— Кэмел, попытаемся внутрь войти, — зашептал я. — Возле КПП. И через крышу. К КПП подойдём справа, вдоль проволоки, через забор нас никто не увидит. Домик невысокий, если подсадишь, то я на крышу заберусь, ты следом. С дальних вышек на фоне леса нас не разглядят, фон тёмный получается, и мы в «лохматках».
— А с нарядом что?
— Разуваемся заранее, а там к краю крыши, снимаем наряд, действуем ПБ, он тише. Спускаемся вниз, открываем КПП изнутри, при необходимости зачищаем. Подбираем мешки, обуваемся, входим. Между машинами, в тени, и перед ними ставим растяжки, как — на месте прикинем. За КПП — одну «монку», на электродетонаторе. Открываем баки у грузовиков, поджигаем машины. Отходим за КПП. Дальше…
Инструктаж занял пять минут, тут всё ясно было. По поводу часовых на дальних вышках выяснили, что они там тоже с автоматами. Несерьёзно. Лёха их израсходует отсюда, не напрягаясь, если такая необходимость возникнет. Больше его бугор ниоткуда не простреливается. А на ближние вышки мы никого и не пустим. Задача — нанести максимум ущерба, особенно транспорту, и быстро отойти.
— Пошли.
Мы с Васькой тихо начали обходить периметр против часовой стрелки, по большому кругу, стараясь не хрустнуть сучком. Хотя нас бы не услышали, даже если бы мы верхом скакали: в зоне было шумно, и наряд на КПП базарил друг с другом. Сели в кустах, я снова оглядел в ночник пространство перед собой. Двое у КПП, и всё. Ноги по-прежнему видны из-под ворот. Остальное шевеление дальше, но мы его теперь не видим. Лёха даст знать, если в зоне какая-нибудь нездоровая активность начнётся.
— Пошли.
Быстро, но тихо пересекли пространство между кустами и проволочным забором, затем вдоль проволоки прокрались к КПП. Голоса наряда совсем близко, слышно, как один втирает другому что-то про своего соседа, который по ночам водкой торговал. Тот слушает без особого интереса, но и не просит заткнуться. В любом случае разговором они заняты. Из зоны шум, так что, если мы здесь и пошуршим немного, ничего страшного. В чём основа плана? В том, что на крыше караулки нет проволоки. Вокруг есть, а на караулке — нет. Возможно, и должна была быть, но то ли ремонт какой-то шёл, то ли и не положено ей там висеть, караула хватает. Похоже, что ремонт шёл, торчат какие-то железяки. Пока электричество имелось и караул стоял на месте, это было не критично, а вот теперь нам лазейка.
— Давай, разуваемся, — шепнул я.
Мы сбросили рюкзаки на землю, быстро стянули ботинки, я смотал на конце толстого репшнура петлю. Кэмел встал у забора, упёршись руками в стену. Вскарабкавшись к нему на плечи, я легко забрался на плоскую, покрытую рубероидом крышу караулки. На краю её вверх торчит шест из дюймовой крепкой трубы. Точно, должна быть здесь проволока. Намотал на него обрезок репшнура, сам свесился вниз, держась за него же, протянул руку. Через несколько секунд рядом со мной на плоской крыше лежал Васька.
Полежали пару минут, прислушиваясь — нас никто не заметил, голоса из-за среза крыши продолжали звучать спокойно. Ну пусть так и дальше звучат. Лёха, за шухером следящий, тоже ни гугу.
Я показал жестом: «пошли», мол. По рубероиду не поползаешь на брюхе, шуршать будет, поэтому пошли, сильно согнувшись, вытянув перед собой пистолеты. Чем ближе к краю крыши, тем медленней, и наконец показалась голова одного из караульных. Он стоял лицом в нашу сторону, смотрел на собеседника и кивал. Это был самый опасный момент всего плана: подними он глаза — и мы обнаружены. Здесь уже на скорость всё. Мы разом шагнули вперёд, показалась голова второго, повёрнутая к нам стриженым затылком. Это Ваське, а я трижды подряд выстрелил одиночными в лоб говорившему. И одновременно с моими тихими выстрелами рядом защёлкал ПБ Кэмела.
— Сергеич, наряд умер, — сказал я в гарнитурный микрофон. — Держи дверь.
— Вижу, прикрываю.
