Пруденс задумалась.
– Точно не помню. Ее первым издателем была моя мать. А мы помогали. Кон тогда было лет пятнадцать. Значит, мне – четырнадцать.
– Не думаю, что стоит вмешивать в это вашу мать, – возразил он, хмурясь. – Это еще больше осложнит дело. Когда вы и ваши сестры взяли дело в свои руки?
– Четыре года назад, после смерти матери.
– Отлично. Вас никогда не привлекали к суду?
– Разумеется, нет.
– В этом деле не может быть никаких «разумеется». Сколько раз ваши публикации вызывали нарекания? Жалобы читателей, например?
– Нечасто.
– Точнее. Более десяти раз или менее пяти?
– Более десяти.
– Значит, вы согласны, что это издание вызывает разные реакции? – Он что-то записывал и не смотрел на нее.
– Да.
– Ваша цель – оскорблять людей?
– Боже упаси! Что это за вопросы?
– Именно такие вопросы вам будут задавать в суде. И если вы дадите волю своим эмоциям, проявите озлобление или возмущение, то настроите против себя присяжных и дадите оружие в руки обвинения. Если вы не сумеете сохранить спокойствие, вы проиграете.
Он поднял стакан и подошел с ним к этажерке, на которой стояли графины с напитками.
– Уверены, что не хотите хереса?
– Нет, благодарю вас. Мне надо сохранить ясность ума, чтобы выдержать столь мучительное испытание.
– В мои намерения не входит подвергать вас пыткам. Он наполнил свой стакан.
– Намеревались, – упрямо возразила Пруденс.
– Только для вашего блага. Гидеон снова сел за стол.
– Однако это уязвляет меня значительно больше, чем вас. Не так ли? – фыркнула она.
Он досадливо покачал головой.
– Нет. – И потянулся за сигаретой к серебряной шкатулке.
– Сигарета – совершенный вид изысканного наслаждения. Она великолепна и оставляет вас неудовлетворенным, – процитировала Пруденс.
– Оскар Уайльд? – спросил сэр Гидеон.
– Да. «Портрет Дориана Грея».
Он улыбнулся.
– Я курю только за работой. Продолжим?
Пруденс со вздохом кивнула:
– Продолжим во что бы то ни стало. Ровно в восемь я должна вас покинуть.
Его лицо приняло смущенное и обескураженное выражение, но он тотчас же совладал с собой.
– Вы и ваши сестры обычно согласны с...
Он не договорил. В дверь постучали.
– Да? – Голос его звучал не слишком приветливо. Дверь открылась, и появилась девичья головка.
– Я не хотела тебе мешать, папочка, но у Мэри сегодня выходной, а мне надо проверить целую кучу цитат.
Серые глаза, такие же, как у отца, остановились на Пруденс, которая откинулась в кресле, внимательно наблюдая за адвокатом и его дочерью.
– Почему ты оставила большую часть себя за дверью? – спросил Гидеон. – Я не привык беседовать с головами без тела.
– Все равно что с улыбкой Чеширского Кота, – сказала девочка, сияя улыбкой. Она вошла, но осталась стоять у двери. – У меня всего две цитаты, но я не могу определить, откуда они, папочка. Пожалуйста! Можешь мне помочь?
Тон у нее был умоляющий, и Пруденс не смогла удержаться от улыбки.
Девочка умела манипулировать своим покладистым родителем.
– У меня клиент, Сара, – ответил отец. – А если судить по ежемесячным отчетам Хатчердса и Блэкуэлла, у тебя вполне достаточно справочников по литературе. Спрошу у Мэри, почему в твоей комнате для занятий нет «Словаря цитат».
