Лудов.
— Ну, был такой, — согласился Колька, и в глазах его замелькали, как волны на экране радиолокатора, ряды каких-то соображений.
— Ты что, его знал?
— Ну, не близко, — неопределенно сказал Кольт. — Беседовали пару раз, было.
В кабинет заглянул шеф-повар, о чем можно было сделать вывод по колпаку, хотел что-то спросить с заранее приготовленной улыбкой, но Кольт на него только шикнул.
— И чем он тут занимался, этот Лудов? — спросил Майор.
— Да разным. Телевизоры делал, китайцев вот нам в Тудоев привез, представляешь?
— Говорят, завод разворовал, в клубе казино устроил…
— Ну уж и казино! — сказал Кольт. — Мы же с тобой сейчас как раз тут и сидим, в клубе. Вообще-то это теперь все мое. Так что заказывай, что хочешь. Давай-ка еще по одной.
Он потянулся к бутылке, и Хинди, которая скромно съела только кусок рыбки, отчего-то стало не по себе в этом темноватом бархатном кабинете, лишенном дневного света, как тюремная камера, хотя ходить в рестораны с пациентами ей прежде случалось не раз.
— А китайцы эти где? — спросил Зябликов, пока его друг наполнял рюмки.
— Какие китайцы? Ах китайцы… Да их тут давно уж нет, выгнали мы их, ротный, ну их на хрен. И телевизоров теперь тоже нет. Как Лудова посадили — ведь его посадили, да? — так вот и не стало ничего. А ты, случайно, не из-за этого дела к нам в Тудоев с визитом? Ну ладно, давай сначала выпьем.
Они выпили еще по рюмке, Кольт стал закусывать, а Зябликов попросил:
— Колька, ты только никому не говори, что мы тут у тебя были. Не надо.
— Могила! — согласился Кольт, жуя капусту. Видимо, он теперь был вегетерианец, — Так что, верно, что Лудов сидит? И вроде бы даже за убийство Пономарева, говорят?
— Говорят, что так, — сказал Зябликов. — Но суд еще приговор не вынес.
— Вынесет, если надо, — сказал Кольт. — Но если бы ты мне сказал, что Пономарев убил Лудова, я бы, может, еще и поверил. А наоборот что-то непохоже.
— Почему?
— Да так…
— Но всякое же бывает, — сказал Зябликов, тоже пожевав огурец. У него не было оснований не верить Тульскому, который расследовал это убийство, но ссылаться на него в разговоре с Кольтом, который его тоже, конечно, помнил, да еще при присяжных, Майор не мог.
— Ну, бывает, — сказал Кольт. — Я бы их вообще поубивал, моя бы воля. Черт знает что из завода сделали вместе с Чубайсом. Впрочем, мне-то самому неплохо, да и пацанам я кое-как пока даю жить. А старичкам нашим скоро карачун. — Он потянулся опять налить, а другой рукой ловко напихал в рот листья салата и стал их жевать, как корова.
— Погоди-ка, — вступил Журналист, определившийся, что к другу Майора более уместно обращаться на «ты». — Ты, значит, в каком году демобилизовался? В это время кто был директором на радиозаводе?
Кольт посмотрел на его хвостик каким-то особенным, как будто мимо глядящим взглядом и перевел вопросительные глаза на Зябликова.
— Это наш пацан, — успокоил его Зябликов и для усыпления бдительности хозяина стал намазывать себе бутерброд икрой.
— Ладно, — сказал Кольт. — Наш, значит, наш. Значит, это было… Так, после госпиталя, выходит, в девяносто восьмом. Директором тогда еще был Востриков.
— Это который с орденом? — понятливо уточнил Кузякин.
— Ну, — подтвердил Кольт. — Козел.
— Почему козел?
— Тащил тут по мелочи под видом укрепления этой… обороноспособности, металл списывал, который на оборонку, а телевизоры ихние никто уже и не покупал. Они бы и сами все разворовали, да не умели, козлы потому что. Вопросы тут все, по правде, за него решал Пономарев, а рулил всем Гребельский, молодой такой, типа менеджер, он потом и директором стал, когда Вострикова они все-таки скинули. Вот собраньице-то было… — Кольт ухмыльнулся и почесал грудь под сиреневой майкой, что-то вспомнив смешное. — С одной стороны, ОМОН из области, с другой — мы… Пономарев шишку какую-то пригнал из центра, тогда только и решили. А Лудов — что? Он же китаист, я слышал. С телевизорами он все это классно сообразил, все тут вертелось, братва свой кусок имела в Тудоеве. Да и от китайцев, если честно, вреда большого не было. Они тут ресторан открыли, знаешь, китайский? — Он повернулся к Зябликову: — Вот бы ты. Три года назад приехал, сходили бы, а теперь там у меня тоже игровые автоматы стоят.
Он поднял свою рюмку, чтобы чокнуться с ротным.
— Ну как же, — выразил сомнение Зябликов, — Все же оборонный завод, а тут китайцы?
— Так где китайцы, а где оборонный завод? — Кольт, так и не чокнувшись, уже опрокинул рюмку в рот, — Да и где тут и какая тут, на хрен, оборона, ротный?
Зябликов, незаметно пропустивший эту рюмку, вдумчиво жевал.
— Ну а когда Лудов с Пономаревым исчезли, тогда что? — подсказал Журналист.