Ещё через минуту мы повисли на руках и вполне бесшумно спрыгнули внутрь периметра. Замерли, осмотрелись. Тихо.
Вторые, решётчатые ворота «шлюза» были открыты нараспашку, караульные их запирать не стали. Оттащив оба тела под самую стену караулки, в тень, мы взяли с них автоматы — деревянные «семьдесят четвёртые» с подсумками — и протолкнули под ворота. Подберём попозже — «результат» как-никак.
Я огляделся вокруг — никого, никакой суеты, расстрел караульных никто не заметил.
— Лёха, что на вышках?
— Никакого шевеления, — послышалось в наушнике.
— Кэмел, пошли.
Всё так же, не распрямляясь, на полусогнутых, удерживая пистолеты двумя руками, мы потекли в сторону двери, ведущей в караулку изнутри зоны. Присели, прислушались. Тишина. Ни звука. За чёрными стёклами — ни одного огонька. Никого.
Я направил длинный глушитель ПБ на дверь, Васька подёргал ручку. Дверь легко распахнулась, без единого скрипа. Ну и славно, меньше шуму. Я пошёл первым. Как и ожидалось, ни в одном помещении никого не оказалось. Пустота, темнота, затхлый воздух. Выбрались наружу, за периметр, облегчённо вздохнули. Тут даже если шухер поднимется, по-любому отобьёмся. Усевшись на землю, быстро обулись, натянули рюкзаки, подхватили автоматы и снова пошли в зону, но уже через открытые двери КПП.
Прокрались внутрь под прикрытием грузовика, обошли флигель, подхватили трупы наряда за шиворот, затащив их внутрь, чтобы случайно никто не увидел. Ножами с их одежды нарезали тряпок, навертели жгутов.
— Лёха, Сергеич, мы идём к машинам, — сказал в микрофон. — Пасите подходы.
— Понял, — слышно в наушнике.
Тихо-тихо, на четвереньках, проползли между машин. Грузовики стоят ближе к забору, джипари и всё, что поменьше — дальше. Очень хорошо, между ними растяжки и поставим. В тенёчке, на поворотах.
Достал тяжёлую рубчатую «феньку» из разгрузки, вывинтил из неё запал, вместо него вкрутил другой, переделанный, секундного срабатывания. Для растяжки так лучше, никто не среагирует. Секунда — это как раз леску сорвать и чуть дальше проскочить, а остальным лишь звук сорванной растяжки послушать. Закрепил её под бампером старого «Круизера», прочно, лентой, леску от неё потянул дальше, через одну машину, к старому же «Патрулю». Вернулся, отжал усики и даже, не дыша, чуток подвытащил предохранительную чеку. Есть первая.
Васька поставил такую же правее, а затем мы двинулись обратно к забору параллельными курсами, чтобы на свои же растяжки не напороться. Такого счастья нам не надо. Затем я пристроил ещё одну, тоже из «эфки», прямо на кенгурятнике угловатого немолодого «Чероки», натянул леску к «уазику». Всё, тут достаточно, больше ставить нет смысла, они там не настолько бараны, чтобы после первых срабатываний продолжать вперёд ломиться. Для них дальше будет другой сюрприз. Пусть расцветает сто цветов.
У стены караулки, вплотную к ней, стоит скамейка. Под ней густая тень и какой-то мусор валяется, убирать-то в честь свободы перестали. Вытащил из рюкзака пятидесятую «монку», разложил ножки, установил под скамейкой. И чуть не ошибся. Поставил мину выпуклой стороной от себя, к стенке, а именно сейчас надо наоборот. Руки сами, на инстинкте, вперёд мозгов сработали. Развернул, установил заново. Прикинул, что попадает в зону поражения. Нормально так попадает, всем достанется.
Донёсся запах бензина. Васька открывал баки машин и запихивал туда заготовленные жгуты. Затем надо будет подвести огнепроводной шнур с малой шашкой, и можно поджигать. А там, где сомневаемся, что загорится, прямо под движки «буровые» шашки, с обрывками шнура на «кадэшках»[18] заложили. Шнур зажечь не так уж просто, но, возможно, схватится в пожаре пироксилиновая их начинка. Для этого шнуры вскрыты с торца, изрезаны. Или сами «кадэшники» сработают от огня, что куда вероятней: у них с чувствительностью всё в порядке. Моторы поломает, а растяжки не сорвёт — мощи реальной нет.
