только тогда, когда сочтут нужным. Спешка, по-моему, неуместна…
– Ну, хорошо, хорошо, – неожиданно сказала Лора. – Ты подготовь документ, а звонит пускай Дженни.
– Спасибо, спасибо, спасибо. – Хелен хотелось обнять ее. – Я так вам благодарна!
– И все-таки тебе стоит поделиться с Мэтью своими соображениями. Тем самым ты предотвратишь возможные ссоры в будущем.
– Да, наверное, я так и поступлю. И спасибо еще раз. И простите, что доставляю вам столько хлопот.
– Нам нужно поговорить, – сказала Хелен Мэтью, когда они в тот вечер оба возились на кухне.
Они почти не разговаривали. «Передай, пожалуйста, сковородку»; «У тебя хлебный нож?» – вот и все слова, какими они обменялись, после того как вернулись домой. Хелен целый вечер готовилась к решительному штурму.
– Мэтью, – начала она.
Мэтью, все еще дуясь, сделал вид, будто не слышит, и продолжал чистить овощи. Хелен положила тряпку, которую держала в руках.
– Ничего у нас не выйдет.
Он не оглянулся, но она видела, что он застыл с ножом в руках и стал ждать, что будет дальше. Она набрала в грудь побольше воздуху. Ну, вперед!
– Нам надо расстаться. Он по-прежнему ничего не отвечал – просто стоял на одном месте, как приклеенный.
– Ты слышал, что я сказала? Я хочу, чтобы мы с тобой расстались. Мне плохо, тебе плохо, твоим детям плохо. Мне жаль, что все так вышло, но…
Он медленно-медленно повернулся к ней. Вид у него был измученный.
– Что? Из-за одной небольшой ссоры ты хочешь взять и все разорвать?!
– Та ссора ни при чем, – сказала она. – Я просто больше не выдерживаю всеобщего осуждения. У меня чувство, что я разрушила чужой дом.
– Ну ладно, извини, что я попросил тебя уйти в воскресенье, когда приедут девочки. Я вовсе не хочу тебя выгонять, я просто тревожился за Сюзанну…
– Я уже сказала, та ссора ни при чем. Дело не только в наших разногласиях. Все вышло совсем не так, как я себе представляла. Мне плохо.
– Нам обоим приходится идти на жертвы, мы это всегда знали. Ведь не думала же ты, что у нас все сразу будет идеально. Мы оба должны приспособиться.
Хелен так и подмывало возразить: «Но я не хочу приспосабливаться, я просто хочу, чтобы ты взял и исчез из моей жизни». Вместо этого она сказала:
– Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь.
– Какую жизнь? – сказал Мэтью, не агрессивно, но с глубоким любопытством. – Мы были вместе больше четырех лет, я – твоя жизнь.
– Ну, хорошо, тогда я хочу новой жизни. Ту, в которой не участвуют бывшие жены, дети, сослуживцы, которые отпускают шуточки за моей спиной…
– А, так вот где собака зарыта, – протянул он, совершенно не понимая, в чем дело на самом деле. – Ты стыдишься меня, потому что я намного старше тебя, и тебе кажется, будто люди насмехаются над этим…
– Не в том дело, но, раз уж ты сам заговорил… да, именно так и происходит… – Увидев, как изменилось выражение его лица, Хелен поспешно сказала: – Прости. Прости. Забудь! Как я уже говорила, проблема вовсе не в этом.
– Тогда в чем проблема? Тебе не нравится тот факт, что у меня есть бывшая жена – которая, должен заметить, держится исключительно достойно и мужественно и с которой тебе нет абсолютно никакой необходимости иметь дело – или дети, которых ты видишь раз в неделю по три часа и которых, как я уже сказал вчера вечером, ты не обязана видеть, если не хочешь. Во всяком случае, какое-то время.
– Мэтью, нет смысла ссориться заново. Между нами все кончено. Конец истории.
– Ты меня не любишь?
– Да, наверное… Не люблю. Мне очень жаль.
– Но ты говорила, что любишь. Сколько раз ты умоляла меня бросить Софи и переехать к тебе! Неужели ты действительно думаешь, что я бы сделал это, не будь абсолютно уверен, что так хочешь ты?
