– Тогда бросай работу и иди за мной.
Эфу долго разглядывал негритянку, что-то спрашивал, согласно кивал, а потом повернул продолговатую голову к Луке и молвил:
– Лечить я, господин. Быть хорошо. Она быть мой. Мешать я нет.
– Делай как знаешь, но вылечи. Тебе никто не будет мешать.
Эфу с некоторым недоверием посмотрел на Луку, но не ответил ничего. Взял женщину за руку и уверенно повел к лесу. Лука проводил их глазами, вздохнул.
Любопытство разбирало его. Он долго колебался, потом взял пистолет и отправился в лес по следам негров.
Не прошел он и четверти мили, как услышал глухие удары бубна. Лука остановился, прислушался и пошел дальше. Скоро он оказался на невысоком холмике. Звуки доносились из глубины небольшого оврага. Тянуло дымком, и его запах был необычен.
Луке очень хотелось поглядеть, что делается в овраге, но он решил, что не стоит искушать судьбу. Мало ли что может произойти при чужих глазах. Пусть знахарь занимается своим делом. Лишь бы была польза.
Вечером Эфу вернулся с женщиной. Та была истомлена, измучена, но в глазах ее Лука заметил проблеск чего-то хорошего. Они светились уже не таким мутно-тоскливым светом.
– Что скажешь, Эфу? Получается у тебя?
Негр согласно кивнул и ответил:
– Плохая боль, господин. Много день лечить.
– Мне кажется, что у тебя получается хорошо, Эфу. Женщина вроде бы довольна. Не такая хмурая и подавленная.
– Женщина быть мой, господин.
– Не поспешил ли ты с этим, Эфу? – усмехнулся Лука.
Колдун не ответил, но Луке показалось, что он попал в цель. Это его позабавило. Препятствовать он не стал, решив, что колдуну виднее. Тем более что негритянка выглядела уже получше.
Приблизительно через неделю Эфу заявил, что больная здорова. Негритянка стояла рядом, и вид у нее был смущенный и просящий одновременно.
– Что ж, Эфу, – усмехнулся Лука. – Ты ее заслужил. Можешь жить с ней две недели. Потом она понадобится другому.
В глазах колдуна промелькнуло что-то недовольное. Он все же промолчал, а Лука сказал уверенно:
– Я не нарушаю своего обещания, Эфу. Я даю ее на целых две недели. Это больше, чем я обещал. И вот тебе монета за работу. – И обернувшись к негритянке, спросил: – Ты лучше себя чувствуешь? Ничего не болит больше?
– Нет, господин. Ничего не болит. Эфу меня вылечил. Боги вас наградят. Спасибо, господин!
– Вот и хорошо! Живи и радуйся! Через две недели тебе построят хижину, и ты будешь жить одна, принимая посетителей по своему вкусу.
Негритянка не все поняла, но в главном разобралась. Она понуро стояла, не смела поднять глаза и протестовать. Луке стало ее жаль.
– Лука, а колдун-то делает успехи! – усмехнулся Назар. – Негритянка-то здорова. А я ее купил почти что задаром. Выгодная сделка оказалась. Может, и дальше покупать хворых, а? А что он с ней делал?
– Хотел я подсмотреть, но не решился. Забоялся, что могу навредить.
– Экий ты пугливый, Лука! Я бы не устоял. Интересно же глянуть, как этот черный колдует над больными. Но должен признаться, что не верил этому твоему колдуну. И что теперь ты намерен делать с ним?
– Ничего, Назар. Пусть работает и лечит одновременно. Думаю, что благодаря ему многие невольники останутся еще живы.
– Что верно, то верно, – согласился Назар. – Без них нам хозяйство не поднять. Вон местные французы почти все сами вынуждены делать. Когда еще привезут рабов, а индейцы не соглашаются работать.
– Кстати об индейцах, Назар. Я слышал от негров, что они появились на границах наших владений и что-то высматривают.
