Совесть, например… Так и будете молчать, Анатолий Федорович?
Артикулов. Спрашивайте.
Алпатова. Кого именно вы боитесь, Анатолий Федорович? Не чего, а кого. Вы поняли меня?
Артикулов. Я никого не боюсь. Просто не хочу глупой смерти.
Алпатова. И как долго это будет продолжаться?
Артикулов. Пока убийца не будет схвачен. Баранов мне рассказывал: он специально вышел во двор, наверняка зная, что будет следующим. И то убийцу не смогли схватить.
Алпатова. А откуда он знал, что следующим будет именно он?
Артикулов. У него и спросите.
Алпатова. Но вы ведь у него спросили! И сами тоже знаете, что будете следующим! Поэтому стараетесь лишний раз нос из дома не высовывать. Не думая даже о том, что товарищи могут поднять вас на смех… Разве я не права?
Артикулов не отвечает.
Алпатова. Вы неправильно себя ведете, Анатолий Федорович! Так нельзя. Расскажите всё, что знаете, всё, как есть, если считаете, что угроза нависла над вашими товарищами по службе.
Артикулов. Я не знаю, что сказать.
Алпатова. Ещё раз. Объясните, почему вы, храбрый человек, боитесь, что вас убьют. А ваши коллеги этого не боятся. У вас есть этому объяснение?
Артикулов. Не знаю.
Алпатова. Ну хорошо. Раз не хотите отвечать на этот вопрос, спросим по-другому. В тот день кого ваш наряд задержал и доставил в отделение, вы можете вспомнить?
Артикулов. Азеров каких-то. В смысле азербайджанцев. Троих, по-моему.
Алпатова. И всё?
Артикулов. Всё. В журнале дежурного разве не записано?
Алпатова. Так и записано. Но мы нашли этих азербайджанцев. И допросили. Мы полагали, они вам за что-то мстят. Но, судя по всему, вы с ними мило расстались. Буквально довольные друг другом.
Артикулов. Ну и что в этом плохого?
Алпатова. Всё замечательно. Значит, претензий у них к вам не было?
Артикулов. Какие могут быть претензии?.. Поговорили и отпустили.
Алпатова. Словом, с их точки зрения, мстить вам не за что?
Артикулов. А я насчёт них вам ничего такого не говорил. Сколько раз мы их задерживали за нарушения правил торговли и регистрации… Какие могут быть претензии?
Алпатова. Вы так думаете? А вот у них, напротив, кое-какие вопросы к вам остались.
Артикулов. Это какие же?
Алпатова. Они нам рассказали о девушке, которую вы задержали. В журнале это задержание не отмечено. Они даже не знают, куда она потом пропала. Может, они её просто придумали?
Артикулов. У них и спросите. А мне вам сказать больше нечего.
Виктор Петрович выключил диктофон. Ясно, что и Артикулову, и Баранову есть что скрывать. Ясно, что они будут стоять на своем. И делай с ними что хочешь… О Господи!
Он снова позвонил Зое:
— Зоя, сделай одолжение, соедини меня со Скворцовым, если найдёшь…
— У Жени пейджер, — напомнила Зоя. — Можно связаться в любую минуту.
— А что, этот пейджер — хорошая штука? — спросил Виктор Петрович. — Действительно всегда можно найти человека?
— Конечно! Я бы на вашем месте давно обзавелась. И стоит недорого.
— Вот потому никогда и не куплю! — сердито ответил Чурилин. — И без пейджера покоя нет. Так хоть можно сказать: его, мол, нет на месте. Хоть жене, хоть начальству. Особенно когда видеть никого не хочется! Разве не бывает такого?
— Очень часто, — засмеялась она. — Тут вы правы… Кстати, чтобы не забыть. Я заказала для вас разговор с Сосновском по срочному. Вы ещё будете здесь?
— Куда я денусь? — пробурчал Виктор Петрович. — Ты мне сначала Скворцова найди. Хоть по пейджеру, хоть как…
— Я уже набираю его номер….Пусть он вам срочно позвонит, так ведь?
Скворцов позвонил через десять минут.
— Женя, нашёл что-нибудь?
— Пока нет, Виктор Петрович. Похоже, девушка из провинции с мужем и с таким именем в те дни в милиции не регистрировалась.
— По-твоему, они должны были зарегистрироваться после того, как убили милиционера? — хмыкнул Виктор Петрович.
— Вы, как всегда, правы, я не подумал. Придётся снова проверить, кто в этом районе регистрировался раньше…
— Ещё есть какие-нибудь соображения? — спросил Чурилин, недовольно поморщившись.
— Я подумал… Если она была изнасилована, причём не одним человеком… По-моему, это приводит к травмам и кровопотерям.
— Полагаешь, она будет вынуждена обратиться к гинекологам? — задумчиво произнес Виктор Петрович.
— Да, но не обязательно в этом районе! — сказал Скворцов.
— Обязательно в другом, — раздражённо поправил Чурилин. — Сколько тебя учить принимать во внимание все обстоятельства одновременно, ничего не выпуская? Не могла она в открытую обращаться к гинекологам, если они приступили к этим терактам, что тут непонятного?
— Лечилась дома? — спросил Скворцов.
— Скорее всего, — сказал Чурилин, недовольный теперь уже собой. — Но проверить все равно надо. Хоть по всей Москве. Чем черт не шутит…
— Работа предстоит большая… — сказал Скворцов осторожно. — А времени нам отпущено мало.
— Москва, если ты успел заметить, город большой, — сказал Чурилин. — Но мест, куда она могла обратиться, не так уж много. Равно как и тех женщин, которые в те же сроки подверглись групповому изнасилованию…
— Вы всё-таки полагаете, что именно так все и было? — спросил после паузы Скворцов.
— Всё у тебя? — резко спросил Чурилин. И, не дожидаясь ответа, положил трубку.
Потом встал, потянулся, прошелся по кабинету. Это не работа… Алпатова права. Топчемся на месте и называем это расследованием. Все вокруг да около.
Баранов молчит. Отлеживается дома. У Артикулова тоже нашлись какие-то болячки. И сколько еще их, болезных, караулить? И накладно, и курам на смех… А попросить еще раз сыграть роль живца — духу не хватает.
Привлечь их к уголовной ответственности за сокрытие фактов от следствия? Они будут только рады. Отсидятся в тюрьме, в полной безопасности. И получат срок куда меньший, чем должны были бы схлопотать, если бы изнасилование действительно имело место…
Найти бы эту девчонку. Сейчас братья Исмаиловы помогают составить её фоторобот. Ребята с ними намучились, молодой помнит одно, старший другое…
Но не придумали же они её!
В это время раздался телефонный звонок.
— Сосновск, Виктор Петрович, — сказала Зоя. — Соединить?
