блуждающие без ясной цели мертвяки. Серость, мрак, запустение. Под серым, давящим небом дымы пожаров. Откуда-то совсем издалека доносились звуки ленивой перестрелки.
Едва он пару раз затянулся, как из машины, в овальную небольшую дверь, раскрытую настежь, высунулся радист в очках.
— Анатолий Александрович, есть информация от Циммера.
— Докладывай! — чуть не подскочил Ерёменко.
— Разведдозор от хлебозавода доложил — обнаружили следы съезда транспорта в лес. Начали прочёсывать местность.
Ерёменко глубоко вздохнул, вытер неожиданно покрывшийся ледяной испариной лоб. Затем подумал, обращаясь неизвестно к кому: «Сделай так, чтобы это были они!» Затем повернулся к радисту, сказал:
— Если обнаружат кого-нибудь, пусть пытаются взять пленных. И сразу передадут «уродам», чтобы те вытянули всё, что может быть известно. Понял?
— Так точно, понял, — кивнул очкастый и исчез в бронированном нутре машины.
Сергей Крамцов
27 мая, пятница, ночь
Когда стемнело, мы уже были готовы к выходу. Я в последний раз перепроверил всё, что нёс на себе и с собой. Взяли автоматы под глушитель, к ним магазины с разными патронами и новенькие «Грачи». Пусть они не бесшумные, но помощнее, чем ПБ[58]. Каждый взял по восемь гранат. Из броников вытащили все пластины, оставив лишь противоосколочную оболочку, способную остановить разве что пулю ПМ метров с десяти, зато веса теперь в них меньше двух килограммов.
Васька подготовил пять штук запалов для растяжек, больше не успел. В тоннельной темноте и тесноте, да ещё и против не людей, а возможной нежити, удачно размещённая «фенька» может много дел натворить. Если будет, конечно, к чему её примотать.
А я занимался изготовлением специальных «тоннельных подрывных комплектов», состоящих из килограммового брикета пластита на пятиметровом отрезке детонационного шнура, соединённого другим концом с ещё одним, уже двухметровым отрезком, с «буровой» тротиловой шашкой на конце. В месте же соединения шнуров был закреплен МУВ, взрыватель накольного типа, ненадёжное в процессе установки и коварное изделие, снятое уже с вооружения — слишком чувствительным оказалось. А нам как раз того и надо при данных обстоятельствах, и очевидный минус превратился в не менее очевидный плюс. Предохранительная чека из этого взрывателя выдергивается на диво легко, а пластинки-замедлителя в нём нет. Мгновенное срабатывание гарантировано.
Ещё у нас было по «монке» на рыло, которые я почитал нашим «оружием возмездия», вроде атомной бомбы. В тоннелях их применение могло гарантированно метров на пятьдесят — шестьдесят расчистить нам путь путём распыления противников в мелкий винегрет.
Проверились, посидели над разрисованной до каждого шага схемой, которую нам удалось составить по наблюдениям. Ещё раз обсудили все пункты нашего, проведённого красным цветом, маршрута. Как ни старайся, но умней нам ничего не придумать. Всю нормальную тактику бродячие мертвяки портят — ни прокрасться, ни засесть тихонько где-то. Везде шуметь и стрелять заставят, твари паскудные. А любое бесшумное оружие на самом деле «условно-бесшумное», автомат с ПБС слышно на двести метров на открытой местности, рама затворная лязгает, от этого никуда не денешься.
— Ну что, готовы? — спросил нас Санёк, высунувшись из механского люка.
Он всё с чем-то возился в машине, и у меня было такое мнение, что делает он всё это с некой ритуальной целью, вроде как опасаясь правила: «Ты со мной не возишься, так я на хрен сломаюсь в самый неподходящий момент». Потому что я ума приложить не мог, что можно делать сейчас в моторном отделении бэтээра, разве что от комаров прятаться, которых в этих местах было невероятно много. Да ещё такие крупные и злые, что после них никакие мертвяки вроде уже не страшны. Хорошо, что у нас ещё из магазинных запасов панамы с накомарниками были, иначе сожрали бы.
