местом? Разве это не Америка? Всюду, куда ни посмотри, Джек видел только похожих на китайцев островитян, спешащих по своим делам. Даже некоторые из вывесок были на китайском или японском, или что-то в этом духе. То же самое можно наблюдать где-нибудь в Гонконге.
Европейцы вроде Джека казались на фоне аборигенов загорелыми мужланами, напялившими гавайские рубашки, кем, впрочем, они и являлись. Можно было сразу определить, что они не местные. Эти люди прилетали из Мичигана и Северной Каролины, Канзаса и Орегона, Огайо и Миннесоты. Они проделывали весь этот долгий путь к черту на кулички — к единственной наиболее изолированной группе островов посреди Тихого океана — в поисках солнца. И, несомненно, получали его сполна. У всех облезала обгоревшая кожа на носу, лбы и шеи приобретали цвет вареных лобстеров, кричащие яркие рубашки с трудом умещали жирные брюха, набитые под завязку говядиной, и не скрывали ножки-прутики, такие же белые, как частокол у них на родине…
— Нам надо достать солнцезащитный крем.
— У меня есть. «СПФ-30».
— Он помогает?
— Да. Думаю, проблем не будет.
— Не хочу походить на этих придурков, жрущих картофель фри.
— Надень шляпу.
— Давай жми на газ. Я здесь сейчас поджарюсь.
Стэнли увеличил мощность кондиционера.
— Так лучше?
— Просто прибавь ходу.
Машину вел Стэнли. А это означало, что они и дальше будут ползти вперед со всей возможной медлительностью, останавливаться из-за каждой ерунды, из-за которой только можно было остановиться. Джек задумался о том, доводилось ли когда-нибудь сыну переехать перекресток на желтый свет. Их машина стала тормозить за какую-нибудь миллиардную долю секунды до того, как зажегся чертов желтый. Хотя, впрочем, следовало признать, что Стэнли ни разу в жизни не попадал в аварии.
Постоянные остановки и усердное, бесстрастное маневрирование действовали на Джека удручающе, точнее, они до невозможности бесили его. Если бы он хоть раз посмотрел какое-нибудь из ток-шоу Опры Уинфри или имел за плечами психологическую подготовку, то давно бы уже понял, что подобное поведение Стэнли следовало назвать скрытой агрессией, и его целью было вывести Джека из себя. Что ж, ему удалось разозлить отца — тот с каждой минутой все больше сатанел.
— Боже, веди поживее.
— Смотри, какое движение.
— Я вижу. Все нас обгоняют.
— Может, сам сядешь за руль?
Вопрос был чисто риторический. В Лас-Вегасе, конечно, Джек сам водил машину. Он не брал Стэнли даже в качестве попутчика. Но служба проката автомобилей в Гонолулу и слышать не хотела о том, чтобы Джек сел за руль. На лиц, переживших инсульт, действие страховки не распространялось. Джека Люси эти правила неприятно поразили и порядком вывели из себя. Служащая — девушка, похожая на китаянку, но на бейдже значилось, что ее зовут Гейл-Энн — бесстрастно стояла перед ними, не выражая ни намека на гавайский дух гостеприимства, она даже не делала вид, что ей приятно с ними общаться. Просто стояла и монотонно бубнила, что только Стэнли имеет право садиться за руль. Она снова и снова повторяла слова «бремя ответственности». Громко и отчетливо. Словно Джек умственно отсталый. Как будто он сам и являлся этим бременем.
Джек в отместку не поленился пару раз крепко приложиться своим ходунком к лакированному боку «линкольна», просто чтобы показать им, «какой обузой может оказаться такой ущербный калека, как он».
Поэтому именно Стэнли сидел теперь за рулем, тащась, как улитка, по дороге, предоставив отцу ненужную уйму времени для знакомства с городом.
Джеку Люси попалась на глаза вывеска, на которой красовалась надпись: «LA FEMME NU». Оформлена она была со всеми традиционными атрибутами стриптиз-клуба. Но что это за язык? В нормальном английском обычно пишут «NUDE» — голая женщина. Может, недостающие буквы просто выгорели? Джек довольно ухмыльнулся. Возможно, город, в конце концов, окажется не таким уж и плохим. Даже стриптиз-клуб имеется. Интересно, как будут выглядеть эти китайские куколки, полирующие своими кисками клубные шесты?
