договорились, ты сам все решил. И помогаешь только потому… только для того, чтобы я из дому убралась. Чтобы мы отдельно жили. Еще не известно, правда будешь помогать или так, сейчас только обещаешь. Чтобы я скорей уехала.
— Ксан, а зачем тебе этот журнал вообще понадобился? — помолчав, вдруг спросил Хозяин с интересом. — Ведь дурь же.
— Деньги зарабатывать, — огрызнулась Хозяйка. — Мне надоело копейки считать! И каждый раз отчитываться! И… и родителям помочь даже не могу! Отец звонил, говорит, матери лекарство выписали, очень дорогое, пять тысяч нужно… А у меня вообще ни одной нету! Паршивые триста баксов остались! Я отцу говорю: у меня нет таких денег! А он говорит: ну, ладно, на лекарство я у знакомых назанимаю, а на наши похороны ты деньги найдешь? Он мне не поверил, понимаешь?! Он мне просто не поверил, он думает, что раз ты миллионер — так и я миллионерша! Пять тысяч! Блин! Ты мне на целый месяц больше трех тысяч сроду не давал!..
— Ты в каком государстве живешь? — перебил жену Хозяин. — В России имеют хождение рубли, дорогая. Твой отец просил пять тысяч рублей. И не на что-нибудь, а на лекарство для твоей матери. Насколько я знаю, просил впервые… Кстати, а что у твоей матери? Давно она болеет?
— Откуда я знаю? Он трубку бросил… — Хозяйка помолчала и недовольно добавила: — Как это рублей?.. Им что, пять тысяч рублей негде взять? Чушь какая. Из-за такой ерунды он не позвонил бы.
— Твой отец позвонил именно из-за такой ерунды, — холодно сказал Хозяин. — Кстати, если тебе интересно, могу сообщить, что у твоей матери рак.
— Что у тебя за шутки?! — возмутилась Хозяйка. — Ты вообще думаешь, что говоришь?
— Ты редкая дрянь, дорогая… Хотя нет, не такая уж и редкая. И не такая уж дорогая. Ты дешевая дрянь… Я звонил Леонарду Семеновичу. Сначала он не хотел со мной говорить… Рассказывать ничего не хотел. У них все прекрасно, и они ни в чем не нуждаются, вы подумайте… Твои родители думают, что ты их бросила потому, что я так захотел. Они никогда ни за чем не обращались к тебе потому, что думали, что я буду недоволен. Не хотели ставить тебя в затруднительное положение… Никому не говорили, кто у них зять… Ты что им наплела обо мне? И почему мне о них черт знает что наговорила? Никто тебя из дому не выгонял, родители у тебя нормальные люди, любят тебя… Тьфу, черт… Кому я это говорю?
— Ты ничего не знаешь, — трагическим голосом сказала Хозяйка. — Ты даже не представляешь, как я с ними настрадалась! У них же никакой духовности! Какие-то мелкие, пошлые интересы: где покупать кефир, сколько картошки в этом году сажать, у кого взаймы просить, чтобы ботинки купить…
— Кому ботинки купить, тебе? — спросил Хозяин.
— Да какая разница?! — раздраженно рявкнула Хозяйка. Спохватилась и опять заговорила трагическим голосом: — Я у них ничего не просила! А когда просила — так всегда денег нет! Никогда ни на что денег не было! Оба работали, а денег ни на что не хватало! А питались с огорода!
— Ну да, полная бездуховность, — печально подтвердил Хозяин.
Опять повисло тяжелое молчание, и Александра вдруг подумала, что друг с другом они разговаривают совсем не так, как с посторонними. И даже не так, как при посторонних. Хозяйка ни разу не заговорила с мужем светским голосом, но и ни разу не только не выругалась, но даже не сказала ничего вроде «ды прям» или «шо хоть ты». И зубом ни разу не цыкнула. А Хозяин, хоть и грубил жене просто недопустимо, говорил при этом не привычным грозным голосом, а… разным. Чаще всего — печальным. И чем печальнее у него был голос, тем откровеннее боялась Хозяйка.
— А Настя даже не догадывается, что у нее есть еще одна бабушка и еще один дедушка, — совсем уж печальным голосом сказал Хозяин.
— Володечка, ты меня убьешь? — Хозяйка задохнулась, закашлялась и принялась мучительно икать, торопливо выговаривая слова в коротких паузах: — Володечка! Ик… Любименький! Ик… У нас ведь… ик!.. Ребен… ик!.. Как же… как же… как же она без матери-и-и… ик!..
Хозяйка зарыдала, не переставая икать, а Хозяин равнодушно посоветовал:
— Воды попей. Я сказал: воды! У тебя что, обычной воды нет?
— Не-е-ет! — рыдала Хозяйка. — Любименьки-и-ий! Не убивай меня-а-а-а!..
