– Если мы выиграем.
– Я нечасто проигрываю, – сказал он.
– Мы тоже нечасто терпим поражение, – возразила она тоном спокойного превосходства и протянула ему руку. – Если вы настаиваете.
Он взял ее руку и пожал.
– О, вы думаете, что сделали мне одолжение, сэр Гидеон, но вас ждет приятный сюрприз, – сказала Пруденс с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.
Он наклонил голову, демонстрируя признательность.
– Простите меня, но я отношусь к этой затее скептически. Однако как вы понимаете, не могу проиграть.
– В таком случае, полагаю, наш вечер подошел к счастливому завершению, – резюмировала Пруденс.
– Терпеть не могу завершать приятный вечер столь бездушно-деловым образом.
Его серые глаза потемнели и приобрели цвет каменного угля. Пруденс поймала себя на том, что разглядывает его губы. Они показались ей очень чувственными.
– Но это был деловой вечер, сэр Гидеон, – возразила она, поднимаясь.
– Вы всегда носите очки?
– Если хочу видеть, – ответила Пруденс резко. – Дело в том, что возможность видеть значит для меня гораздо больше, чем моя внешность.
– Позвольте в этом усомниться, – парировал он. – Надеюсь во время нашей следующей встречи увидеть ваш настоящий облик.
– Моя внешность зависит от того, какое впечатление я намерена произвести, – ответила Пруденс холодно. – Не позвоните ли, чтобы принесли мое пальто?
Он шагнул к столу и позвонил в колокольчик, потом повернулся к ней и с насмешливой улыбкой спросил:
– Есть в вашей жизни мужчина, Пруденс?
Вопрос застал ее врасплох, и она с плохо скрываемой досадой ответила:
– В настоящее время нет.
Его улыбка стала шире и откровеннее.
– А был когда-нибудь?
Она вспыхнула:
– Не понимаю, почему вас это интересует, сэр Гидеон. Я ваша клиентка, и моя личная жизнь не связана с нашими деловыми отношениями.
– Я просто хотел выяснить, используете ли вы свое бюро услуг в личных целях, – сказал он. – Если да, то это могло бы послужить рекомендацией.
Она не нашлась что ответить. К счастью, в этот момент появился лакей. Гидеон попросил принести им пальто и распорядился подать к крыльцу автомобиль. Затем снова повернулся к Пруденс. Улыбка исчезла с его лица.
– Итак, – сказал он, – во избежание недоразумений в дальнейшем позвольте мне кое-что пояснить вам. Теперь ваша личная жизнь становится и моей. И ваша, и ваших сестер. Вы должны отвечать на любой мой вопрос.
Пруденс ошеломленно уставилась на него. Это было чудовищное заявление. Особенно его тон. Невозмутимый, холодный, бесстрастный, а главное – непререкаемый.
– О чем вы говорите?
– Все очень просто. Как ваш адвокат, я вынужден буду задавать вам и вашим сестрам вопросы, касающиеся вашей личной жизни. Я должен знать о вас все. Исключить опасность появления каких-нибудь сюрпризов в суде.
– Какие сюрпризы могут возникнуть в суде, если никто не будет знать, кто мы на самом деле?
– Я выигрываю дела потому, что никогда не полагаюсь на волю случая, – ответил он. – А если вы и ваши сестры не можете гарантировать мне вашего полного и безусловного сотрудничества, боюсь, наша сделка теряет всякий смысл.
Пруденс нахмурилась. Его тон ее глубоко возмутил.
– Вы, сэр Гидеон, в таком случае тоже должны быть вполне откровенны, – парировала она. – Чтобы найти для вас достойную пару, мы тоже должны иметь право задавать вам любые вопросы личного характера.
– Но есть одно отличие. Я могу не отвечать на ваши вопросы, поскольку не очень заинтересован в том, чтобы найти себе подходящую пару. А вот для вас это вопрос жизни. Ваши ставки выше моих, Пруденс, и я уверен, что вы согласитесь на мое условие.
Пруденс поняла, что игра началась.
– Думаю, сегодня нам больше нечего обсуждать, – заявила она.
– Возможно, вы правы, – дружелюбно согласился он. Он помог ей надеть пальто, оделся сам, натянул шоферские перчатки. Она повязала голову шарфом.