— Тогда и кранты Тудоеву, — согласно кивнул Кольт, почему-то начавший проникаться симпатией к этому странному, с хвостиком. Может, просто подобрел от выпивки, а может, ему понравилось, как тот до всего допытывается и, по-видимому, бескорыстно. — Я же по безопасности тут у них работал, браток. Как Пономарева с Лудовым не стало, я начал под себя завод подгребать, надо же кому-то рулить. Гребельского раком поставили, переоформили все. Только подгребать там уже нечего было. Мозгов-то у меня таких нет, как у них. А все же братве тоже жить надо, вот и рулю теперь игровыми автоматами. Ну, все понял, хвостатый? Может, все- таки выпьешь с нами? А девушка твоя?
— Да нет, спасибо, — сказал Кузякин. — И девушка тоже нет. Извини, брат. Ну а сам завод, допустим, можно посмотреть?
— Можно и посмотреть, — сказал Кольт, посмотрев на Зябликова. — Не знаю, для чего вам это нужно, ну да мне без разницы, раз вы приехали. Сейчас выпьем еще по одной с ротным и посмотрим.
Воскресенье, 2 июля, 12.30
Роза забежала к себе на фирму; железную дверь ей открыл заместитель.
— А что это ты на работе в воскресенье? — спросила она, хотя сама накануне ему позвонила.
— Заказы же, Роза Равильевна, лето, самая работа.
— Ну, как дела движутся? — одобрительно спросила она.
— Нормально, Роза Равильевна. Отчет принести?
— Не надо, я в творческом отпуске. Неожиданности есть?
— Неожиданности? — переспросил заместитель неохотно, не желая расстраивать хозяйку, — Из налоговой приходили, бухгалтерию смотрели, спрашивали вас. Просили позвонить, вот телефон оставили, — Он протянул бумажку с номером.
Роза внимательно на нее посмотрела, скомкала и бросила в корзину.
— Еще раз спросят, скажи, я выполняю обязанности присяжного заседателя, — сказала она. — Я вообще неприкосновенна, шли бы они на хрен. Еще вот что. Помнишь, у нас где-то в марте, что ли, одна охранная контора пуленепробиваемые окна заказывала? Ну, помнишь, «Бастион-Мастион» там какой-то?
— Да, было, — припомнил заместитель.
— Найди по компьютеру и принеси мне договор.
— Сейчас, — Он повернулся и вышел.
Пока он искал документ, буквально минуту, Роза смотрела почту и, не вскрывая конверты, бросала их в корзину: ничего интересного. Заместитель вернулся и положил перед ней несколько листочков договора в целлофановом файле. Даже не взяв его в руки, она прочла сквозь прозрачную обложку: «…от имени ООО „Бастион-М“ заместитель директора по хозяйственной части Зябликов И. П.».
— Иди, — отпустила Роза заместителя, задумчиво выгребла бумажку с телефоном из-под брошенных в корзину конвертов, расправила, еще раз прочла и убрала в сумочку.
Воскресенье, 2 июля, 14.00
Хинди все еще не вполне оправилась от испуга, но чувствовала себя уже в безопасности в старом джипе Кузякина, который ехал следом за лимузином Кольта. Кузя, который понимал ее настроение, сказал, сворачивая за ними к заводу:
— Да он нормальный, Хинди, не бойся. Эти тудоевские бандиты, они со своими добрые. Раз мы друзья Майора, он, наоборот, за нас любому глотку перегрызет.
Глухие ворота когда-то оборонного завода распахнулись беспрепятственно, охранник у будки взял под козырек, когда громила крикнул ему что-то с переднего сиденья «Лендкруизера», приоткрыв стекло. Огромный, как город, завод производил странное, полумертвое впечатление: там и тут валялись когда-то для чего-то нужные железки и ржавели, как скелеты, остовы советских еще автобусов и тракторов. Некоторые корпуса были полностью разбиты и разворованы, другие целы, но без признаков жизни; в иных размещались, видимо, конторы тудоевских клерков даже и в галстуках, а где-то, судя по доносившемуся гулу, шевелилось и какое-то производство.
«Лендкруизер» остановился возле одного из корпусов, который выглядел наиболее обитаемым, громила выскочил и распахнул перед хозяином заднюю дверцу. Но охранять его тут, на собственной территории, представлялось им, видимо, уже неприличным. Зябликов тоже вылез из машины и огляделся, а Кольт скинул пиджак на руки громиле: майка еще туда-сюда, а белый шелковый пиджак в заводском пейзаже, наверное, выглядел бы уже вызовом братве.
— Ну вот, — сказал он Журналисту, продолжая какую-то мысль, которой по дороге делился в машине с Зябликовым. — Я и говорю: пятьдесят гектаров, где столько игральных автоматов найдешь? Да и кто на них будет играть и на какие деньги в Тудоеве, ну? — Он окинул свои владения по-хозяйски тоскливым взглядом. — Подъездные пути, корпуса, котельная… Может, все-таки купит кто-ни-будь, а, хвостатый, как тебя там?
— А компакт- диски тоже где-то здесь? — осторожно поинтересовался Журналист.
Кольт мгновенно подобрался и на глазах протрезвел.
— Это кто тебе сказал?
— Да так, краем уха что-то слышал, — сказал
