Она была обильной. Мальчик впервые в жизни сидел на табурете и неловко орудовал непривычной совсем ложкой. Он поглядывал по сторонам, и глаза его были испуганными.
– Он не знает нашего языка, – пояснил Лука, когда Макей по-отечески заговорил с мальчиком. – Но мне сдается, что он может быстро научиться. Соображает. Мы с ним охотились с самострелом. Вместе мастерили, – и Лука дружески потрепал мальчишку по щеке.
Мальчика уложили на веранде, постелив пару одеял с подушкой, что сильно удивило того. Он тут же заснул – усталость от целого дня быстрой ходьбы свалила его почти мгновенно.
А друзья еще долго сидели при свете лучин и говорили, и говорили.
Утром Лука первым делом пошел на берег смотреть корабль. С ним отправился и Улитка. Тому все было в диковинку, и теперь он постоянно оглядывался, глазел по сторонам, долго стоял и наблюдал, как Яо с Асамом били молотками по раскаленной полосе стали.
Лука был приятно удивлен тем, что судно строилось быстро. И плотник Аман Ларю с живостью в голосе рассказывал, как этого достиг.
– Господин Люк, я долго просил ваших друзей выделить взамен вас хотя бы троих негров. И вот господин Назар дал мне их, и даже больше. Теперь работы у нас движутся быстрее. Ждали вас, месье Люк.
– Да, Аман, я удивлен и обрадован. Скоро можно будет спускать судно на воду, ставить мачты и ладить такелаж. Отлично! Завтра и я примусь за работу. Вот с мальчишкой разберусь – и сюда!
Лишь в конце дня они вернулись в усадьбу. По дороге Лука долго пытался растолковать мальцу, что тому надо возвращаться. Однако мальчишка стал просить не отсылать его и позволить остаться в усадьбе.
Лука долго думал, а потом был вынужден согласиться, видя, как мальчишка умоляет его и жестами, и глазами, и всем своим видом.
Так Улитка стал жить в усадьбе. Он быстро, как и предполагал Лука, осваивал французскую речь, помогал во всех работах, особенно на строительстве судна. Аман принял мальчишку хорошо, помогал быстрее осваивать незнакомую тому речь.
Уже через пару недель судно спустили на воду. Оно покачивалось на мелкой волне, выглядело пока бесформенным обрубком, но скоро уже должно было ощетиниться остриями мачт, одеться паутиной снастей и забелеть парусами.
– Фок-мачта будет нести прямые паруса, а бизань – латинские, – мечтательно говорил Лука. – Вот только где взять капитана? С этим будет осложнение.
– Надо самому подучиться, месье Люк, – отвечал плотник. – Управлять таким суденышком не составит большого труда. И если хотите, то я могу поговорить с одним старым рыбаком в поселке. Он ходил на таком же приблизительно корыте, как и это. Справится легко.
– Было бы хорошо, Аман, – согласился сразу же Лука. – Поезжай и договорись. Прямо завтра же и выезжай. Я поеду с тобой. Двинемся рано утром. Все равно завтра воскресенье, и работы не будет.
– Я с удовольствием, месье Люк. Давно не был в поселке. Вырос он, наверное. Я слыхал, недавно судно пришло из Франции и привезло поселенцев.
– Тем более будет интересно побывать в поселке. Я в деревне индейцев и вовсе отвык от города.
Лука прихватил с собой и мальчишку. Его назвали здесь Жаном, и он не возражал. Непутевая кличка порядком поднадоела ему. Он постоянно что-то шептал под нос, и Аман утверждал, что так он запоминает новые слова и выражения. И добавил:
– Удивительно понятливый мальчишка! Хватает на лету. Диву даюсь, как этот дикарь может творить такое. Он уже почти все понимает. Но не говорит пока.
– Успеется еще. Научится и заговорит, правда, Жан? – наклонился Лука к мальчику.
Тот утвердительно закивал, не прекращая поглядывать по сторонам.
В поселке решили переночевать в домике плотника. Жана определили в шалаше под огромным деревом, где уже обосновались два сына Амана.