– Знаю. Мне жаль.
Мэтью все больше и больше заводился.
– Господи Иисусе, Хелен, я бросил своих детей, можно сказать, лишил их детства ради того, чтобы быть с тобой, – я думал, что это и твое желание!
– Так и было. Когда-то. А сейчас – уже нет.
– Нельзя же просто так взять и разлюбить! Мы не дети, а жизнь – не игра. Мы сломали жизнь другим людям. Ты не можешь просто сказать: «Я ошиблась».
– Мне очень жаль, но я действительно ошиблась.
– Нет, Хелен, не надо. Прошу тебя, не бросай меня! Пожалуйста.
Она знала, конечно же, что он так себя и поведет, что он развалится на части – то ли потому, что по- настоящему любит ее, то ли потому, что не в силах перенести унижения оттого, что его самого бросили. Хелен велела себе быть твердой и не поддаваться на уговоры. Но вид у Мэтью был такой жалкий – он даже плакал, – что она растерялась.
– Пожалуйста, не бросай меня. Пожалуйста, – сказал он, схватив ее за руку. – Я слишком стар, чтобы начинать сначала. Я не выдержу… Говорю тебе, я сделаю какую-нибудь глупость.
Неужели перед ней тот властный, разумный мужчина, который всегда руководил их отношениями? Он превратился в жалкую рыдающую развалину. «О господи, – думала она, – он стал таким из-за меня!» Она старалась стоять прямо и не двигаться, а он все умолял ее, все на что-то надеялся, не понимая, что это безнадежно. Черт побери – у нее нет сил устоять перед ним. Она погладила его по голове, и он, поняв, что все изменилось, крепко обхватил ее руками.
Она понимала, что должна попросить его собрать вещи и убираться прочь, но не могла.
– Все хорошо, – сказала она. – Все будет хорошо.
Глава 22
Хелен страшилась встречи с Софи вечером в среду. Она знала, что Лео поговорит с ней – хотя бы о том, что она отказалась работать на него, если не обо всем остальном, – и понимала, что каким-то образом ей придется объясниться. Она уже собиралась отказаться, но Рейчел заявила, что они с Нилом заказали еду из китайского ресторана и собираются посмотреть телевизор, а вынести еще один вечер на диване в обществе Мэтью Хелен была просто не в состоянии. Кроме того, она испытывала мазохистскую потребность узнать, что именно Лео рассказал Софи.
Она провела день как в тумане. Как в кошмарном сне. И хуже всего то, что кошмарный сон был ее собственным творением. Ей казалось, сну не будет конца. У нее почти получилось. Она объявила Мэтью, что все кончено, что она больше его не любит. Ей бы потерпеть еще несколько минут – но, может быть, раз она все-таки смягчилась, она добрее, чем думает? Просто здорово. Ну и лапочка же я. Аллилуйя. Наградите меня орденом и позвольте вернуться к прежней колючести. Я буду бросать песок в лицо детям, дергать за хвосты старых собак и сумею выгнать любовника, которого разлюбила. Может, вообще сбежать отсюда? Куда же? У нее нет ни жилья, ни денег, ни работы…
Лора предупредила ее, что назавтра к ним придет Лео для предварительного обсуждения. В половине первого. Она попросилась пораньше уйти на обед, и Лора нехотя отпустила ее. Хелен отчего-то казалось, что Лео должен ей позвонить – правда, непонятно, под каким предлогом, – и огорчилась оттого, что он не звонит и вообще не борется за нее. «Ну и пусть, – твердила она себе. – Значит, не так уж я ему и понравилась. Я просто льстила себе». Все равно ей стало неприятно.
В офисе было тихо. Война против Хелен из бухгалтерии утихла, или, во всяком случае, объявили временное перемирие, а к тому, что сослуживцы игнорируют ее, Хелен уже привыкла. Правда, в спину ей по-прежнему отпускали ехидные замечания, но и они уже надоели.
Когда к ним заходил Мэтью, девицы навострили ушки, но он продолжал как ни в чем не бывало
