– Что-о?
– Да, Женя, такие вот дела. И ты первая, кому я это рассказываю.
– Зачем же твоя мать родила тебя… от такого?
– Что он психически болен, мама узнала слишком поздно. Когда встречались, у него ремиссия была. Тихий, спокойный, ласковый и непьющий мужчина производил хорошее впечатление. Мама даже хотела выйти за него замуж. Но вдруг ее избранник куда-то пропал. Она решила, что тот просто бросил ее.
– Когда же твоя мама узнала, что отец ее будущего ребенка серьезно болен?
– Да когда уже подошло время рожать! В городе двух женщин изнасиловали и убили, но преступника быстро нашли, осудили и отправили в дурдом, признав его невменяемым… Мама узнала в нем мужчину, от которого забеременела.
– Какой ужас!
– Да, настоящий ужас. Мать многие годы боялась, как бы я не пошел в отца. Все детство и юность я наблюдался у психиатра, пока тот не сказал маме: «Можете облегченно вздохнуть, вашему сыну болезнь не передалась. Но это не значит, что ваши внуки родятся здоровыми».
– Когда ты узнал об этом?
– Мама рассказала мне за неделю до свадьбы. Предупредила. Я, конечно, был в шоке, но смирился. А вот супруга моя так же, как и ты, семью без детей полноценной не считала. И развелась со мной.
– А что, если и твоего ребенка болезнь минует, как тебя? – с надеждой спросила Женя.
– Один шанс на… Возможно, не на миллион, но даже если на тысячу… Женя, ты готова рисковать? Ради чего? Ты еще молодая, сможешь забеременеть от мужчины с нормальной наследственностью.
– Но я уже забеременела! От тебя!
– Аборты, к счастью, в нашей стране разрешены. И довольно безопасны. Особенно мини. После него ты еще пятерых родить сможешь.
– Хорошо, я сделаю аборт, – сдалась Женя.
И сделала! Вот только забеременеть после него не смогла – гинеколог допустил врачебную ошибку, и Женя стала бесплодной.
Глава 11
Ульяна кашляла уже минут десять. Как начала, едва сделав затяжку, так и не могла остановиться.
– Ты, случаем, не хохлушка? – хихикала Диана, глядя на страдания Ульяны.
– Нет, а что?
– Жабнула так жадно, будто у тебя сейчас отнимут.
– Что я сделала? – не поняла Мичурина.
– Ну, затянулась…
– А… Так я ж не знаю, как надо… – Кашель помешал ей договорить.
– Попейте! – Егор потянул Ульяне стаканчик с соком. – Трава крепкая, надо поаккуратнее.
Ульяна благодарно кивнула и залпом выпила сок. Стало получше. Но горло все еще саднило.
– И как ощущения? – полюбопытствовала Диана, попыхивая сигареткой – она сунула ее в рот сразу после трубки.
– Да никак!
– Странно… – Диана зажмурилась, как сытая кошка. – А мне хорошо-о-о…
– С первого раза никого не цепляет, – заметил Дрозд. И почему-то засмеялся.
Остальные, что еще более странно, последовали его примеру. И уже через пару секунд все трое громко ржали, запрокинув головы.
Ульяна отошла от веселящейся компании и уселась прямо на песок. Море плескалось в двадцати сантиметрах от ее ступней. Звездное небо, казалось, раскинулось почти на том же расстоянии от макушки. Ульяна даже руку вытянула, чтобы его коснуться, но почему-то не достала. Наверное, оно немного поднялось, чтоб не придавить Ульяну.
«О чем это я? – хохотнула она мысленно. – Небо приподнялось? Чтобы не придавить меня? Шизофрения и мания величия в одном флаконе!»
И Ульяна засмеялась уже в голос.
– Как вы себя чувствуете? – раздалось прямо над ее ухом.
– Хорошо, – ответила она, не оборачиваясь. Узнала голос Егора.
