последствий ядерных аварий, чем кто-либо другой. Эксперт номер один мирового уровня. Поскольку академик был слишком пьян и не мог говорить, он передал трубку Паше.
– А где были вы?
– Храпел в комнате общежития Московского университета. – Воспоминания заставили Алекса замедлить шаг.
– Откуда вам все это известно?
– Отец не писал предсмертной записки, а послал мне письмо, в котором утверждал, что из ЦК спрашивали его совета насчет эвакуации людей. Паша делал вид, как будто передает ответы отца.
Аркадий увидел впереди Карела на кушетке перед каруселью. Над ним склонилась его сестра Оксана в том же самом спортивном костюме. Аркадий узнал ее по синеватому блеску бритой головы. Идя на шаг сзади, Алекс еще не заметил ее.
– Паша спросил, обнажилось ли ядро реактора. Комитетчики ответили отрицательно, потому что именно так их информировали из центрального зала. Паша спросил, остановлен ли реактор. Да, согласно сообщению из Чернобыля. Что ж, решил Паша, кажется, много шума из ничего. Не передавайте тревожных сообщений, просто раздавайте детям йодные таблетки и известите жителей, что они могут по желанию остаться в Чернобыле на день, пока гасят пламя и проводят расследование. А как насчет Киева, поинтересовались из Комитета? Держать все в секрете, сказал Паша. Конфисковать дозиметры. «Быть безжалостными ради общего блага». Паша Иванов и Лев Тимофеев были честолюбивыми парнями. Они просто сказали Комитету и отцу то, во что им самим хотелось верить. Именно так работала советская наука, помните? Вот почему эвакуация из Припяти была отложена надень, а в Киев сообщили об аварии через шесть дней, вот почему миллион детей, включая нашу Еву, как ни в чем не бывало участвовали в демонстрации в тот страшный радиоактивный Первомай. Паша и отец не могли верить всем – подхалимов и лжецов хватало, но специалистам из центрального зала АЭС поверили.
– Так или иначе, ваш отец действовал, основываясь на искаженной информации. Проводилось ли следствие?
– Не следствие, а попытка сокрытия фактов. В конце концов, отец был Феликсом Герасимовым. Утром я проснулся, а трезвый, бледный, как призрак, отец принес мне йодную таблетку… Он знал. С тех пор каждый Первомай отец уходил в запой. Так продолжалось шестнадцать лет. В конце концов он написал письмо, заклеил его, сам отнес на почту, вернулся домой, взял пистолет и – БАХ!
Оксана быстро оглянулась. Аркадий подумал: интересно, на что похожи они с Алексом в лунном свете, – может быть, на невиданное безобразное чудище с двумя головами, туловищем и хвостом? Аркадий сделал Оксане знак, чтобы она убегала.
– Удивлены? – спросил Алекс.
– Не особенно. На причину самоубийства деньги не тянут. Скорее тут имеет место стыд.
– Да, это так. Паша и Тимофеев не могли никуда скрыться для защиты от радиации, потому что тогда им пришлось бы все рассказать. Им было слишком стыдно спасать самих себя, можете себе представить такое?
– Это происходит сплошь и рядом.
Оксана незаметно скользнула в сторону от кушетки и бросилась прочь. Осталось еще, наверное, шагов пятьдесят до мертвого Карела на кушетке, позади него скособочилась карусель. Аркадий боролся с искушением побежать, потому что глубоко сомневался, сможет ли сделать хоть шаг к спасению в таком состоянии.
– Я написал им, – сказал Алекс. – Всего лишь попросил Иванова и Тимофеева приехать в зону и заявить о своей доле ответственности персонально, лицом к лицу.
– Тимофеев приехал. Видите, что с ним произошло.
– А я не давал ему никаких гарантий. Суета сует…
– Так вы часто говорили Карелу.
– Да, говорил.
