собственным владениям, выиграл битву и сумел отогнать войска ан Танкрежа от замка последнего из четырех вассалов барона Мерхольга.
— …Завтра, — сказал Уилар, глядя на лагерь с верхней площадки донжона. — Завтра или послезавтра.
Мерхольг оскалился.
— Здесь быстрое течение. А у них всего несколько плотов. Через стены, хоть и наполовину разрушенные, так просто не перебраться. Пока они будут топтаться внизу, мы их перестреляем.
Уилар покачал головой.
— Они что-нибудь придумают.
В ответ из горла барона Мерхольга ан Сорвейта раздалось глухое рычание.
На следующий день, на полосе земли между рвом и притихшими катапультами, выстроилось не менее двух третей войска Арира ан Танкрежа. Тяжеловооружённые рыцари спешились.
— И что теперь?.. — тихо произнёс барон. Солдаты Танкрежа подошли к самому краю рва.
Лучники Мерхольга усилили огонь, но почти без толку — шедшие в первых рядах пехотинцы Тащили перед собой высокие деревянные щиты.
Уилар и Мерхольг напряжённо вглядывались в то, что происходило на противоположной стороне рва.
Внезапно две деревянные башни, возведённые осаждающими, пришли в движение. Подползли вплотную к воде…
— Чего они хотят этим добиться?.. — пробормотал барон. Глаза Уилара внезапно расширились. Он понял.
Деревянные башни, установленные прямо напротив полуразрушенных стен, накренились и стали падать вперёд.
От двойного удара, казалось, содрогнулся весь замок. Передвижные крепости были сделаны на совесть — достаточно крепкие, чтобы не развалиться от падения, снабжённые рядом деревянных кольев, увеличивающих почти вдвое ширину фронтальной части — для того чтобы не перевернуться от удара. Одна башня, впрочем, упала неровно и почти сразу же, чиркнув верхушкой по камням, соскользнула прямиком в ров; зато вторая легла ровнёхонько, образовав почти идеальный многотонный мост между пятьюстами солдатами ан Танкрежа и сорока пятью солдатами Мерхольга ан Сорвейта…
— За мной!.. — заорал барон. Прыгая по остаткам изломанной стены, защитники бросились занимать «горловину» нового моста.
Люди Мерхольга успели сделать это раньше, чем нападающие перебрались через ров. Вспыхнул бой. Сверху, с вершины северной башни замка, прицельно били лучники барона.
Хотя у Танкрежа было в десять раз больше людей, чем у барона, для того чтобы защищать «мост», было достаточно всего трех-четырех человек, которых при необходимости могли сменить стоявшие за их спинами товарищи. Серая волна пехотинцев, двигавшаяся внутри упавшей башни, докатилась до самой горловины и… остановилась. Звенело оружие, скрежетали сталкивающиеся в ближнем бою щиты. Появились первые убитые и раненые. Трупы, мешавшие бойцам, оттаскивали назад. На деревянной стене башни, превратившейся после падения в пол под ногами сражающихся, уже через несколько минут стало скользко от крови.
Защитники замка, ведомые в бой самим бароном, не отступали, но и солдаты Танкрежа не ослабляли натиска. Спустя час, когда барон вырвался во двор, чтобы ненадолго передохнуть, и стянул с головы кольчужный капюшон, его вид был ужасен. Рыжие волосы от пота слиплись в комки, нагрудник был измят и пробит в нескольких местах, щит полностью изрублен, тяжёлая секира напоминала мясницкий нож после очень долгой работы. Также кольчуга, нагрудник и даже лицо барона были измазаны в крови — преимущественно в чужой.
Тяжело дыша, Мерхольг подошёл к колодцу посреди двора и стал жадно пить — прямо из ведра. Дождавшись, когда он напьётся, Уилар сказал:
— Надо заставить их отступить.
Барон со злобой взглянул на него — по-прежнему подтянутого и чистого, ещё не участвовавшего в сражении. Прохрипел:
— Пойди и заставь!..
— Я так и сделаю. Надо подрубить башню. Не у стены, а подальше, ближе к середине.
Мерхольг прищурился.
— Они не отступят…
— Боевыми топорами рубить дерево станет только дурак, — не обращая внимания на слова барона, продолжил Уилар. — Найди что-нибудь более подходящее. Возьмите пилы, в конце концов. И ещё… Когда я крикну: «Сейчас», прикажи своим людям отступить. Иначе они пострадают.
