ближайшего порта под португальским управлением.
Дуарте и Гардан тут же стали помогать команде португальцев откачивать воду из трюма и производить соответствующий ремонт. Три плотника возились с рулем, который был сорван штормом. Дело было трудное, ибо осадка судна оказалась значительной.
Капитан Эжен трудился наравне со всеми и незаметно отдавал приказания Дуарте и Гардану, как и что делать. Они уже навестили капитана, и тот выразил им благодарность за оказанную помощь.
– Как только наступит ночь, – говорил Эжен, – займемся командой. Их всех надо запереть в трюме. Погода хорошая, а они смертельно устали. Всех, по возможности, отправить спать, а оставшихся напоить вином до отказа. Тут оно есть? Надо узнать у дона Перо. Пойди, Дуарте, узнай, но осторожно.
– Вино есть, и дон Перо охотно выполнит нашу просьбу и выкатит бочонок на палубу.
– Порядка тут нет никакого, и оружие легко можно прибрать к рукам. Так что будем брать приз ночью, чтобы к утру уйти подальше на север.
Пьер подсчитал, что на судне боеспособных матросов осталось всего тридцать один человек, остальные больны или погибли. Четверо офицеров даже шпаги сняли на время работ. Так что захват судна казался делом не очень трудным.
После захода солнца все португальские матросы собрались вокруг бочки с вином, выставленной по инициативе новых помощников. Офицеры с подозрением взирали на французов, но отказать в их просьбе не смели, да и матросы нуждались в отдыхе и питье. Иначе толку с них не будет. Слишком большое напряжение последних дней надо было снять вином и отдыхом.
К первой ночной вахте почти всех матросов удалось отправить на покой, а оставшиеся семь человек едва передвигались на нетвердых ногах.
– Дуарте, можно начинать, – сказал Эжен, когда палуба опустела, и только на мостике в свете тусклого фонаря виднелись фигуры вахтенного офицера и рулевого с помощником. Руль к этому времени удалось кое-как восстановить, благо море было тихое и волнение почти улеглось.
Дуарте согласно кивнул и в сопровождении трех матросов двинулся на кормовую надстройку. Вскарабкавшись по полуразрушенной лестнице, они подошли к офицеру вплотную. Дуарте тихо произнес:
– Дон Антонио, прошу не поднимать шума. Иначе вы будете немедленно убиты, и вся ваша команда тоже, так что лучше не сопротивляться. Прошу вашу шпагу. И без глупостей.
Даже при тусклом свете фонарей было видно, как молодое лицо офицера побледнело, а губы задрожали. Он проговорил срывающимся голосом:
– Что это значит, сеньор Азеведо? О чем это вы говорите?
Но он тут же замолчал, видя, как рулевых отстранили, связали и заткнули рты кляпами. Тут же и его скрутили, не дав крикнуть. А Дуарте спокойно произнес, наклонившись к лежащему офицеру:
– Дон Антонио, не беспокойтесь. С вами не случится ничего страшного. Лежите себе спокойно, а мы так же спокойно займемся своим делом. Ваше судно – слишком лакомый кусочек, чтобы от него отказываться просто так, из уважения к вашей драгоценной персоне. Сарьет, останешься здесь на руле. И присматривай за этими сеньорами. Гляди в оба.
Дуарте снял один из фонарей и помахал им, давая знать на фусте, где осталось всего пять человек, что захват состоялся. Хотя оставалось еще четверо, но за них можно было не опасаться. Эжен сумеет их обезвредить. Трюм надежно закрыт и охраняется хорошими ребятами.
Почти в полном молчании матросы тут же принялись выгружать самое ценное на палубу, светя фонарями. Вскоре подошла фуста. Дуарте и Эжен поднялись в каюту капитана и сообщили ему о захвате корабля. Дуарте закончил словами:
– Сеньор капитан, не стоит так волноваться. Вам это вредно. Лучше не расходуйте своего пыла на бесполезные увещевания. Нам нужны ценности, и мы их возьмем, так что лучше быстрее говорите, где нам их найти.
– Ничего вы не получите, клянусь Господом! Вы будете гореть в аду за свои деяния. Ничего не скажу!