Достал катушку с тонким двухжильным телефонным проводом, электродетонатор ЭДПр и подрывную машинку. Тихо вытащил заглушку из корпуса мины, вставил и ввинтил электродетонатор в запальное гнездо. Подсоединил провода, аккуратно-аккуратно, хоть это пока и не опасно. Затем погнал разматывать провод, выбираясь задом наперёд на четвереньках через КПП наружу. Так нормально будет. Смогу подглядывать под воротами, а от взрыва меня самого стенка прикроет, к которой «монка» задом повернута. Так, это ещё не всё.
— Ставим «лягуху», — шепнул я Ваське.
— Сделаем.
Он вытащил из рюкзака увесистый цилиндр семьдесят второй ОЗМ, подкопал для неё гнездышко прямо за КПП, до половины корпуса. Вставил капсюль-детонатор, ввернул взрыватель, а от него натянул растяжку к бетонному столбу ограды, но не напрямую, как по наставлению, а вдоль колышков, загибая кривой буквой «П», чтобы дать большему количеству народа вбежать в область поражения. «Озээмка» штука такая, ей, сколько целей ни дай, всё мало. Жуть, а не мина.
Потом Васька на ту же сторону загнул второе крыло штатной растяжки, запасным контуром. Хитро получилось, не одну, так вторую сорвут, с гарантией. Затем послышался его шёпот:
— За сколько металлоэлемент разрежет?
— Пять минут примерно, — также прошептал я в ответ.
— Гут.
Откуда, кстати, ко всей нашей роте в своё время это самое «гут» привязалось? Все так говорили и всегда, сколько помню. Сколько лет уже не употреблял, а как до войны дошло, откуда что вспомнилось?
Кэмел вернулся к мине, выдернул предохранительную чеку. Очень хорошо, теперь если в панике сорвут растяжку, то на тринадцать метров всё гарантированно будет выкошено поражающими элементами «лягухи». А до тридцати метров достанется всем и каждому.
— Держи провод, чтобы не потерять.
Васька взял у меня из рук провод от «монки», к которому ещё не прикреплена подрывная машинка, и зажал его в руке с огнепроводным шнуром. Я вновь зашёл во флигель, подобрался к убитым. Перевалил одного из них, который тощее, на бок, уложил под него увесистую гирьку «эфки» без чеки, прижав его телом рычаг предохранителя. Пусть так и лежит, ждёт скорбящих товарищей. Есть вариант, конечно, что товарищам на него класть вприсядку, но тут уж ничем помочь ему не могу. Да не бросят они его здесь валяться, перевернут рано или поздно, куда денутся…
Улёгся на землю, заглядывая под ворота. Отсюда, кстати, территория неплохо просматривается, если прямо мордой в траву вжиматься. Всё, я готов. Глянул на часы, засёк ещё пять минут, чтобы сработали все замедлители и вся наша минная защита встала на боевой взвод. Прикрепил провода к ПМ-4, такой ручке с кнопкой на торце — подрывной машинке. Кэмел натянул по пути к нашей следующей позиции ещё пару растяжек в траве, наверняка ведь потом пойдут посмотреть чего и как, надо не разочаровывать людей, а то подумают, что мы небрежно к делу относимся. Затем, обходя свои растяжки по большому кругу, подобрался ближе к забору, туда, где за деревянный колышек зацеплен конец огнепроводного шнура, просунутый нами наружу.
Бензином, кстати, уже сюда тянет. Снова на часы — можно начинать.
— Ночники отключаем, — шепнул в микрофон.
Это для того, чтобы не «светить» приборы, когда пойдут здесь «взрывы и пожары». Тем более что их у нас всего два.
— Василий, давай, — сказал я.
Неподалёку от забора, прикрытый стеной КПП от взглядов противника, вспыхнул огонёк сапёрной спички, погас, превратившись на какой-то момент во что-то вроде тлеющего сигаретного пепла, и бодро побежал за угол, к тротиловой шашке, которая должна была инициировать весь тот бардак, что мы задумали. Васька вернулся на позицию, залег рядом со мной, взяв автомат на изготовку. Лунный свет тускло блеснул в округлом металлическом боку глушителя.
— Горит.
— Ждём-с…
Резко, как петарда, хлопнул через пару минут взрыв тротиловой шашки, и бензин вспыхнул разом, сразу и везде, сверкающей оранжевой стеной, и тут же рванул полупустой бак
