— Не постараешься, а выполнишь, — добавил суровости Китяж, — И, давайте — в темпе! Возьмёте у Новикова двух бойцов и сюда. Этих проводить в карцер или в какое-нибудь закрытое помещение. Забрать ремни, шнурки… В общем — всё как обычно… Кто у вас старший? — дембеля указали на мёртвого лейтенанта, — Понятно. Старшим у вас будет… Старший сержант Сынко.
От неожиданности Сынко даже немного «тормознул». Похлопав глазами, он только виновато улыбался и смотрел на ехидно ухмыляющегося Китяжа. Один из дембелей подошёл к Росту и тихонько сказал:
— Чего стоишь, Балда? Что сказать надо?
— А? Ах, да! — встрепенулся Сынко, — Служу России!!!
— То-то. А сейчас, ведём этих Гавриков в карцер и все на ЗКП!
— Терпи, коза, а то мамой будешь, — Никотин плеснул на рану спирта и стал бинтовать плечо Тёмы. Рана действительно была пустяковая. Пуля едва оцарапала лопатку. Единственная проблема была в том, что царапина была довольно длинной — сантиметров десять — и кровоточила, — Зашить бы, но это уже Дон разберётся. С почином вас, Артём Юрьевич. Первая пуля вас поцеловала.
— Дай бог, и последняя, — улыбнулся Тёма.
— Нормально? — капитан завязал последний узелок на бинте.
— Порядок в танковых войсках, — Тёма поработал рукой и чуть поморщился, — Жить буду.
— Товарищи офицеры, вам помочь? — Никотин и Тёма встрепенулись. Перед ними стоял, чересчур старый лейтенант, а за ним ещё десяток бойцов. Тёма медленно и почти незаметно расстегнул кобуру. Но старый лейтенант был тёртым калачом и заметил это мимолётное движение, — Не бойтесь. Вы можете нам доверять. Мы…
— Я никому не могу доверять, — медленно обернулся Никотин. В руке он держал АПС, — Положите руки на штабель и расставьте широко ноги. И прикажите это сделать своим бойцам, лейтенант.
— Есть, — улыбнулся лейтенант, — слышали? Выполнять! — и встал к стенке из ящиков.
Обыскав бойцов, Никотин и Тёма отошли в сторону.
— Что делать будем?
— Пусть идут куда им приказано, — Никотин явно торопился, — Нам ещё КП брать.
— Вот именно, — ткнул в него пальцем Тёма, — а они нам помогут. Ты посмотри на этого лейтенанта. Да он подполковник по возрасту! — последнюю фразу Тёма сказал громко, на взводе.
— Совершенно верно, — сказал старый лейтенант, — Бывший подполковник, а ныне лейтенант Панин. Дмитрий Панин. Бывший замком. Разжалован за участие в попытке восстановления конституционного порядка на «Южном».
— А ты не врешь, дружище? — усмехнулся Никотин, — С чего я должен тебе верить?
— Да вы на спину его посмотрите, товарищ офицер, — подал голос один из бойцов, — или вы думаете, что пятьдесят ударов по спине можно нарисовать фломастером?
— Тебя пока не спрашивают! Если хочешь себя показать, сделай это в бою!
— Да я то готов, — совершенно спокойно ответил солдат.
— И я…
— И мы готовы…
— Ты слышал, Никотин, — усмехнулся Тёма, — Они готовы. Командуй, капитан.
Никотин осмотрел солдат и Панина.
— Похоже, вы всё без меня решили? — усмехнулся он.
— Похоже на то, — усмехнулся Панин, — Командуйте, товарищ…
— Капитан. Капитан Никитин. Что ж. Оружие возьмёте у трупов. Там, на всех хватит, — Подполковник, сейчас идём на КП. Вы знаете здесь все лазейки, поэтому нам нужен ваш совет.
— Всегда, пожалуйста, товарищ капитан, — глаза Панина сияли таким счастьем, будто он ребёнок, которому вернули давно потерянную, любимую игрушку, — Наконец-то вы пришил!