— Готовы, — кивнул я. — Всё, по местам.
Николай втиснулся в командирский люк и устроился на подвесном сиденье стрелка. Не удержавшись, я снова спросил у него:
— Коля, ты с этой бандурой точно общаться умеешь?
— Старшой, ты задолбал уже, — откровенно ответил он. — В двадцатый раз спрашиваешь.
— Ну мало ли! — отмазался я. — Мне так спокойней.
Николай покрутил рукоятки наводки пулемётов, огляделся.
Стрёмновато всё же вот так, с незнакомым бойцом начинать, но… имеет право, доказал.
Мы с Сергеичем сразу разложили четыре «Мухи», устроив их на сиденьях десанта. Рисково, конечно, но другого варианта нет, под рукой должны быть. Главный недостаток БТР-60 — только верхние люки, быстро через них не выскочишь при всём старании, а уж под обстрелом… Вот Васька на командирское место в машину залез, чтобы при десантировании в отдельную калитку выпрыгивать.
— Вперёд!
Бронетранспортёр взрыкнул дизелем, подсвистывая, и рванул с места, мягко закачавшись на неровностях, из выхлопных труб вылетели клубы вонючего дыма. Мы стояли, высунувшись в люки, глядя вперёд, на тёмные силуэты домов, с горящими кое-где огоньками. По ним сразу можно было определить, где засели бандиты.
Шмель сразу погнал «бардак» на позицию, что днём определили. Им с Большим отход бронетранспортёра прикрывать придётся. А Санёк начал решительно разгонять нашего «обновленного старичка».
Изначально мы думали подъехать вдоль ограды, по дороге, вроде как свои, но потом поняли, что пользы от этого не будет. Путь из леса к периметру всё равно никто не отменит, а наблюдатели противника могут быть где угодно. Весь расчёт был на внезапность и темноту. Фары мы не включали, Санёк вёл машину по прибору ночного видения.
Ломаная линия силуэтов домов на фоне темнеющего неба приближалась. Пока по нам не стреляли и, кажется, нас не замечали. Мотор работал не слишком громко, машины здесь и до нас ездили, так что это легко объяснялось. Но при этом меня мандражило так, что я как дышать забыл с момента старта. До пролома в ограде было уже не больше километра, мы вошли в зону действительного огня противника, по крайней мере, огня из тех средств, которые нам уже удалось засечь. ДШК на крыше вполне способен начать нас молотить, но для этого его придётся перетащить на несколько метров. И БТР может ударить по нам, оружие у него точно такое, как и у нас. Но он нас не видит, и мы его тоже — между домами он спрятался.
Ближе, ближе, ближе. И всё ещё тихо. Я нервно перебираю пальцами левой руки по цевью автомата и длинному глушителю. Толку от него сейчас никакого, но прикосновение к оружию почему-то успокаивает, хоть и немного.
— Пятьсот до первой точки. — Голос Николая в наушниках.
Долго спорили, объявлять радиомолчание или нет, и решили связью по минимуму всё же пользоваться. Её отсутствие могло создать даже больше проблем, чем перехват.
Всё такая же тишина, а затем вдалеке, примерно в километре от нас, с наружной стороны периметра, неожиданно вспыхнули фары. А там кто может быть?
— Николай, машина на четыре часа! — объявил я.
— Принял.
Башня бэтээра дёрнулась и чуть повернулась вправо. Стрелять Коля до нашей команды не будет, а команды мы ему не дадим, пока на рубеж не выйдем.
Незнакомая машина вдалеке тронулась с места, а затем фары погасли. Остановились или переключились на ПНВ? Командир нерадивому механу надавал по кумполу и заставил соблюдать светомаскировку? Чёрт его знает, но это точно не к добру, неизвестный фактор.
— Сто до первого пункта! — снова голос Николая.