— Действительно, воды нет, — удивленно пробормотал Хозяин. — Ну, что ж теперь, придется обходиться подручными средствами.
Звякнуло стекло, забулькала жидкость — и тут же Хозяйка резко прекратила рыдать, опять задохнулась, закашляла и зачихала. Прокашлялась, продышалась и возмущенно просипела:
— Ты что, с ума сошел?! А если бы в глаза?
— Успокоилась? — спросил Хозяин. — Вот и хорошо. Иди к себе. Нет, бутылки брать не надо. И ключик от кабинета я заберу. И телефон свой отдай-ка мне на всякий случай… Телефон, быстро! Вот так, молодец. Ну, хватит, что ты так расстраиваешься… Радоваться надо. Офис у тебя уже есть, квартира есть, охрана есть, медицина есть… Да, кухарку завтра же найдут. Иди, иди, я дверь закрою. Спокойной ночи, дорогая, приятных сновидений. И не вздумай шататься по дому, а то мне придется тебя запереть. Что бы ты предпочла: чердак или подвал? Я думаю — подвал, зимой там все-таки теплее будет…
— Какой ты жестокий, — с ужасом прошептала Хозяйка. — Неужели ты правда на это способен? Лишить ребенка матери!..
— Какие глупости, — печально сказал Хозяин. — Нет, ну какие глупости ты говоришь, Ксан, подумай своей головой! Я никогда не допущу, чтобы Настя осталась без матери. Правда, в случае необходимости у нее может оказаться совсем другая мать. Но ведь и это не такая уж редкость в наше время. Ничего, дело житейское, привыкнет к новой матери. Вот хоть бы нянька ее, эта Александра, — чем не мать? К ней Насте и привыкать не надо, и так давно уже привыкла… Нет, серьезно, ничего кандидатура в матери нашей дочки, как ты считаешь, дорогая? Главное — совершенно трезвый образ жизни. Ну, и образование, конечно, тоже, и воспитание. Родословная. Из князей! Шутка ли? Согласись, Ксан, кандидатура подходящая.
— Володечка, не надо так шутить, — жалобно попросила Хозяйка.
— Я не шучу! — грозно рявкнул Хозяин. — Сколько раз всем вам повторять: я никогда не шучу! У меня нет чувства юмора!
Хозяйка тоже что-то заорала, но Александра уже не слушала. Она и так услышала больше, чем надо… Кому надо, зачем надо? Никому ни зачем не надо было слушать все это… Она просто думала, что сможет понять, что происходит, что затевает Хозяин, чем все это может грозить ей и Насте… Не надо было слушать! Примерно то же самое она уже слышала много лет назад! Примерно те же слова говорил ее первый хозяин своей жене, и тогда ей было так же страшно, как сейчас, и тогда она знала, что все это добром не кончится… И сейчас знает.
Александра оттолкнула руку Сан Саныча вместе с разговорчивой железкой. Это следовало сделать сразу, а не сидеть тут чуть ли не полчаса, не подслушивать чужие разговоры… И почему Сан Саныч практически заставил ее подслушивать? Может быть, по приказу Хозяина? Тогда что это должно означать? Ничего хорошего это означать не может. А если Сан Саныч проявил инициативу — значит, он нарушил все мыслимые правила, запреты, законы… Чем они там руководствуются, привидения из службы безопасности Хозяина? А если нарушил — то у него должна была быть серьезная причина. До такой степени серьезная, что Александре даже думать об этом не хотелось.
— Все поняла? — с пятью опасными смыслами спросило привидение прямо над ухом очень тихим шепотом.
— Ничего не поняла, — сердито зашептала Александра в ответ, оборачиваясь в ту сторону, откуда послышался шепот. Сан Саныч был прав — глаза уже привыкли к темноте, и она могла различить его силуэт на скамейке рядом с собой. Но больше все равно ничего не могла различить. Ну и хорошо: есть надежда, что он ее лица сейчас тоже не видит. — Что я могла понять?.. Или ты о качестве звучания спрашиваешь? Качество хорошее, каждое слово очень отчетливо слышно. Ну и что? Никакой полезной информации. Только и делают, что ссорятся. И так… грубо! Я очень сожалею, что услышала это. Такие ужасные ссоры между мужем и женой не должны слышать посторонние люди. Не знаю, как я теперь буду смотреть им в глаза. И Насте тоже… И тебе. Так все неудобно получилось… Ладно, пора идти спать. А то Хозяйка утром уезжает, вдруг захочет зайти…
Александра замолчала, сообразив, что она чуть не ляпнула, что намерена принять кой-какие меры, чтобы мать даже попрощаться с дочерью не могла. Но Сан Саныч и сам все понял.
— Да она к Насте не будет заходить, — нетерпеливо зашептал он. — Ей не до того будет… Саш, ты
