жене, что он слишком устал, поэтому шумного праздника не будет. Надо сказать, Инна особенно не расстроилась. Чем меньше народу, тем легче играть роль довольной жизнью знаменитой жены преуспевающего продюсера. Они наспех обзвонили друзей и шапочных знакомых, заподозренных в неприкаянности. И каждый из них был просто счастлив отменить намеченные планы и отправиться в гости к чете Иртеневых. В итоге у них собрались две начинающие певицы, поэт-песенник с застенчивой женой в жутком мохеровом свитере с блестками, бывшая манекенщица с мужем бандитской наружности, хозяин разорившегося ночного клуба и режиссер-постановщик цирковых программ. Инна позвонила в ресторан и заказала праздничные закуски, за которые пришлось переплачивать, Иртенев съездил в супермаркет за конфетами и шампанским. Даже елочку они успели купить в самый последний момент.
И все было бы ничего, если бы Валерий внезапно не исчез.
– Алло, – наконец ответили на другом конце трубки.
Инна в первый момент решила, что не туда попала, потому что голос был женским, звонким и требовательным. Она хотела было с извинениями отсоединиться, но в самый последний момент что-то заставило ее передумать и пригласить к телефону Валерия. Каково же было ее удивление, когда незнакомая девица буркнула: «Сейчас!» И в следующую секунду ее приветствовал хриплый голос, от которого в последние несколько месяцев колени ее подгибались, как у ягненка на льду.
– С Новым годом, Инулик. – Валерий явно выпил и пребывал в замечательнейшем расположении духа. И это тоже привело ее в замешательство, ведь она привыкла к неумолимой депрессивности его настроения.
– И тебя тоже... Валера, а ты где? Я уже два дня не могу тебя поймать. Я же волновалась. – Она понимала, что ведет себя, как школьница, влюбившаяся в учителя физики. Но поделать ничего с собой не могла. Ей даже жарко стало, несмотря на то, что она находилась на стылом, продуваемом балкончике в одном вечернем платье из тончайшего шелка.
– Я тоже тебе звонил, но сама же знаешь, как это непросто в Новый год. Линии перегружены.
Она не стала изображать из себя сварливую жену, поджидающую веселого гуляку со скалкой в руке, и не напомнила, что вчера никакого праздника не было и телефон ее был совершенно свободен.
– Понимаю... А где ты отмечаешь праздник?
– Как бы я хотел встретить его с тобой! Но я в большой компании, – понизил он голос, – и здесь невыносимо скучно. Скоро все напьются и будут петь под караоке песни Филиппа Киркорова.
Она рассмеялась, на этот раз даже не натянуто.
– У нас то же самое. Валерик, а хочешь, я совру что-нибудь и приеду?
– Не надо, зачем ты говоришь такие глупости? Мы увидимся завтра. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.
– Ты прав, – вздохнула она, – мне пора идти. Иртенев может заметить, что меня долго нет.
– Кушай хорошо, – шутливо напутствовал Валерий погрустневшую Инну, – наверняка у вас полный стол деликатесов. Я вот собираюсь съесть целый таз оливье...
– Ты же знаешь, что мне ничего есть нельзя, – тихо сказала Инна. – Для меня заказали отдельное меню, как для смертельно больной.
– Вот за это я твоего мужа ненавижу.
– Только за это? – шутливо спросила она.
– Мало того, что тебе вовсе не надо худеть, так я бы на твоем месте еще и подумал о том, как бы поправиться.
– За это я тебя и люблю, – улыбнулась Инна, – тебе я нравлюсь такой, какая есть. А муж настаивает, чтобы завтра я опять легла в какую-то частную клинику сгонять воображаемые жиры!
– Что это значит? – Голос Валерия казался взволнованным. – Разве мы завтра не увидимся?
– Боюсь, что нет, – огорченно сказала Инна, – но я приеду к тебе, как только расправлюсь с делами.
– Позвонишь оттуда?
– Непременно. Я тебя люблю!
