Грегориус испустил дикий вопль, словно олень во время гона, и кинулся в солнечное сияние навстречу всаднику. А тот, явно хвастаясь своим мастерством, так резко натянул поводья, что большой белый жеребец осел на задние ноги и попятился, перебирая передними в воздухе. Белое одеяние всадника взметнулось, и он соскочил с лошади прямо в объятия Грегориуса.
Они восторженно обнялись. Рядом с Грегориусом всадник вдруг оказался маленьким и изящным, а его смех и радостные вскрики звучали, как птичий щебет.
Рука об руку, не сводя друг с друга глаз, они подошли к остальным, ожидавшим возле машин.
— Боже мой, еще одна дама, — ошарашено воскликнул Гарет, откладывая в сторону заряженную винтовку, и все уставились на юную стройную девушку, которой еще не исполнилось и двадцати. Кожа у нее была как темный шелк, а огромные черные глаза тонули в длинных ресницах.
— Разрешите представить вам Сару Сагуд, — сказал Грегориус. — Это моя кузина, младшая дочь моего дяди и, без сомнения, самая красивая девушка в Эфиопии.
— Вижу, — отозвался Гарет. — Она и вправду весьма декоративна.
Грегориус называл имена своих спутников, юная леди улыбалась каждому, ее удлиненное аристократическое, выражавшее спокойствие лицо египетской царевны с тонкими чертами и точеным носом Нефертити светилось ребяческой шаловливостью.
— Я знала, вы переправитесь через Аваш здесь — больше негде, — и решила вас встретить.
— Она тоже говорит по-английски, — с гордостью подчеркнул Грегориус.
— Мой дед решительно требует, чтобы все его дети и внуки овладели английским. Он большой почитатель английского языка.
— И вы хорошо говорите, — сделала Вики комплимент Саре, хотя на самом деле акцент у нее был сильный.
Девушка снова ей улыбнулась.
— Меня учили сестры в монастыре Святого сердца Иисусова в Бербере, — пояснила она, разглядывая Вики с нескрываемым, искренним восхищением. — Какая же вы красавица, мисс Камберуэлл, у вас волосы цвета зимней травы в горах.
И тут обычная невозмутимость изменила Вики. Она слегка покраснела и засмеялась, но внимание девушки уже переключилось на броневики.
— Ах, они тоже очень красивые! С тех пор, как мы услышали про них, никто ни о чем другом и не разговаривает.
Она приподняла подол своего платья, под которым были узкие расшитые брючки, и ловко вскочила на стальной корпус «Мисс Попрыгуньи».
— С ними мы сбросим итальянцев в море! Никто не устоит перед доблестью наших воинов и этими великолепными машинами. — Она театральным жестом раскинула руки и повернулась к Джейку и Гарету: — Мне выпала большая честь первой поблагодарить вас от имени моего народа.
— Не стоит благодарности, юная леди, — пробормотал Гарет, — уверяю вас, мы счастливы оказать вам услугу.
Он едва не спросил, держит ли ее папенька наличные при себе, но удержался и задал более приличный вопрос:
— Ждут ли нас у Колодцев ваши люди?
— Туда прибыли мой дедушка, мой отец и все мои дяди. С ними личная гвардия деда и еще несколько сот харари с женами, верховыми и вьючными животными.
— Бог ты мой, — проворчал Гарет, — просто целый комитет по встрече дорогих гостей.
Последнюю ночь своего путешествия они провели на берегу Аваша. Под сенью раскидистых ветвей одеревеневшей верблюжьей колючки они долго не ложились и разговаривали при свете мерцавшего костра, чувствуя себя в полной безопасности посередине квадрата, образованного четырьмя тяжелыми стальными машинами. В конце концов разговор замер, сменившись усталым, но дружелюбным молчанием, и Вики поднялась.
— Сейчас чуточку прогуляюсь и спать.
Сара тоже встала.
— Я с вами.
Сара восхищалась Вики все более явно и последовала за ней, как преданный щенок.
Выйдя из лагеря, они пошли бок о бок под великолепным ночным небом, усеянном звездами, и Сара серьезно сказала Вики:
— Они оба очень желают вас, и Джейк, и Гарет.
Вики опять неловко рассмеялась, снова выбитая из колеи прямотой Сары.
— Да что вы!..
— Да-да, когда вы рядом с ними, они напрягаются и следят друг за другом, как собаки, которые вот-вот начнут обнюхиваться.
Сара хихикнула, и Вики тоже пришлось улыбнуться.
— А кого вы выберете, мисс Камберуэлл? — спросила Сара.
— Господи, разве это необходимо? — Вики все еще улыбалась.
— Конечно, нет. Вы можете заниматься любовью с обоими. Я бы так и сделала.
— Да? — удивилась Вики.
— Конечно. А как иначе узнать, кто из них вам больше нравится?
— Что ж, верно.
У Вики даже перехватило дыхание от сдерживаемого смеха, но логика девушки ее восхитила. Тут есть разумное зерно, решила она.
— У меня будет двадцать мужчин до того, как я выйду за Грегориуса. И тогда я буду уверена, что ничего не упустила и ни о чем не пожалею, когда стану старая, — заявила девушка.
— А почему именно двадцать, Сара? — Вики изо всех сил старалась не уступать ей в серьезности. — Почему не двадцать три или двадцать шесть?
— Что вы? — возразила Сара чопорно. — Не хочу, чтобы люди думали, будто я пропащая женщина.
Больше Вики сдерживаться не могла и громко расхохоталась.
— Но вы-то, — вернулась Сара к насущной проблеме. — С кого вы начнете?
— Решите вы за меня, — предложила Вики.
— Трудная задача, — призналась Сара. — Один очень силен, и сердце у него горячее, другой очень красив и наверняка все умеет. — Она тряхнула головой и вздохнула. — Нет, очень трудная задача. Не могу выбрать. Могу только пожелать вам много радости.
Как оказалось, разговор этот растревожил ее больше, чем она думала, — хотя Вики страшно устала после утомительного дня, заснуть ей не удалось, она лежала без сна под одним одеялом на твердой раскалившейся за день земле, и ее одолевали грешные мысли, которые вообще едва поддавались обдумыванию. И потому она еще не спала, когда Сара поднялась и бесшумно, словно призрак, проскользнула к тому месту, где лежал Грегориус. Девушка сняла свое широкое одеяние и была теперь в одних узких, в обтяжку, расшитых серебром шароварах. При свете звезд и молодого месяца ее стройное тело казалось изваянным из полированного черного дерева. У нее были маленькие груди и тонкая талия. Она подошла к Грегориусу, который тут же вскочил, и они оба, забрав с собой одеяла, рука об руку покинули бивуак, чем еще больше встревожили Вики.
Она лежала и вслушивалась в ночную жизнь пустыни. В какой-то момент ей почудилось, что кто-то негромко вскрикнул, но в конце концов это мог быть и шакал. К тому времени, когда Вики все-таки уснула, юная парочка в лагерь еще не вернулась.
* * *
На седьмой день после выхода из Асмары граф Альдо Белли получил радиограмму от генерала де Боно, которая очень огорчила и даже оскорбила его.
