— Никаких огней, — буркнул Дэниел, разглядев наконец сквозь дождь темное пятно административного здания.
Генератор не работал, городок утопал в темноте. Внезапно Дэниел заметил темно-красное зарево, отбрасывающее тусклые блики на стены зданий над мокрыми от дождя акациями.
— Горит какая-то постройка.
— Вон откуда идет дым, — указал, привставая, Джок.
Описав широкую дугу, лучи фар уперлись в огромную бесформенную темную кучу прямо перед машиной. Видимость через запотевшее стекло оставляла желать лучшего, и Дэниел не мог разглядеть, что это. Странное свечение исходило, видимо, отсюда. Только подъехав поближе, они смогли разглядеть черные, тлеющие обломки — то, что раньше было складом слоновой кости. Дэниела охватил ужас. Проехав еще немного, «тойота» остановилась. Дэниел выскочил прямо в жидкую грязь и, словно лишившись дара речи, уставился на пожарище.
От огромной температуры стены потрескались, а кое-где и обвалились, и Дэниел представил, какой ад здесь был во время пожара. Несмотря на продолжавшийся ливень, остатки склада кое-где еще тлели и даже горели. В лучах света проплывали узкие длинные ленты жирного дыма. То тут, то там вверх вырывались языки пламени, но под струями дождя тут же умирали.
Мокрая рубашка прилипла к телу Дэниела. Его густые кудрявые волосы намокли и спадали на лоб, лезли в глаза. Он отбросил их назад и полез на обвалившуюся кирпичную стену. От рухнувшей крыши остались лишь толстый слой черного пепла да остатки обугленных балок, завалившие все внутреннее пространство сгоревшего склада. Дождь не стихал, но над пожарищем все еще вился густой дым. Жар оказался таким нестерпимым, что подойти поближе и посмотреть, сколько слоновой кости осталось под обгорелыми обломками крыши, пока было нельзя.
Дэниел спрыгнул со стены и побежал к машине. Забравшись в кабину, он прежде всего отер лицо. — Ты просто прекрасен, — заметил Джок. — Да, похоже, эти сволочи и правда здесь побывали.
Дэниел не ответил. Он завел двигатель и на полной скорости поехал по склону к дому Джонни.
— Достань из сундука фонарь, — приказал он Джоку.
Тот послушно повернулся и, встав коленями на сиденье, стал шарить внутри тяжелого инструментального ящика, болтами прикрепленного к полу кабины; наконец он вытащил оттуда большой электрический фонарь, работающий на аккумуляторе.
Как и весь поселок, дом смотрителя утопал во мраке. Веранду закрывала сплошная стена серебристой воды, стекающей с крыши, — через нее не мог пробиться даже свет фар. Дэниел выхватил фонарь из рук Джока и выскочил прямо под дождь.
— Джонни! — закричал он. — Мэвис!
Он рванулся к приоткрытой входной двери. Ее выломали, и теперь она еле держалась на петлях. Перешагнув через порог, Дэниел бросился на веранду.
Мебель во всех комнатах переломали вдребезги, куски ее были в беспорядке разбросаны по всему дому. Луч фонаря выхватил из темноты картину разгрома. Вот книги, которые страстно собирал Джонни, — их выкинули с полок, и теперь они валялись раскрытые, со смятыми страницами и поврежденными переплетами.
— Джонни! — крикнул Дэниел. — Ты где?
Через распахнутые двойные двери он вбежал в гостиную. Здесь царил полный разгром. В луче фонаря блеснули осколки; безделушки, которыми Мэвис украшала комнату, ее вазы грубо свалили в камин из простого камня. Из дивана и кресел выдрали набивку. Смрад в комнате стоял, как в зверинце, виднелись человеческие испражнения на коврах и мокрые пятна мочи на стенах.
Переступив через зловонные кучи, он бросился по коридору в спальню, — Джонни! — крикнул Дэниел со злостью и отчаянием, осветив лучом фонаря коридор.
В дальнем конце коридора, на белой стене, что-то было — вроде какого-то украшения, которого он раньше не видел. Вглядевшись, он с изумлением увидел темное пятно в форме звезды неправильной формы. Через несколько секунд он опустил фонарь ниже и увидел в круге луча маленькую фигурку, свернувшуюся на полу.