Когда пленные бородатые были закрыты в подсобке, а от Новикова пришил двое уже знакомых Китяжу бойца, Зароков и Грязнов, он построил всю свою команду. «Семеро лучше чем двое», — радостно подумал Китяж, а вслух грозно сказал:
— Итак, товарищи бойцы! Задача предстоит не то, чтобы лёгкая, но и не архитрудная. Господь даёт нам ровно столько, сколько мы можем поднять. Значит, и эту задачу мы выполним. А надо то, всего — ничего. Взять запасной командный пункт. А затем, соединиться с основными силами и взять основной.
— Ни хрена себе, задачка, — усмехнулся один из бойцов.
— Отставить, Сергеев! — рявкнул Сынко, — Хочешь жить, слушай товарища майора. Я лично видел что может он и его команда.
— Спасибо, Рост, — многозначительно кивнул Китяж и вновь посмотрел на строй бойцов, — Я и не говорил, что вы в носу будете ковырять. Все мы умрём. Как и когда? Это уже другой вопрос. Можно сидеть здесь с узкоглазым, как крысы, тише воды и ниже травы. Сидеть и знать, что за этой дверью, — Кирилл показал на гермо-гейт, — от голода умирают люди. Старики, женщины! Дети!!! Можно жить долго и счастливо, зная что они У-МИ-РА-ЮТ!!! А можно сегодня умереть, чтобы они жили.
Кто-то из вас сегодня умрёт. Вы знали Фомичёва? — бойцы утвердительно закивали, — Я тоже. Фомичёв погиб полчаса назад, при штурме энерго-узла. Он умер у меня на руках. С УЛЫБКОЙ.
Давайте же те, кому сегодня суждено умереть, сделаем это с улыбкой. Просто потому, что ни кто, кроме нас не сделает то, что мы сегодня сделаем!!! — Китяж выдохнул и посмотрел на бойцов и достал пачку сигарет, — Кто хочет курить?
Пачка моментально оказалась пустой.
После перекура, бойцы, которые и так были на взводе от «патриотической речи» Китяжа, от сигарет и вовсе опьянели.
— Всё бойцы! Кончай перекур! — скомандовал Кирилл, — Сынко — головной. Я — замыкаю. На ЗКП! Аллюром, мальчики!!!
Незаметно подойти к командному у группы Никотина не получилось. На то он и командный пункт, чтобы видеть всё, что происходит на складе. Построен он был необычно. Прямо в середине склада в виде широкой стены. В этой стене были сделаны три тоннеля, по которым должны были ходить поезда с продуктами и медикаментами. Сам командный располагался прямо под потолком, и через бронированные стёкла было видно, что с электричеством там полный порядок. Свет, хоть и очень тусклый, но горит. Народ суетится. И не просто суетится, а готовится к обороне.
Никотин увидел в прицел маленькие амбразуры, на стыках бронированных стёкол, из которых уже торчали пулемётные стволы.
А ещё он понял, что их заметили, потому что сидевший за одним из пулемётов, яростно жестикулируя, объяснял что-то стоящему рядом с ним офицеру и постоянно тыкал пальцем в то место, где был капитан Никитин и его группа. А когда офицер, стоящий рядом с пулемётчиком, наконец, согласился с его доводами, Никотин скомандовал:
— Пулемёт на 12! В УКРЫТИЕ!!! — и выцелив глаз пулемётчика, на долю секунды его опередил и выстрелил. Тяжёлая, дозвуковая пуля, вращаясь, полетела в свой первый и последний полёт. Она пролетела, без малого, триста метров, затем чётко вписалась в апертуру диоптрического прицела пулемёта, пробила правый окуляр ПНВ-1 и шмякнула прямо в правый глаз бородатого пулемётчика.
В следующие пять секунд, на командном воцарилось броуновское движение, а потом, по пятачку, где мгновение назад стояла вся группа Никотина, ударили с четырёх пулеметов.
Но, ни Никотина, ни его бойцов, там уже не было.
Через несколько секунд стрельба успокоилась
— Перегруппировываются, — Панин качнул головой в сторону командного.
— Сколько их там, подполковник?
— А хрен его знает, — пожал плечами Панин, — может десяток, а может и два. Но не это погано. На командный ведут две лестницы. По обе стороны от центральной арки. Так, на этих лестницах — пулемётные гнёзда. Там-то они нас и положат.
— Не раскисать, Панин, — хлопнул его по плечу капитан, — Ещё ничего не случилось, а вы уже себя