– Рад… Но вы бы лучше встали с песка, холодно. Или подстелили что-нибудь под попу…
– А почему на «вы»? Не такая уж я и старая.
– При чем тут возраст? Я не «тычу» и двадцатилетним… – Егор опустился рядом с Ульяной на корточки. – Вот когда выпьем с вами на брудершафт, тогда и перейдем на «ты»…
– Что за ерунду вы придумали? Зачем нужны эти глупые ритуалы?
– Не знаю, – хмыкнул он. – Может, потому что с ними жить интереснее?
– Ну да, понятно… Лишний повод поцеловать малознакомую женщину.
– Какая вы проницательная! – расхохотался Егор.
– Не понимаю, почему вы еще здесь?
– А где мне быть?
– Бежать за шампанским!
Баринов хрюкнул, видимо, чтобы сдержать смех, поднялся на ноги и зашагал к дому. Ульяна обернулась и посмотрела ему вслед. Егор красиво шел. Уверенно, пружинисто, его фигурой можно было залюбоваться.
Из четырех друзей, если объективно оценивать, самым привлекательным был Ветер. Высоченный, под два метра ростом, ладно сложенный, с густыми черными волосами, лишь у висков посеребренными сединой, он сразу привлекал к себе внимание. Глаза – синие, нос – прямой, подбородок – волевой. В общем, мужчина с рекламы бальзама для бритья или одеколона под условным названием «Экстремал». Либо «Покоритель шторма» или «Оседлавший волну».
Славу Кравченко Ульяна также находила весьма привлекательным. Хотя тот был немного обрюзгшим: с животиком и четко наметившимся вторым подбородком. Но его классически правильные черты и, главное, невероятное обаяние компенсировали это. Улыбка и лучистый взгляд Кравченко завораживали. А если прибавить еще и умение Вячеслава сострить в нужный момент или отвесить комплимент, то было понятно, почему он пользуется таким невероятным успехом у женщин. Причем Ульяна сразу поняла: мужчина когда- то пережил сильную психологическую травму, после чего изменился до неузнаваемости. Его цинизм был явно приобретенным. И это, пожалуй, больше всего притягивало к Славе женщин. Каждая наверняка думала: да, он страдал и очерствел, но я смогу растопить его сердце…
Марк был полной противоположностью Славе. Он производил впечатление искреннего добряка, человека удивительной души. Ульяна даже не думала, что такие люди еще сохранились в наше время. Но, возможно, Марку просто повезло, и судьба не возила его мордой по асфальту, вот он и остался таким цельным. А с другой стороны, может, именно за цельность и доброту судьба его миловала?
Внешне Марк Ульяне тоже понравился. Мелковат, конечно, и чересчур хрупок, но лицо приятное. Как говаривали во времена ее студенчества – «обезображенное» интеллектом.
Последний из дружеской четверки, Егор, вызвал поначалу у Ульяны острое неприятие. Его кличка – Барин – показалась очень ему подходящей. Самодовольный, важный, если не сказать – напыщенный. Говорит мало, больше слушает, причем с таким отстраненным видом, будто он – даже не барин, а царь- император, к которому подданные на поклон пришли. По мнению Ульяны, Егора не делала краше даже его великолепная фигура и весьма привлекательный сочный рот. «У мужика явная мания величия, – подумалось ей. – Даже странно, что остальные этого не замечают».
Остальные на самом деле не замечали. Друзья очень душевно к Барину относились. Особенно Ветер. Обнимал за мощные плечи, отводил в сторонку и что-то долго рассказывал, тогда как Егор, слушая, лишь иногда головой кивал. Так же он реагировал на вопросы, не требующие пространного ответа. Будто ему слов жалко.
Ульяне такое поведение не нравилось. С теми, кто на ее вопросы отвечал жестами, она старалась больше не заговаривать. Вдруг ее посчитают навязчивой? Прослыть таковой Ульяна всю жизнь боялась…
