– Доброе утро, мисс Дункан. Скажу мистеру Фитчли, что вы здесь.
Пруденс любезно улыбнулась.
Она села на стул с прямой спинкой и бархатным сиденьем, положив сумочку на «олени, надеясь, что не выглядит слишком смущенной и неуверенной. Молчаливые, углубленные в работу клерки и кассиры в своих каморках едва удостаивали ее взгляда, но ей казалось, что вина ее очевидна, что она сочится изо всех пор.
Сам мистер Фитчли вышел из своего кабинета приветствовать ее.
– Доброе утро, мисс Дункан. Видеть вас – большая радость. Входите же, входите.
Он махнул рукой в сторону своего кабинета.
– Доброе утро, мистер Фитчли. Боюсь, оно несколько мокровато.
Она снова улыбнулась, проходя мимо него в святилище. Это была маленькая темная комнатка с камином.
– Умоляю вас, сядьте.
Управляющий банком жестом указал ей на стул перед бюро, на котором она не заметила ни клочка бумаги. Он сложил руки на сверкающей столешнице и с улыбкой обратился к Пруденс:
– Чем могу служить вам, мисс Дункан?
Пруденс открыла сумочку и вынула конверт с доверенностью. Пальцы ее слегка дрожали, пока она поворачивала конверт таким образом, чтобы стала видна печать.
– Мне надо посмотреть банковские документы лорда Дункана, мистер Фитчли. Это может показаться странным, но у моего отца возникло беспокойство по поводу некоторых операций. Он хотел бы, чтобы я с ними ознакомилась.
Она подалась вперед и положила конверт перед банкиром. Мистер Фитчли надел пенсне, взял конверт и повертел в руках.
– Надеюсь, беспокойство лорда Дункана не связано с обслуживанием, предоставляемым ему банком? Семья графа пользуется нашими услугами уже несколько поколений.
Пруденс поспешила уверить его, что с этой стороны все в порядке:
– Разумеется, к вам нет никаких претензий. Просто он хочет освежить в памяти содержание некоторых сделок четырех – или пятилетней давности. – Она смущенно улыбнулась. – Как вы знаете, мистер Фитчли, я веду финансовые дела семьи. У моего отца на это не хватает времени.
Менеджер кивнул:
– Да, ваша покойная матушка, незабвенная леди Дункан, говорила мне то же самое.
Он взял нож для бумаг, вскрыл конверт, развернул хрусткую веленевую бумагу и внимательно прочел ее. Потом положил письмо на бюро, разгладил мягкой белой ладонью.
– Похоже, все в порядке, мисс Дункан. У нас есть место, где клиенты могут ознакомиться с бумагами. Будьте любезны, следуйте за мной.
Он поднялся из-за своего бюро и пошел впереди, в главное помещение банка. Пруденс последовала за ним через комнату с полом, выложенным мрамором, мимо каморок, где усердные клерки опускали глаза при приближении начальства. Мистер Фитчли открыл дверь и отошел в сторону, пропуская Пруденс в комнату, похожую на камеру, где помещались только стол и стул. Серый свет сочился сквозь маленькое оконце.
– Боюсь, здесь немного промозгло, – сказал он. – Мы не разжигаем камина, если клиент не сделал предварительного заявления о своем приходе.
– Прошу прощения... Конечно, мне следовало это сделать. Но все получилось внезапно, – сказала Пруденс.
– Не беспокойтесь, мисс Дункан. Располагайтесь, я прикажу клерку принести папки с документами. Сейф тоже хотите осмотреть?
– Да, пожалуйста.
Управляющий удалился с поклоном, закрыв за собой дверь. Пруденс била дрожь от промозглой сырости, и она принялась мерить шагами маленькую комнатку от стены до стены. Через десять минут дверь снова открылась, вошел клерк с охапкой папок, а за ним следовал другой с закрытым на ключ сейфом. Они положили на стол папки и поставили сейф.
– Зажечь газ, мадам? – спросил первый клерк.
– Да, пожалуйста.
Пруденс взяла ключ, лежавший наверху сейфового ящика, и вставила в замок. Зажгли газ, и в комнатке возникла иллюзия тепла. Безрадостную комнату газовый рожок осветил мягким сиянием.
– Не желаете ли кофе, мадам?
– Это было бы прекрасно. Благодарю вас.
Они ушли, а она села за стол и подняла крышку ящика.
Если у отца были основания скрывать какие-то бумаги, то они, несомненно, должны храниться в сейфе, подумала Пруденс. В ящике оказалась только стопка бумаг. Она вынула их, и в этот момент вернулся клерк с подносом, на котором стоял кофе и лежало на тарелке несколько зачерствевших и несъедобных бисквитов. Он поставил поднос на стол. Пруденс улыбнулась и подождала, пока клерк удалился, притворив за собой дверь. Потом разложила бумаги на столе.
Брачное свидетельство ее родителей, свидетельства о рождении сестер, свидетельство о смерти матери, завещание матери, завещание отца. Ни одна из этих бумаг не представляла для нее интереса. Она знала, что небольшое состояние матери целиком было истрачено на «Леди Мейфэра». Леди Дункан не
