Глава 7
«От тюрьмы да от сумы не зарекайся… не зарекайся», - бубнил в голове голос. Кажется, это был голос следователя Приходько. Олег (хоть в этом ему повезло) был в камере один. Он лежал на голой скамье, подтянув колени к подбородку и обхватив себя руками, чтобы хоть чуточку согреться. В помещении было страшно холодно и в то же время душно и смрадно. Олег хотел пить, есть, в горячую ванну… на свободу.
Что за бред творится в последнее время вокруг них? Фотографии эти - сделаны так, что любой дилетант распознает подделку. Похитили Тимку - и сразу вернули (слава богу!). Словно дразнит кто-то, попугивает. И почему вдруг на него убийство вешают? Но даже не допросили толком…
Заскрежетал в замке ключ, двери отворились, и охранник крикнул:
- Камнев, на выход!
Олег встал, подтягивая джинсы, - за ночь они стали велики, спадали без ремня. Хорошо хоть ботинки на липучках, а не на шнурках, а то шаркал бы сейчас…
- Лицом к стене, руки за спину! Вперед! - командовал охранник.
Вот и знакомый кабинет № 5. Охранник ввел Олега. Следователь Приходько стоял перед своим помпезным столом, держа в руках какие-то бумаги.
- Вы свободны, Олег Дмитриевич. Ваше алиби на время убийства гражданки Карцевой подтвердили в службе «Скорой помощи». Распишитесь вот здесь, и - желаю здравствовать.
Сегодня Приходько любезно улыбался Олегу, обнажая десны над желтыми зубами.
Олег молча подписал то, что требовалось, молча взял из рук Приходько какую-то справку и молча развернулся, чтобы уйти.
- А вещи? - остановил его Приходько. - Или вы на радостях по морозцу в рубашке домой помчитесь? Вот ваша дубленка. Вот мобильник, часы, кошелек с пятьюстами восьмьюдесятью тремя рублями и десятью копейками… Нам чужого не нужно!
Продолжая молчать и глядя в бегающие глаза следователя, Олег вдел ремень в джинсы, надел часы, короткую свою дубленку, развернулся и пошел к двери.
- Всего вам доброго, Олег Дмитриевич! Привет от меня передайте своей прелестнейшей супруге! - ерническим тоном проговорил ему вслед Приходько.
Но Олег так и не сказал ни слова.
На улице был снег. Первый. Крупный, пушистый. Олег задрал голову, и снежинки ласково защекотали лицо, заставили зажмуриться…
Домой можно было быстро доехать на троллейбусе - всего-то две остановки. Но Олегу захотелось пройтись под этим снегом, по благоухающим всеми запахами свободы улицам. Он достал телефон - зарядка еще была, - позвонил Лане.
- Олежка, ты?! - моментально откликнулась она. - Ты где?
- Стою возле ментовки, свободный и озадаченный. Лань моя синеглазая, как я по тебе соскучился!…
- А я-то как!… Ты сейчас что будешь делать?
- Домой пойду, отмываться. Как хорошо на воле-то… Снег какой, видишь?
- Да! Я тоже по улице иду! И сейчас тоже пойду домой - и плевать на все дела! - ликующе закричала Лана. - До встречи!
- До встречи…
Они одновременно отключились, и Олег пошел, глубоко вдыхая запах первого снега - вкусный, чистый, неповторимый. Радость была круглой, сияющей - как елочный шар. Но внутри этого шара скреблось и перекатывалось постороннее чувство - то ли досада, то ли разочарование. Вот опять: арестовали - выпустили. Попугали. Кому это все-таки нужно?
На углу прикрывала свой товар пленкой продавщица прессы. Олег бездумно окинул взглядом глянцевые журналы, пестрые газеты - и тут увидел заголовок «РЕДАКТОРА «Объектива» ЗАКРЫЛИ».
- Дайте «Параллель», пожалуйста.
Он развернул газету, стал на ходу читать. Так вот оно что! Вот зачем все делалось! Интересно, а не идет ли следом человечек с ножичком в кармане?… Да нет, им это сейчас не нужно - его убивать. А то вдруг ненароком вместо парии станет героем…
Олег скомкал газету, сунул ее в кстати попавшуюся урну. И пошел было дальше, но вдруг остановился - так резко, что в него врезался кто-то из идущих следом.
- Не может быть… - пробормотал он вслух. - Не может быть. У меня мания величия…
…Какими стали ее глаза, когда он ей приставил к груди пистолет! Сначала в них было привычное глумление, потом удивление, а потом - ужас. Все эти выражения промелькнули мгновенно, но в его воображении они растягивались, и растягивались, и растягивались: глумление- у-д-и-в-л-е-н-и-е-ууу-жжж- ааааа-сссссс…
Теперь он начнет с чистого листа. Через полгода получит после тетушки (глумлениеудивлениеужас) наследство (а там и квартирка, и машинка, и золото-бриллианты), продаст все, и мамин (царствие ей небесное, бедненькой) домик продаст - и уедет в такое место, где никто его не знает. В Штаты… Нет, ну их! В Грецию - к теплому морю…
Господи-господи, как же он ее боялся, тетку свою! И мать ее в последнее время боялась. Почему? Да потому, что знала тетушка, кто отцу помог на тот свет перекочевать…
Вспомнив отца с пылесосным проводом в руке, которым он все время избивал и его, и мать, он крепче зажмурился, натянул одеяло на голову и начал подробно вспоминать ее глаза, когда он приставил ей пистолет к груди…
«О, моя королева, - думал он. - Я сегодня сделал первый шаг к тебе!»
Борис Викторович занимался своим любимым делом: подбирал стихотворения для очередной публикации в рубрике «Слово». Эта полоса и еще одна, «Преданья старины», на которой публиковались очерки по краеведению и истории, были в полной власти пожилого зама.
Когда-то он окончил пединститут и несколько лет был учителем в сельской школе, преподавал русский язык, литературу и историю. Уже в то время публиковался и в городских газетах, и в центральных. Он очень долго работал в областной «Правде», из них лет пятнадцать - в должности ответственного секретаря, и уже было собрался уходить на пенсию, но возник Олег и предложил ему стать его заместителем.
- Мне подсказали, что вы - прирожденный редактор, тонко чувствуете слово, а я хочу, чтобы в новой газете материалы выходили не только объективные, но и грамотные, хорошо написанные.
Олег не прогадал, уполномочив Бориса Викторовича править материалы своих журналистов. По натуре его заместитель был человек мягкий, деликатный. Но только не с текстами! Никто из пишущих сотрудников «Объектива» косноязычием не страдал. И правку дяди Бори, как между собой звали они зама, порой не сразу замечали. Но, побывав в его руках, статьи волшебным образом приобретали особый аромат.
- И как я сама не догадалась из этого предложения сделать два!… А здесь всего два слова поменять местами! Ну дядя Боря, ну ювелир! - восхищалась Лана.
Олег подбирал людей для своей газеты очень тщательно, и далеко не все его нынешние коллеги были журналистами по образованию. Саша Матросов, например, окончил юрфак - потому и занимался в газете журналистскими расследованиями. Таня, как и Борис Викторович, имела диплом учителя. А Костик и вовсе был врачом. Но журналистами рождаются. Специфика образования позволяла каждому сотруднику газеты
