мерлин. — Просто раньше не было возможности нормально существовать… Надоел ты мне, сэр Фома! Садись, пей и не задавай дурацких вопросов… А это кто еще там с вами? Не признаю я… Кто ты есть таков, любезный сэр рыцарь?
Иван поколебался, но потом шагнул вперед.
— Меня зовут сэр Иан, — громко сказал он. Мерлин поперхнулся и уронил чашу на пол.
— Как ты сказал, храбрый рыцарь? — спертым голосом переспросил он.
— Сэр Иан, — удивленно повторил Иван. Болтовня за столом незаметно стихла. Только оркестр продолжал что-то тихонько наигрывать.
Иван ощутил внезапно Смутное беспокойство.
— Из каких же краев ты к нам попал, добрый сэр рыцарь? — спросил Мерлин. Голос у него теперь стал очень ласковый.
— Издалека, — осторожно сказал Иван. Происходящее перестало ему нравиться совершенно.
— Ах издалека? — еще ласковее повторил Мерлин. Он снял руку с плеч толстухи и слегка отпихнул ее. Потом зачем-то оглянулся. — Издалека, говоришь?.. — повторил он.
— Ну да, — подтвердил Иван, незаметно оглядывая пиршественный зал. Пока никто не делал ничего угрожающего, но повышенное внимание к своей персоне Иван ощущал — явственно. — А что тебе не нравится в этом обстоятельстве, сэр Мерлин?
— Нет-нет, все в порядке, — лучезарно улыбаясь, сказал Мерлин. — Это даже хорошо, что издалека… Присаживайся к столу, дорогой сэр, отведай нашего угощения!
— Спасибо, — сказал Иван, — но я вынужден отклонить ваше приглашение. Мы тут с сэрами посовещались и решили, что ужасно спешим.
— Да куда же вы спешите, любезные мои сэры? — спросил Мерлин. Голос у него теперь был вообще уже просто слаще меда.
— Да вот, отозваны мы. На обед. Так сказать, в гости. Извини, сэр Мерлин, у тебя мы попируем как- нибудь в другой раз, — слегка поклонился Иван и показал Фоме глазами — пошли, мол, побыстрее. Фома чуть заметно кивнул в ответ и тронул Ланселота за руку.
— Нет уж, дорогие сэры, — произнес Мерлин, и зловещий огонек блеснул в его глазах. — Вы, конечно, извините, но вынужден настаивать на том, чтобы вы все же остались у мен» в гостях. Не знаю, куда вы едете, но путь туда лежит наверняка неблизкий и трудный, преисполненный лишений и опасностей, уж поверьте мне… Так что передохните, откушайте, потом уже отправляйтесь в свою дальнюю дорогу. Впрочем, — добавил он, заметив отрицательный жест Фомы, — если такая спешка, то хотя бы ты, дорогой сэр Иан, оставайся: расскажешь нам про заморское житье-бытье… а остальные, так и быть, могут ехать, куда им заблагорассудится…
— С чего это вдруг? — спросил Фома довольно спокойно. — С каких это пор ты, Мерлин, взял себе за правило право делить гостей по категориям — эти, мол, годны, эти — нет? В чем дело, объясни!
Мерлин отвернулся, сделал кому-то непонятный знак а потом сказал, обращаясь к Фоме:
— Лучше поезжай, дорогой мой сэр Фома… и ты, доблестный сэр Ланселот. А впрочем, если так уж хотите, то оставайтесь. Места здесь хватит на всех.
— Я думаю, что лучше мы все уйдем отсюда, — громко сказал Ланселот, берясь за рукоять своего меча. — Мне не нравятся твои подмигивания неизвестно кому и хитрые твои речи мне тоже не по вкусу. Пожалуй, прав сэр Фома: здесь слишком дурно пахнет для таких благородных особ, как мы!
— Ну, раз так, — зловеще проговорил Мерлин, — то вы вынуждены будете остаться здесь не по своей воле… Хватайте их! — внезапно завизжал он. — Хватайте этого Иана!
Все столовавшиеся страшилища повскакивали со своих мест с дикими воплями и бросились разом на рыцарей. Они визжали, кричали, хрипели, скалили разнокалиберные клыки, они протягивали свои руки, щупальца и прочие конечности, желая сию секунду ухватить, уязвить, удавить и изорвать в клочья.
— Вот это дело по мне! — захохотал Ланселот, выволок из ножен свой гигантский меч и шагнул вперед. — А ну подходи, гадюки подземельные!..
Иван быстро выхватил свой клинок: безоружный Фома был вынужден стать в сторонке.
При виде Ланселотова меча орава страшилищ на секунду замерла, но потом, завывая пуще прежнего, всем скопом навалилась на сэра Озерного. Ланселот захохотал, как сумасшедший, и стал размахивать клинком. Махнул раз — на пол посыпались конечности, махнул другой — попадали головы. Кикиморы с карликами отпрянули.
— Что, взяли?! — издевательски хохотал Ланселот, вращая мечом. — Кому мало — подходи, не задерживайся!..
Иван тревожно огляделся. Что-то в этой атаке ему не понравилось. Без огонька нападали твари, без особого настроя…
Он быстро глянул на Мерлина. Тот ничуть не был обескуражен временной неудачей своих приспешников. Казалось, он чего-то ждал.
Иван поспешно обернулся, и очень вовремя. Сзади к Рыцарям приближалась, неслышно перебирая многочисленными мощными лапами, приземистая зверюга, похожая на помесь хамелеона и пираньи размером с легковой автомобиль. Пасть у монстра была разинута: виднелось множество острейших зубов и подрагивающий, свитый, как канатная бухта, пупырчатый багровый язык.
— Берегись!.. — крикнул Иван, занося меч, но опоздал на мгновение: мерзкий язык взвился в воздух и схватил стоящего ближе всего к хамелеону Фому, с хлюпаньем обмотавшись вокруг него.
Зверь потянул Стихоплета к себе в пасть, однако на этот раз Иван успел. Первым ударом меча он перерубил хамелеонов язык — Фома со сдавленным криком упал и покатился по полу, — а когда монстр, пронзительно зашипев, стремительно бросился на него, то Иван успел отскочить и в падении с неудобной руки рассек чудовище наискось пополам.
Чудесный клинок, как всегда, сработал выше всяких похвал: голова страшилища, продолжая угрожающе вращать огромными глазами, со стуком упала на пол, а остатки монстра, споро перебирая