Со старым рыбаком договорились быстро. Хорошая плата сделала свое дело.
Рыбака звали Самюэль Сартан, было ему не больше пятидесяти. Он был совершенно лыс, седеющие космы лишь редкими прядями торчали у затылка. Большие глаза смотрели с прищуром, пристально, в них можно было обнаружить волевые искорки. Этот кряжистый человек с кривыми ногами и короткой шеей, загорелой и морщинистой, был холост и не сетовал на это. К женщинам относился пренебрежительно и лишь иногда готов был пользоваться их телами в отдаленных портах. А такое случалось редко.
Он жил в подобии шалаша, немного более приличном, чем халупы нищих. И без сожаления покинул его, уложив свои пожитки в обширный мешок.
Поскольку с продовольствием в усадьбе было по-прежнему туго, а рыба очень помогла бы прокормиться, Назар разрешил выделить еще трех негров для работ на судне. И теперь дела шли очень быстро. Уже стояли мачты, подтягивали и крепили реи, натягивали канаты, отделывались помещения на надстройке бака и юта.
Женщины спешно плели сети для рыбной ловли, и тут большую помощь оказал Самюэль. Он отлично знал свое дело, получил, хоть и не в собственность, судно и надеялся со временем обеспечить себе приличную жизнь.
В день, когда судно было готово к испытательному плаванию, утроили праздник. Зарезали быка, накупили снеди, выгребли почти все запасы в поселке, и целый день и часть вечера на берегу гремела негритянская музыка, пелись песни, а в клубах пыли отплясывали босые ноги.
Лука и почти все белые, кроме Макея, составили команду судна. Колен стал боцманом и был доволен, снова ощутив под ногами качающуюся палубу.
– Ну, Лука, поздравляю тебя с новой собственностью! – Назар пожал руки друга, а тот, усмехнувшись про себя, подумал:
«Знал бы ты, что я встречал индианку! Вот бы всполошился!»
Эта мысль частенько посещала его, но заботы о судне как-то отодвинули ее на второй план. А в ожидании первого плавания все чаще думалось о Сан-Мартене, где могла его ждать Луиза.
Подняли самодельный кованый якорь на рассвете. Легкий ветер зашевелил паруса, надул, судно плавно пошло к морю и уже на просторе, подхватив струю свежего ветра, накренилось и двинулось на север, оставляя за кормой короткий пенный след.
Самюэль командовал уверенно. Он приказал приготовиться к пробному лову.
– Поглядим, какими дарами нас осчастливит наш первый рейс! Работайте, ребята! Не ленись! Рыба любит сильных и ловких!
Вернулись ближе к вечеру. Улов был не очень хорош, но для начала и это всех радовало, давало приятное ощущение собственного участия в важном деле.
– Ничего, ребята! – бодрил Самюэль. – Главное, что начало положено! Фунтов триста наловили, и то хорошо. Будет чем побаловать и себя и черномазых!
– Думаешь, что дальше пойдет лучше? – интересовался Лука.
– Обязательно, клянусь хвостом мурены! Будем выходить пораньше, и обещаю не менее пятисот фунтов улова. Только надо обучить народ.
– И сколько тебе надо народа, Самюэль?
– Хватит и десяти человек. А там поглядим.
– Многовато, не так ли? – засомневался Назар.
– Я же сказал, что поглядим. Народ ведь без умения и опыта, господин.
И все же было радостно и приятно ощущать хоть небольшой успех. Ведь денег оставалось слишком мало для содержания большого хозяйства. А урожай в этом году еще только собираются снимать. Каким он будет и как его продать? Все это требовало и умения, и труда.
И все же слова Самюэля оправдались. Меньше пятисот фунтов улова он не привозил. Этого хватало на день с учетом всего остального.
Собрали маис, маниоку, картофель и прочую огородину. Сгрузили в приготовленный заранее погреб, зерновые засыпали в закрома.
– Если ничего чрезвычайного не случится, то на год продовольствия нам хватит, – довольным голосом говорил Назар. – И на продажу немного оставим.
