Но тем не менее задумалась.
Может быть, в революционном Мирином заявлении и есть некая доля правды… Если представить на минутку, что я – эротический эксклюзив, драгоценность, заполучить которую не мечтает лишь дурак… Мальчик из хорошей семьи наверняка проявил бы твердость и впервые поссорился со своими родителями. «Громила» бросил бы остальных четырех жен. И прочие мужчина, которые когда-либо осмеливались мною пренебречь, вместо этого унылыми толпами ходили бы за мною по пятам, униженно вымаливая свидание.
Увиденное в воображении настолько мне понравилось, что я даже улыбнулась.
– Вот видишь, – проникновенно сказала Мира, которая была отличным манипулятором. – Ты обязательно, обязательно должна записаться на эти курсы. Это изменит всю твою жизнь.
Я взглянула на нее – у Миры было лицо человека, доведенного до крайней степени отчаяния. Годами культивированный цинизм, выстроенные логические теории, удобное эгоистичное мировосприятие боролись в ней с желанием послать все к черту и вернуться к единственному мужчине в мире, который оказался способным выбить почву из-под ее полноватых ног. Желание было сильнее, но и Мира не собиралась сдавать позиций. В какой момент я ее упустила? В какой момент перестала понимать?
Я услышала собственный голос, произносящий:
– Ну хорошо. Я согласна.
Мирины бледные губы растянулись в удовлетворенной улыбке.
– Но с одним условием!
– С каким еще условием? – нахмурилась она. – Настя, ты что, не понимаешь, что…
– Все я прекрасно понимаю, – перебила я, – я понимаю даже больше, чем ты можешь себе представить. А условие такое. Если и в этот раз у тебя ничего не получится, мы завтра же покупаем билет до Эдинбурга.
– Что? – Захлопала ненакрашенными ресницами она.
– Ты признаешь свою окончательную капитуляцию! И поедешь делать то, что тебе хочется делать, вместо того чтобы изображать из себя прожженную циничную леди.
– Но в данный момент мне хочется…
– Тебе хочется научиться высиживать одним местом яйцо, – насмешливо протянула я, – понимаю, похвальное желание для одинокой интеллигентной барышни. Но меня ты не переубедишь. Принимаешь мое условие – идем завтра на курсы. Не принимаешь – извини.
Подумав, она тихо сказала:
– Ладно, доморощенный психолог Брагина. Ты меня достала. Если ничего не получится, я туда поеду. Только вот на это можешь и не надеяться, – Мира улыбнулась, – с такими знаниями, которые я получу завтра, мне будет по зубам любой мужик. Я смогу наплевать на гормональные срывы и стать по-настоящему независимой.
На следующий день, подгоняемые нервозной нетерпеливостью, мы примчались в клуб «Горячие кошечки» за сорок минут до начала занятий. Все тот же хиленький охранник принял у нас деньги и записал наши имена в потрепанный блокнот. Мы не потрудились узнать у Шанны, в чем надо приходить на занятия, поэтому каждая из нас тащила увесистый баул со всеми возможными разновидностями спортивной формы – от гимнастического купальника до спортивного костюма «Адидас».
Наши вчерашние знакомые уже были в сборе – все, кроме Шанны. Рэчел приветственно помахала нам рукой.
– А Шанна не придет, – сказала она, – бедняжка перепила и весь день спит в номере. А вы что-то вчера слишком рано ушли.
Я постеснялась признаться в том, что вчерашнее зрелище показалось мне чересчур шокирующим, чтобы вкусить его в полном объеме, поэтому соврала:
– Мы тоже слишком много выпили и решили отоспаться. Чтобы быть в форме к началу занятий.
Днем клуб вовсе не был похож на таинственный притон, где господствует мрачный разврат. Сцена была устлана гимнастическими матами, горел яркий дневной свет. Бармен-таец неторопливо мыл стаканы, не обращая на нас ни малейшего внимания.
Я боялась, что хрупкие нервы Настасьи могут не выдержать, и она попросту сбежит. Поэтому я крепко держала ее за руку.
На занятиях собралось довольно много женщин, все улыбались друг другу заговорщицки и застенчиво. Я и подумать не могла бы, что так много особ желают научиться сокровенному искусству азиатской любви.
Наконец время «X» пришло, и на сцене появилась улыбающаяся Би-Би с микрофоном в руках. Без косметики и в обычном ситцевом платье она выглядела намного моложе, чем вчерашним вечером. Не думаю, что ей было больше двадцати.
Би-би хлопнула в ладоши, бодро подула в микрофон и своим тоненьким голоском прошепелявила:
– Клуб «Горячие кошечки» рад приветствовать своих новых учениц! Поздравляю, через две недели вы станете совсем другими женщинами.
Мы переглянулись, и впервые я увидела в Настиных глазах некий намек на заинтересованность. Другие слушательницы необычного курса возбужденно перешептывались. Никому не верилось, что всего четырнадцать дней упорной тренировки определенных мускулов могут из обычной тетки сделать секс- богиню, повелительницу мужчин.
– Итак, мы приступим к занятиям немедленно. И начнем с небольшой разминки.
Выстроившись в неровные шеренги, мы повторяли за вертлявой преподавательницей нехитрые движения. В целом занятия напоминали добровольный урок физкультуры. Упражнения были примитивными – наклоны корпуса вправо и влево, вращение шеи, сгибание рук. Женщины старались изо всех сил, самые толстые из них уже через пять минут тренировки начали одышливо пыхтеть.
Бармен все так же мыл в углу бокалы. Ничто не намекало на то, что в занятиях существует некий пикантный смысл.
Через несколько минут Настасья не выдержала и громко спросила:
– Мы что, так и будем весь урок приседать и отжиматься? Я заплатила тридцать пять долларов не для того, чтобы мне показали разминку Джейн Фонды.
Би-би не обиделась. Она по роду своей деятельности, наверное, привыкла улаживать и не такие конфликты.
– Нам нужно было хорошенько размять все тело, чтобы не получить травму, – дружелюбно объяснила она, – что ж, если вы все чувствуете себя готовыми, то самое время приступить к основной части тренировки. Переодеваемся!
Мы с Настей недоуменно переглянулись. А вот другие женщины ничуть не растерялись, с готовностью стянули свои футболки и закинули руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтеры. Мне пришлось обратиться за помощью к соседке слева.
– Что она имеет в виду? Во что переодеться?
– О, это она так шутит, – рассмеялась женщина, – сразу видно, что вас не было на вводном занятии. Переодеться – значит раздеться. Совсем.
И ловко вышагнула из трусов, наглядно продемонстрировав, что означает слово «переодеться» в интерпретации Би-би.
Женщины, пришедшие на занятия, вели себя так раскованно, словно все они были завсегдатаями интернационального клуба нудистов. Их даже не смущало присутствие обслуживающего персонала. И только мы с Настасьей беспомощно скрестили руки на груди.
– Ладно, деньги уже отданы, – удивила меня Настя, – значит, придется пройти и через это. Давай просто представим, что мы в раздевалке общественного бассейна, договорились?
Мне показалось, что я слышу в ее голосе отчетливые нотки торжества.
Без лишних слов она стянула через голову сарафанчик. Нижнего белья Настасья предусмотрительно (или впопыхах) не надела. Из всех собравшихся, включая Би-Би, она была обладательницей самого роскошного тела.
Не долго думая, я последовала ее примеру. Кто бы знал, как мне было не по себе. Но я не могла пойти