Своего единственного сына Джонни и Мэвис назвали в честь Дэниела — Дэниелом Робертом Нзоу. После двух дочерей Мэвис родила наконец сына, и радости родителей не было предела. Дэниелу Нзоу уже исполнилось четыре года, и сейчас он лежал с открытыми глазами, слепо глядя навстречу лучу фонаря.
Его убили древним, варварским способом — так воины чака и мзиликази поступали со всеми мальчиками покоренных племен. Они схватили Дэниела за щиколотки и, размахнувшись, разбили ему голову о кирпичную стену в коридоре — с такой силой, что разлетелись мозги. Брызнувшая на белую стену кровь застыла грубо намалеванной фреской.
Дэниел склонился над мальчиком. Даже с разбитой головой тот сохранял удивительное сходство с отцом. У Дэниела защипало от слез глаза, он медленно встал и направился в спальню.
Дверь оказалась полуоткрыта. Дэниелу стало страшно, наконец, собравшись с духом, он распахнул ее. Дверные петли тихо заскрипели.
В течение нескольких секунд он не мог разглядеть, что делается в спальне, хотя водил лучом фонаря по сторонам. Затем выскочил обратно в коридор и привалился к стене, хватая ртом воздух.
Ему приходилось видеть и не такое во время войны с партизанами, но за прошедшие годы закалка исчезла — размягчился защитный панцирь, которым он себя окружил. Сейчас он уже не мог равнодушно взирать на зверства, которые люди творят с себе подобными.
Дочери в семье Джонни были старше сына. Мириэм исполнилось десять, Сузи — почти восемь. Сейчас они лежали обнаженные, раскинув руки и ноги, на полу у кровати. Их насиловали, и неоднократно — детские гениталии представляли собой кровавое месиво.
Мэвис лежала на кровати. Они не стали возиться, полностью ее раздевать, а просто задрали юбку до пояса, а руки привязали к спинке деревянной кровати. Девочки, видимо, умерли во время продолжительного насилия — от шока и потери крови. Мэвис же оставалась живой до самого конца, и ее убили потом, выстрелив в голову.
Дэниел заставил себя войти в комнату. Он нашел в одном из стенных шкафов постельное белье, заботливо сложенное Мэвис, и накрыл трупы простынями. Он не смог заставить себя дотронуться до них, не смог даже закрыть их широко открытые глаза, в которых навсегда отразился неописуемый ужас.
— О Боже! — прошептал потрясенный Джок, показавшись в дверях. — Неужели это сделали люди? Да это же просто звери какие-то, кровожадные скоты!
Пятясь, Дэниел вышел из комнаты и прикрыл дверь. Захватив простыню, он накрыл крохотное тело мальчика в коридоре.
— Ты нашел Джонни? — спросил Дэниел Джока хриплым голосом — от охвативших его ужаса и горя у него першило в горле, будто его ободрали наждаком.
— Нет, — покачал головой Джок и, натыкаясь на предметы, словно слепой, побежал по коридору, оказался на веранде и выскочил под дождь.
Дэниел услышал, как Джока вырвало у веранды — прямо на клумбы с цветами. Эти звуки — свидетельство отчаяния, охватившего другого человека, — отрезвили самого Дэниела. Он сумел подавить отвращение, злость и скорбь, охватившие его в доме, взял себя в руки.
— Надо найти Джонни! — приказал он себе.
Он быстро осмотрел еще две спальни и другие помещения дома. Следов друга нигде не оказалось, и у Дэниела затеплилась слабая надежда.
— Может, он уцелел, повторял он себе, — может, спрятался в лесу.
Выйдя из дома, ставшего моргом, Дэниел почувствовал облегчение. В темноте он запрокинул голову навстречу струям дождя. Он открыл рот, и вода смыла горький привкус желчи. Направив луч фонаря под ноги, он увидел, что кровь, запекшаяся у него на ботинках, растворялась, окрашивая дождевую воду в розовый цвет. Он вычистил обувь, потерев ее о гравий, и крикнул Джоку: — Пошли, надо найти Джонни!
Сев в машину, они спустились к подножию холма — туда, где стояли домики обслуживающего персонала. Городок окружали земляной вал и изгородь из колючей проволоки, оставшиеся еще со времен войны. Однако изгородь оказалась разрушена, а ворота вообще сорваны с петель. Въехав на территорию