Меняясь местами, они дошли до аттракционов. Карел неподвижно лежал на кушетке. Глаза закрыты, а с подбородка и щек исчезла кровь. Смоченные водой волосы причесаны, и теперь на каждой ноге красовался китайский шлепанец. О нем позаботилась старшая сестра. Аркадий боялся, что Алекс заметит это, но тот слишком упивался собой. Наверху, на колесе обозрения, скрипнула кабинка. Какая мука быть неподвижным колесом обозрения! Аркадий никогда не видел такой огромной луны. Тень от колеса мрачно нависала над площадью.
Аркадий аккуратно положил Тараса наземь.
Алекс просто сбросил Димитра с плеча. Великан-милиционер ударился головой о землю, и раздался жуткий треск, словно раскололся кокосовый орех.
– Кто застрелил Гулака? – спросил Аркадий.
– Одному Богу ведомо. У Гулака была договоренность с Воропаями, где и что красть. Думаю, это они его убили.
Алекс перевернул на живот застреленного в спину Димитра, рядом лицом вверх положил Тараса с пулевым отверстием в груди, указал пистолетом, где встать Аркадию. Алекс решил образовать геометрическую фигуру – треугольник из мертвецов с Аркадием в центре.
– По-моему, получится весьма убедительная картина гибельных последствий опьянения при наличии оружия. Не волнуйтесь – пистолеты и самогон я обеспечу.
– Значит, вы не спасали меня от Воропаев?
– Как видите, нет. Вы здесь так никого и не вычислили, только воду взбаламутили.
– Не хватает только подушки, которой вы задушили Карела.
– «Я ни о чем не жалею»? Я только чуть-чуть прикрыл Карелу лицо. Он немного подергался и умер. Я видел, как он страдает, и проявил милосердие.
Алекс отступил на два шага от Аркадия в тень колеса обозрения и поднял пистолет. Не слишком далеко и не слишком близко.
Зазвонил мобильник Аркадия.
– Пусть звонит, – произнес Алекс. – Все едино.
Телефон продолжал звонить. Когда звонок замолкал, человек на другом конце провода, видимо, тут же нажимал на кнопку «повторный набор номера». Это мог быть только Женя, подумал Аркадий. Ни один нормальный человек не стал бы проявлять такого безумного упорства. Мобильник звонил до тех пор, пока Алекс не вынул его из кармана Аркадия и не раздавил ногой.
Вот и все, мертвый город безмолвствует, только тревожно глядит пустыми глазницами окон. Алекс чуть отошел назад и снова поднял пистолет. Аркадий заметил, как сзади к нему подползает Оксана.
– Последнее желание. Можно попросить вас выйти из тени?
– Хотите видеть меня во всей красе, когда я выстрелю? – усмехнулся Алекс.
– Если не возражаете.
Алекс сдвинулся из тени на серебристый лунный свет.
Главное, лихорадочно думал Аркадий, не дать Алексу ни малейшего повода обернуться. На лице Алекса возникло мгновенное замешательство – казалось, он удивлен, что Аркадий оказался такой покорной жертвой.
И вдруг Алекс дернулся, замер на мгновение, а затем грузно рухнул наземь – выстрел Оксаны был негромким, словно треснула ветка. Она вышла из-за карусели и вынула руку из петли, на которой держала винтовку – Аркадий видел ее в квартире Катамая в Славутиче.
– Какая жалость: оставила винтовку в мотоцикле! Едва успела, – сказала Оксана.
– Слава Богу, успели!
– Этот зверь убил моего брата! – Оксана с остервенением принялась пинать Алекса.
– Он же мертвый. – Аркадий попробовал оттащить ее, но она яростно сопротивлялась.
– Не человек, а дьявол. Я слышала каждое его слово. – Оксана, вырвавшись, плюнула в лицо трупа. Аркадий схватил ее в объятия и удерживал до тех пор, пока она не успокоилась, затем вытер лицо Алекса. Следа от пули не видно. Глаза стали тускнеть, рот искривился в понимающей ухмылке, тело обмякло. Аркадию пришлось сунуть палец в ухо Алекса, чтобы убедиться, что пулевое отверстие именно там.
– Меня арестуют? – спросила Оксана.