Что ж, он вернется сюда чуть позже и все увидит собственными глазами, после того как выгрузит Стэнли у гостиницы. Но сначала им предстоит кое-что сделать.
Фрэнсису срочно требовалось прилечь. Ему просто позарез нужен был час сна или, возможно, доза сильнодействующего снотворного ксанакс, просто чтобы прийти в норму. Тело тряслось и дрожало, он выглядел да и чувствовал себя как парализованный восьмидесятилетний старик.
Напряжение во время завтрака с представителями профсоюза, которое испытывал Фрэнсис, пытаясь удержать ситуацию под контролем, а также вонь, исходящая от этой азиатской девицы, оказались выше его сил. Он-то считал, что полезный обильный завтрак благотворно скажется на самочувствии и избавит его от непрекращающейся пульсирующей боли в голове, которая была следствием вчерашнего кутежа, но в действительности приобрел лишь самое заурядное несварение желудка и отрыжку от жирной свинины. Был даже такой момент, когда Фрэнсис уже всерьез собирался расстаться с завтраком и извергнуть все содержимое желудка прямо на стол. Но он давно вырос из пеленок. Поэтому пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие и сдержаться.
Он осторожно открыл дверь в номер и, стараясь не шуметь, прокрался внутрь. Фрэнсис надеялся, что спасатель еще не ушел. Однако того и след простыл, а все выглядело так, словно в помещении взорвалась граната. Помимо усеивающих пол стеклянных осколков — видимо, разбилась бутылка рома — и щепок от расколотой гавайской гитары кто-то вытащил все ящики комода и вытряхнул их содержимое на пол, раскидав вещи в поспешном грабеже. Фрэнсис заметил, что его чемодан вытрясли на кровать и затем небрежно отбросили на балкон.
Он прошел в ванную комнату и увидел, что пропали рецепты на ксанакс и валиум, а также те непомерно дорогие витамины, которые ему в свое время дал Чад. Они представляли собой специально изготовленную его диетологом смесь различных препаратов, чтобы помочь справляться с нагрузками на работе. Интересно, Чад и диетолога поимел?
Фрэнсис увидел другой свой чемодан в ванной — его потроха были в беспорядке свалены в кучу и перерыты. Пропал цифровой фотоаппарат, а заодно сотовый телефон и карманный компьютер. Совершенно неожиданно Фрэнсиса осенило, что тот молодой человек скорее всего и не был никаким спасателем. Здорово еще, что он догадался засунуть ноутбук, деньги на каждодневные расходы и баночку по- настоящему превосходного «экстази» в небольшой сейф, устроенный в шкафу. По крайней мере хоть что-то осталось.
Внезапно Фрэнсису ужасно захотелось выпить, поэтому он открыл мини-бар — чудесным образом нетронутый — и принялся искать водку и апельсиновый сок. Наконец нашел бутылку с названием «Пог», с содержимым, весьма похожим на апельсиновый сок, и, прочитав состав, узнал, что здесь, помимо папайи и гуаявы, содержался и апельсиновый сок. Он нашел небольшую бутылочку водки «Абсолют» и смешал все вместе.
На вкус получилось очень даже неплохо. Фрэнсис запил получившимся коктейлем четыре таблетки болеутоляющего, потом одним глотком осушил стакан, после чего упал спиной на полуразваленную кровать и ударился головой о бюстгальтер из кокосовой скорлупы, который скрывался в разбросанных вещах.
На затылке тотчас же стала вырастать шишка. Фрэнсис подумал, что следует приложить к ней немного льда, но от усталости не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Как ни странно, он испытал нечто сродни горькому удовлетворению. Вот он лежит здесь, измотанный и оттраханный, обворованный и переполненный ощущением смертельной усталости. Да, подобные переживания болезненны. Но ничего, зато он отрывается на полную катушку. Трахается напропалую и развлекается. Занимается всем тем, на что, по словам Чада, просто не способен. Именно так всегда говорил Чад, когда объяснял причину своих измен. Вроде Фрэнсису давно пора в утиль, он просто совершенно устарел. Якобы он не знает, как можно весело