– Да? Это плохо, Лука. Можно ожидать нападения, а у нас и оружия мало. Два пистолета да три мушкета. Если нападут, то нам не отбиться. Эти карибы очень воинственны и опасны.
– Поедешь в поселок – постарайся купить хоть сколько-нибудь мушкетов и пули к ним с порохом. Но лучше просто свинец. Это будет дешевле.
– Это хорошая мысль, Лука. Обязательно. А как твой корабль?
– Слишком медленно, Назар, продвигаемся. Людей мало. Но остов уже стоит. Бимсы поставлены, башмаки для двух мачт установлены. Теперь промаслить их, и можно приступать к обшивке.
– Я смотрю, ты хорошо придумал с кузней. Я не верил, что негры могут кузнечить, а теперь мы много экономим и в деньгах, и во времени. Голова у тебя есть, Лука, – и Назар похлопал друга по плечу.
Слухи об индейцах продолжали витать в воздухе. На острове находилось три или четыре туземных деревни, жители которых начали делать набеги на поселенцев. Имелись уже убитые. И французы готовы были уже организовать карательную экспедицию против индейцев.
Это были неприятные вести. Наши поселенцы принимали меры предосторожности, однако их было явно недостаточно. Слишком беззащитно они выглядели перед этими аборигенами.
Глава 12
Время бежало быстро, а дел не убавлялось.
Лука все беспокоился об индейцах. Пришло известие, что у перешейка они сожгли усадьбу и убили двух французов. Это уже было ой как серьезно. Наши поселенцы теперь не расставались с пистолетами и шпагами.
Лука смастерил несколько тугих луков, раздал их неграм, которые быстро и хорошо вспомнили старые навыки. Это отнимало некоторое время, но было необходимо.
Он часто отправлялся в лес на склонах холмов на поиски подходящих для судна деревьев. Лука их отмечал, потом негры пилили их, свозили к верфи на берегу, там сушили и обрабатывали.
Постройка корабля все же продвигалась, хоть Лука частенько переживал по поводу медленности работ.
Кузня не успевала выполнять все заказы, Лука нервничал, торопил, но дело двигалось слишком медленно.
И сейчас, пробираясь по склонам холмов, он успокаивал себя мыслью, что не так уж все и плохо.
Выйдя на небольшую полянку, Лука заметил на краю ее дерево, подходящее для суденышка. Он вытащил мачете и сделал затес на коре. Отдохнул и поднялся, собираясь идти назад. Четверо индейцев с раскрашенными лицами и с изготовленными для стрельбы луками стояли в десяти шагах, напряженно глядя на белого человека.
Рука метнулась к рукояти пистолета, но в то же мгновение ее пронзила боль. Стрела пронзила мякоть и вышла по другую сторону руки, оцарапав живот. Кровь закапала из-под стрелы.
Индейцы молча подошли, один из них, с размалеванным лицом и грудью, бесцеремонно отломал наконечник и рванул стрелу из раны. Лука непроизвольно вскрикнул, в голове помутилось, ноги подкосились, и он повалился на траву.
Очнулся он тут же, но не заметил, как его пистолет оказался в руках того же индейца. Тот усмехнулся, обернулся к воинам, что-то сказал, толкнул Луку ногой и показал, что надо подниматься.
Лука поднялся. Боль в руке жгла огнем. Кровь обильно капала на траву. Он стащил с шеи платок, перетянул, как мог, рану и повесил руку на платке, забросив его на шею.
Индейцы молча смотрели на него, ухмылялись и ждали.
Старший что-то заговорил, жестами показал, что надо двигаться, и все они углубились в лес, где вскоре вышли на малозаметную тропу, исчезающую в зарослях подлеска.
Его не связали, полагая, что с раной убежать он не сможет. Лука и в самом деле еще не помышлял о побеге. Его больше беспокоили боль в руке и собственная судьба.
Лука быстро устал, еле передвигал ноги. Индейцы подталкивали его в спину и негромко переговаривались.