Уилар направился к покоящемуся на обломках стены деревянному сооружению.
Внутри по-прежнему шёл бой. Было душно, пахло потом и кровью. Лучники Мерхольга продолжали обстреливать нападающих. Кто-то пытался поджечь упавшую башню — безрезультатная попытка, как и все предыдущие, когда она стояла вертикально на другой стороне рва: мокрое дерево и воловьи шкуры сводили на нет все усилия осаждённых. Уилар протиснулся через ряды воинов барона, встал за спинами сражающихся и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Через несколько секунд один из тех, кто сражался в первом ряду, получив тяжёлую рану, упал на одно колено. Уилар оттолкнул раненого и занял его место. Чёрный посох в его руке изогнулся, став длинным, тонким и гибким, как плеть. Взмах — кончик плети вонзился в прорезь для глаз в шлеме одного из рыцарей ан Танкрежа. Рыцарь упал. Уилар вырвал из его головы своё оружие и хлестнул по солдату, стоявшему справа от упавшего. Когда упал и этот, Уилар сделал шаг вперёд. Затем ещё один.
— Сейчас, Мерхольг! — заорал он во всю глотку, захватывая, как жгутом, своим колдовским оружием горло очередного пехотинца и одновременно втыкая кинжал в чей-то живот. — Сейчас!!!
— Отступайте! — раздался сзади зычный голос барона. — Немедленно! Я приказываю!..
Разгорячённые боем, люди Мерхольга неохотно подались назад… А ещё через несколько секунд они бежали. Бежали, не помня себя от ужаса. Как побежали и те, кто стояли перед Уиларом. Скуля и крича, бросая оружие, переступая через своих соратников, падая и продолжая бежать на четвереньках… А Уилар шёл вперёд. В правой руке извивался гибкий чёрный посох, в левой был зажат подобранный с пола чей-то меч. Лишь у немногих рыцарей Танкрежа хватило духу, чтобы не превратиться в обезумевших от страха животных, но даже и они, сумевшие устоять, остаться на месте, почти полностью утратили способность сопротивляться — страх, волнами исходивший от Уилара, парализовывал их волю и тело, заставлял опускать руки или двигаться медленно, как в кошмарном сне… Пытавшихся сопротивляться Уилар убивал быстро, остальных резал хладнокровно и без суеты, как опытный мясник режет скот. Кто-то, отчаянно визжа и беспорядочно размахивая мечом, бросился к чернокнижнику Уилар отступил в сторону, подсёк бегущему ноги, обвил гибким жгутом змеиного посоха шею безызвестного героя и резко дёрнул… Оставляя в воздухе кровавый след, отделившаяся от туловища голова ударилась о стену башни и упала вниз, покатившись между трупами, а тело ещё продолжало бежать вперёд и рубить перед собой воздух… Уилар добрался до основания упавшей башни и стал ждать. Он услышал, как за его спиной заработал топор. Через несколько секунд к нему присоединился ещё один. И ещё. Послышался торопливый визг пилы.
Уилар не оборачивался. Он смотрел вперёд и видел, как бегущие с поля боя солдаты и рыцари ан Танкрежа замедляют ход и останавливаются, быстро приходя в себя. Он видел, как шевелятся губы шестерых священников-шээлитов, облачённых по-военному: широкая мантия и епитрахиль поверх кольчуг. Слышал нестройное, но исполненное решимости пение. Вокруг шээлитов быстро собиралась толпа солдат, толпа росла и принимала черты организованного отряда… Этот отряд станет остриём клина армии ан Танкрежа, когда он снова отдаст приказ идти на штурм.
Граф, отчаянно пытавшийся собрать своих людей, громко кричал:
— Стойте!!! Опомнитесь!!! Обратитесь к Господину Добра, слабые люди!.. Он защитит вас от всякого колдовства!!!
Уилар глубоко вздохнул, сомкнул веки, а потом, всем телом подавшись вперёд, резко открыл глаза. Новая волна ужаса заставила солдат вздрогнуть, а некоторых — вновь обратиться в бегство… Но очень немногих. Среди тех, кто стоял рядом с клириками, не побежал ни один. Под пение священников, под гимны,