— Принял! Большой, машина от тебя примерно на пять часов, километра два, будь готов.
— Принял.
Машина заметно ускорилась, и Санёк решил не тянуть время, осознавая, что, может быть, у нас появился преследователь. И через считанные секунды одиннадцатитонная туша бронетранспортёра слегка подпрыгнула на остатках фундамента бывшей ограды, прошелестела, прозвенела колёсами по заваленной сетчатой секции забора и влетела на территорию запретного города. Звук дизеля неожиданным рёвом отразился от стен домов, заставив меня подпрыгнуть с испугу.
— Готовность! — крикнул я, хватая в руки первый тубус гранатомёта и укладывая его себе на плечо.
— Принял! — откликнулся Сергеич.
А вот и БТР противника, стоящий тихо и мирно между двух зданий. Возле него топчутся три зомби, повернувшиеся теперь в нашу сторону. Но это ладно, не они теперь наша цель, чёрт с ними, пусть бегают.
— Цель вижу! — одновременно послышался доклад Николая.
Я рванул вниз и отпустил предохранительную стойку, поймал цель на мушку и скомандовал «Огонь», притопив рычаг. Бухнуло, сверкнуло огнём, синие факелы маршевых двигателей двух ракет метнулись в сторону замершего БТР, ударили его в броню над наклонным носом, сверкнув вспышками кумулятивных разрывов. И через какие-то секунды машина противника загорелась, ярко и жарко, сразу вся. А ещё через минуту, когда мы уже неслись по прямой как стрела улице, подальше от них, БТР взорвался, точнее, разгорелся ещё сильнее, мгновенно, с глухим басовитым звуком.
Я успел отшвырнуть пустую трубу гранатомёта в сторону и уже взвёл и направил на самый верх крыши пятиэтажки вторую. Расстояние мы уже заранее высчитали, мерить ничего не надо было, поэтому я просто подвёл цифру «15» к цели и снова выстрелил. И снова Сергеич выстрелил одновременно со мной. Две ракеты неразлучной парочкой пролетели эти сто пятьдесят метров секунды за полторы и разом же ударили в стену.
Там грохнуло, но совсем не впечатляюще — так, сверкнуло, появилось облачко серого на фоне темного неба дыма. И мы услышали человеческий крик, кому-то всё же досталось, были люди у пулемёта. А вот ствол ДШК, видимый нам из-за края крыши, так и смотрел в одну точку недвижимо. Повредить пулемёт не удалось.
— Огонь пулемётам! — скомандовал я по радио, ныряя в десант и опуская над головой тяжёлый бронированный люк.
Загрохотал КПВТ, со звоном посыпались гильзы и звенья в сборник, потянуло пороховым дымом. Снова очередь, затем ещё одна, затем голос Николая:
— Есть контакт, звездой накрылся!
— Вперёд!
Вновь взвыл мотор, бронетранспортёр ломанулся дальше, стремясь как можно быстрее выйти из зоны поражения гранатомётов. И не успел. Послышалась матерщина, затем облегчённый вздох в наушнике — кто-то с крыши выпустил гранату, но промахнулся.
Машина между тем изо всех сил рвалась вперёд, туда, где в конце проезда, ограниченного бетонным забором, виднелись раскрытые ворота. До них с вершины домов больше шестисот метров, РПГ-7 если и достанет, то по какой-то невероятной случайности.
Наши пулемёты ещё раза три успели обстрелять верх стены пятиэтажки, где находился противник, прежде чем мы въехали в ворота темного двора, заваленного каким-то хламом. Бойлерная. Та самая, откуда есть возможность уйти в тоннели. Едва машина встала, качнувшись от резкого торможения, мы распахнули все люки и чертями слетели с неё, падая на колено и наводя автоматы.
Двери бойлерной были открыты, и оттуда немедленно показался покачивающийся мертвяк в грязном и изорванном рабочем комбинезоне. А вот и мы, успели скучиться. Автомат
