Он держал ее в своих объятиях, пока она совсем не успокоилась. Потом, обняв за плечи, повел ее в гостиную. Наконец она подняла глаза и улыбнулась.
— Все оказалось гораздо проще, чем я думала.
— Ты права.
— Это первая наша ссора. Хотя я не считаю, что у нас есть повод для ссор. Извини меня.
Маршалл нахмурился.
— Это я должен понимать и беречь тебя. Последние месяцы были для тебя сущим адом. Я почти все время отсутствовал. Столько работы…
— Знаю. Я варилась в собственном соку, чувствовала себя никому не нужной… Теперь… не перебивай меня… Твоя мама написала в письме, что последние два месяца — самые тяжелые. Я должна больше отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Но это так трудно. Я так скучаю по тебе.
Маршалл прижал ее к себе, и она положила голову ему на плечо. Так они просидели довольно долго.
— Думаю, нам стоит как можно скорее куда-нибудь поехать… провести наконец наш медовый месяц. Может быть, в Новый Орлеан? Или, если хочешь, поедем в Европу.
Рени взглянула недоверчиво.
— Ты хочешь уехать? Мне казалось, тебе нравится здесь.
— Мне нравится.
— Тогда почему нужно уезжать? Я так счастлива здесь. Я никуда не хочу. Но если ты действительно желаешь попутешествовать, я составлю тебе компанию, чтобы не огорчать тебя. — Рени пыталась угадать, о чем он думает. — А как же наш ребенок? Мы же не сможем взять его с собой, а я не намерена оставлять его с няней.
— Ты счастлива? — спросил Маршалл. — Мне казалось, тебе нужна поездка, чтобы поднять настроение.
— Любимый мой, мне стало хорошо, как только ты открыл дверь. Я люблю тебя. Для счастья мне нужен только ты.
Рени жадно поцеловала его, а он сильно прижал ее к груди, ликуя, что отчуждение прошло. Умиротворенность и спокойствие объяли его. И в то же время ему пришлось укрощать в себе нарастающее желание. Сейчас не время для этого. Но Рени почувствовала его непреодолимую страсть и потянула за руку.
— Пойдем наверх, — шутливо подмигнула она.
— Я думал… — удивленно посмотрел на нее Маршалл.
— Не имеет значения, что ты думал. Ты мне очень нужен сейчас.
Он быстро встал, обнял ее и поцеловал. Радостно повиснув на нем, Рени потащила его наверх и закрыла за собой дверь.
— Ты уверена, чго все в порядке? Я не хотел бы сделать тебе больно…
— Все хорошо, если мы будем осторожны. Я придумала хороший способ… Беру инициативу в свои руки. — Рени улыбнулась и стала раздеваться.
Ее азарт тотчас передался ему, и он помогал ей с раздеванием. Когда была сброшена вся одежда, Рени скользнула под одеяло. Он прилег рядом, не снимая одежды, и потянулся к ней губами, но Рени была слишком возбуждена, чтобы выдержать прелюдию. Руки сами потянулись к нему и начали расстегивать рубашку. На минуту освободив его от своих жарких объятий, она нетерпеливо наблюдала, как он скидывает одежду. Наконец он лег рядом. Она вздрогнула от предвкушения сладкого мига и замерла, когда его губы приблизились к ее рту. Она повернулась к нему спиной, и они соединились и замерли, испытав величайшее блаженство.
Рени была счастлива, что Маршалл все так же страстно желает ее, а он, в свою очередь, успокоился, поняв, что она любит его и прощает вспышки его несдержанности.
— Куда ты положила портрет матери? — спросил он, не обнаружив его на полу.
— В ящик стола. Лучше убрать его подальше. Не понимаю, почему он тебя так расстроил.
— Дорогая, это не портрет твоей матери, это портрет Элизабет.
— Но почему ты продолжаешь о ней думать?
— По той же причине, по какой я разозлился.
Маршалл придвинулся поближе и серьезно посмотрел ей прямо в лицо.
Рени опередила его.
— Я знаю, Элизабет умерла из-за выкидыша. Дорри мне все рассказала.
— Дорри ничего не знает.
— Что там еще? Неужели это так ужасно, что ты не можешь говорить?
Он нежно поцеловал ее, а она положила голову ему на плечо.
Маршалл потер усталые глаза.
— Я долго старался не думать об этом…
— Пожалуйста, расскажи мне. Может быть, обсудив это, мы избежим новых недоразумений. — Она погладила его по щеке, а он чмокнул ее в ладошку.
— У Элизабет не было выкидыша. Она сознательно пыталась избавиться от ребенка, у нее открылось кровотечение. Доктор делал все возможное, но не смог ее спасти.
— Но почему она это сделала?
— Она думала, что меня больше интересует ребенок, чем она сама. И она приняла простое решение — избавиться от него.
— Неудивительно. Джим говорил, что у нее был характер не из приятных и что о ней нельзя судить только по внешности. Какой ужас!
— Я уезжал по делам, и когда вернулся, она еще была жива. Уверен, она думала, что все это будет выглядеть как несчастный случай. Жизнь пойдет по-старому, и я никогда не узнаю всей правды.
Рени почувствовала, как он весь напрягся, вспомнив, сколько мук ему пришлось испытать из-за смерти Элизабет.
— Она умерла у меня на руках, ее последними словами были. «Ты во всем виноват…»
— О Боже! — Рени вцепилась в него, слезы хлынули из глаз, ведь то же самое сказала и она.
— Прости. Я не хотела обидеть тебя. Я не знала…
Он потрепал ее по плечу и поцеловал в лоб.
— Не плачь. Все хорошо. Теперь ты понимаешь.
— Ты уверен?
— Как можно сомневаться после того, что мы здесь вытворяли сейчас?
Это был самый убедительный ответ.
Неделю спустя Элан и Маршалл сидели в кабинете его конторы.
— Ты готов к отъезду? — спросил Элан.
Они наметили краткосрочную поездку в Новый Орлеан.
— Вполне. Хотя не хочется сейчас оставлять Рени одну.
— Нет проблем. Элиз побудет с ней. Это займет у нас три-четыре дня, не больше.
— Тогда я скажу, что вы приедете сегодня вечером.
— Когда появится Джим?
— Он останавливался проездом пару дней назад. Предполагаю встретить его в Новом Орлеане.
— Прекрасно, давно его не видел.
Маршаллу не очень хотелось ехать в Новый Орлеан. Но Элан считал, что он должен как можно скорее познать все стороны бизнеса и познакомиться с основными операциями, которые осуществлял на плантациях мистер Миллер. Путь на пароходе займет меньше одного дня, а в течение второго они смогут завершить все дела.
Рени встретила его на пороге.
— Как Элан?
— В порядке. — Маршалл чмокнул ее в щеку. — Он считает, что пора съездить в Новый Орлеан.
— Конечно, — согласилась Рени без колебаний. — Папа довольно часто выезжал по делам. Удивляюсь, что ты не делал этого раньше. Когда в дорогу?