– С Новым годом, счастье мое, – промурлыкал он.
Женин новый год начался с похмелья средней степени тяжести. Веки упрямо не хотели разлепляться, в голове словно гудел рой встревоженных пчел, а во рту было смрадно и сухо, как в мусорном бачке.
С глухим стоном она перекатилась на другую половину кровати и тут же с пронзительным воплем подскочила, наткнувшись на чье-то горячее обнаженное тело. Приведение страдающего организма в вертикальное положение было слишком резким – комната заплясала перед ее глазами. Зато Женя умудрилась разглядеть знакомую мебель. Так, она находится у себя в квартире, уже хорошо. Единственное досадное «но» – в ее постели мирно похрапывал какой-то мужик, кажется, незнакомый. Она с трудом сфокусировала на нем взгляд. Хоть режьте, Женя не могла припомнить, каким образом сей полуголый индивид попал в ее квартиру. Он был совершенно не в ее вкусе – лыс и розовощек, с густой рыжей порослью на впалой груди.
«Рожа еще та!» – с отвращением подумала Женя, нащупывая босыми ногами тапочки.
Чтобы прийти в себя, ей требовался продолжительный контрастный душ. Она немного взбодрится, опрокинет чашечку кофе и выставит нежеланного гостя вон.
Держась за стенки, Женя добрела до ванной.
– Мой мармела-а-адный, я не права! – вдруг раздалось из-за плотно закрытой двери пение, гнусавое и фальшивое. – Джага-джага!
Женя замерла как вкопанная. Что за чертовщина?! Кто это посмел оккупировать ее душ, да еще и как ни в чем не бывало распевать там всякую гадость? Но самое главное – как этот некто попал к ней домой, неужели его она тоже сама пригласила? Женя хотела было интеллигентно постучаться, но потом махнула рукой. В конце концов, она находится в своей собственной квартире, и она в смятении, а значит, имеет полное право поступать так, как ей заблагорассудится.
Глубоко вдохнув, она рывком распахнула дверь. И взвизгнула, потому что под душем нежился абсолютно голый двухметровый детина с фигурой профессионального тренера по фитнесу. Она не смогла бы ответить, что смутило ее больше – его нагота (хотя было бы странно, если бы он принимал ванну в костюме-тройке и лаковых башмаках) или его гигантские габариты.
Испуганный ее неожиданным появлением качок повел себя нестандартно – он подпрыгнул, стукнувшись при этом макушкой о низкий потолок, и тоненько завизжал.
Женя пришла в себя первой.
– Чего орешь? – хрипло спросила она.
Амбал сдернул с крючка ее любимое полосатое полотенчико и застенчиво прикрыл им предмет, которым при иных обстоятельствах наверняка гордился.
– Ты кто? – задала она еще один бессмысленный вопрос.
– Вова, – пробормотал детина. – Ну ты и напугала меня.
– Так тебе и надо. Что ты здесь делаешь? – пошла в атаку Женя. Она быстро сообразила, что опасаться его смысла нет.
– Как это? – Он выглядел обиженным. – Жень, ты чего?
Она в ужасе откинулась назад и прислонилась спиной к холодной кафельной стене. Какой кошмар, ему известно ее имя. А это может значить только одно – вчера она дружелюбно с ним общалась. Так почему же она ничего не помнит?!
– Тебе нехорошо? – улыбнулся амбал. – Наверное, не надо было вчера мешать абсент с водкой.
– Я пила абсент?
– Ты вылила его на стол, потом подожгла этот стол, потом потушила и принялась слизывать остатки абсента, – послушно объяснил Вова.
– Ну а ты-то откуда взялся? – в отчаянии воскликнула она. – Ты и еще тот тип, который дрыхнет в комнате?
– Как, ты и нас не помнишь? – немного расстроился амбал. – Мы познакомились на улице. Мы ловили такси, и ты тоже. Машин было мало, и мы поехали в одной, потому что всем было по пути. А потом ты сказала: «Шоу маст гоу он» и пригласила нас к себе.