Дуарте молча подошел к капитану и довольно грубо стал крутить переломанную ногу. Крик отчаяния и боли вскоре затих. Капитан потерял сознание. Эжен вышел, а Дуарте с помощником принялись приводить капитана в чувства. Вскоре им это удалось, и Дуарте спросил:
– Сеньор, к чему такие мучения? Мы и так найдем все, что нам нужно, но на это уйдет больше времени, а вам достанется больше боли. Так к чему страдать?
Капитан, ругаясь и проклиная пиратов, рассказал, где лежат деньги и ценности, которые были предназначены для португальской казны. Бочонки с золотом и ящички с камнями быстро перекочевали на фусту. Других ценностей оказалось тоже много, но главное было уже добыто. Порох и свинец для пуль, ядра и прочий воинский арсенал доставили на фусту.
Дуарте поднялся на мостик, развязал дона Антонио, сказал ему примирительно:
– Уважаемый сеньор Антонио, не обессудьте, не кляните своего соотечественника, но такова уж у меня работа. Я ее выбрал и буду продолжать. А вы будете довольствоваться своей. Так что договоримся, что все в порядке. Вы живы и, думаю, дотянете до Каликута. Это не очень-то и далеко. А теперь я вас развяжу, но вы не спешите высвобождать остальных. Мы должны обезопасить свое отплытие. Договорились? – Он не дождался ответа и отошел вниз, оставив молодого офицера со связанными руками, но так, чтобы через несколько минут тот и сам смог бы освободиться.
Фуста же, приняв всех своих матросов и приготовленный груз, отвалила в сторону и постепенно растворилась в темноте тропической ночи.
– Братья волки! – голос капитана звучал уверенно, приподнято. – Поздравляю вас с удачным завершением великолепного дела. Приз оказался просто отменным. – Он остановился, потом махнул рукой, и музыканты принялись играть бравурный марш. А капитан продолжал: – Всем отдыхать до утра!
Глава 10
Прощай, Индия!
Пятый день «Волк» стоял на рейде Гоа – главной базы португальцев в Индии. Капитан Эжен не стал причаливать у самого города. Все же они ограбили португальский корабль. Вполне вероятно, что весть об этом дойдет и до здешних властей. А в таком случае вице-король не оставит этого без внимания. Слишком уж большая приключилась потеря для короны.
– Просто странно, что нас никого не отпускают на берег, – жаловался Гардан, мечтавший получить порцию развлечений в этом большом и шумном городе.
– А что тут странного? – возразил Пьер. – Капитан очень осторожный и предусмотрительный человек. Он зря никогда не рискнет. Ведь мы пираты, а корабль взяли португальский.
– Ну и что? Кто нас тут знает? Ничего бы не случилось, если бы мы немного пошлялись по городу.
– И навлекли бы на себя беду, да?
Гардан безнадежно махнул рукой. Мол, что с тобой говорить. А Пьер продолжал невозмутимо, хоть и без особого желания:
– Зато капитан постоянно ездит в город. Видно, дела у него там свои имеются.
– Вестимо – свои. Небось, наших дел он не вершит.
– Опять ты несешь несуразное, Гарданка. Зачем так говоришь о капитане? Он не такой уж плохой, как тебе кажется. Где бы мы еще так вольготно жили? А жратва тут просто княжеская по сравнению с остальными кораблями, на которых мы плавали. Разве не так? И не бьют никого. Плохо это, что ли?
– А! – махнул рукой Гардан, и Пьер понял, что друг не соглашается с ним, и это его немного огорчало. – Хотелось бы по-настоящему погулять в море. Как это делают настоящие пираты. Вот уж у кого жизнь, наверное!
– Ну да, хорошая! Резня на море, пьянки на берегу – и в неделю ничего нет в карманах. Потом опять все снова, и так продолжается, пока тебя не повесят, изловив где-нибудь неожиданно.
– Обязательно повесят?! Не всех же ловят!
– А ты знаешь хоть кого-то, кто избежал бы такой участи? Я что-то не припоминаю таких случаев. А с нашим капитаном мы вскоре выйдем в мир с тугим кошельком и сможем устроить свои жизни по своему разумению.
– И многие опять же вскоре все прогуляют, в кабаках пропьют и снова – нищие. Ты так это
