каблуков вообще нет.
— Мы будем пить очень легкое вино. — Хозяин опять смотрел на нее. — И к тому же — по-эллински. Знаете, что это значит? Несколько капель вина в бокал воды — вот как пили эллины!
— Ну, и где они теперь? — сварливо поинтересовалась Александра.
Она сама слышала в своем голосе неприязнь. Нельзя так. Особенно — при Насте. А пить при Насте можно? Даже хоть бы и по-эллински… Ишь ты, какие образованные олигархи пошли. Эллинов поминают всуе… Хотя да, Хозяин же в олигархи не из уличной банды выбился, а из совсем другой. Скорее всего, олигархом его в свое время назначили. По рекомендации какого-нибудь папиного друга. Вернее — товарища по партии. Какой-нибудь из новых партий, тогда этих партий уже много было. Примерно столько же, сколько уличных банд. Это потом почти все партии и уличные банды слились в одну. Под названием «элита».
Весь ужин Александра промолчала, только иногда шепотом подсказывала Насте, какую вилку когда брать и что делать с испачканной салфеткой. А Хозяин чего-то развеселился, разговорился — даже, можно сказать, разболтался. И стариков разговорил. Сначала говорили о том, что если и пить, то только по- эллински. Но при этом даже по-эллински почти не пили. Так, сделали по глотку чуть подкрашенной вином воды. Александра и глотка не сделала. Вообще бокал в руки не взяла. Ребенок за столом. Потом заговорили о ребенке. Александра насторожилась. Думала, сейчас дед с бабкой начнут хвалить внучку, восторгаться, умиляться — в общем, изо всех сил сводить на нет результаты трехлетней работы гувернантки. Но и тут обошлось — говорили главным образом о том, в каком возрасте Насте следует идти в школу и в какую именно. В смысле — с каким уклоном: с языковым, живописным, музыкальным и так далее. Старики еще помнили те времена, когда школы «с уклоном» были очень престижны и не очень доступны для детей простых смертных. Хозяин про школы «с уклоном» давно забыл, он-то знал, что Настя будет учиться в какой-нибудь Англии или Швейцарии, но разговор о преимуществах и недостатках разных «уклонов» охотно поддерживал и даже расцвечивал примерами из жизни своих друзей. Как будто у него когда-нибудь были друзья. Насте разговоры о школе были глубоко безразличны, но она вежливо соглашалась учиться с любым предлагаемым «уклоном», а потом вдруг сама предложила отцу купить ей школу, где будут все «уклоны» сразу, а учительницей — Александра.
— Настя, ты у меня молодец, — одобрительно сказал Хозяин. — Очень хорошая идея. Так и сделаем.
Надежда Ивановна и Леонард Семенович переглянулись и одновременно засмеялись, будто услышали чрезвычайно остроумную шутку.
Александра помрачнела. Какие там шутки, Хозяин никогда не шутил. У него же не было чувства юмора. Чего доброго, действительно надумает претворить в жизнь эту хорошую идею. Беда.
Хозяин наконец решил, что пора отпустить всех на волю. Глянул на часы, извинился, сказал, что должен срочно позвонить и поднялся. Как только он скрылся в доме, Надежда Ивановна тут же осторожно поинтересовалась у Александры, можно ли убирать со стола и где посуду мыть. Александра вздохнула, сказала, что посуда подождет, и предложила всем послушать, как Настя играет этюды Черни. Этюды Черни старики восприняли как известие о вручении им Нобелевской премии, поэтому посуду оставили на произвол судьбы и пошли всей карнавальной толпой в музыкальную комнату. По пути Александра заглянула к Нине Максимовне и попросила ее передать кухарке, чтобы через часок в комнату гостей принесли горячий самовар, заварочный чайник, обычный черный чай и каких-нибудь пирожков, плюшек, ватрушек… Бутербродов каких-нибудь. Попроще. С колбасой, сыром, ветчиной. И чтобы нарезано было потолще… Из фруктов — яблоки и мандарины. Экзотики не надо.
Она заметила, что Надежда Ивановна и Леонард Семенович почти ничего не ели за ужином. Может быть, они не любили всяких креветок, омаров, кальмаров и прочих морских гадов. А может быть, просто не знали, как к ним подступиться. Хозяин не подумал об официантах — семейный ужин-то, все по-простому… И Клавдию Васильевну отослал. И не догадался хотя бы показать старикам, как можно расшелушить этих проклятых омаров. А сами старики экспериментировать с морскими гадами не стали. Съели только по ложке салата — и то, наверное, потому, что Александра, накладывая салат Насте, как бы машинально наполнила и их тарелки. Они вопросительно переглянулись, она заметила это и больше уже не пыталась исполнять обязанности хозяйки за столом.
Настя сегодня устала, к тому же ленты и кружева широких рукавов карнавального платья все время путались в этюдах Черни, так что музыкальный вечер быстро перешел в катание Насти на шее Леонарда Семеновича и в разговор Надежды Ивановны с Александрой.
— Разве мы могли думать? — тихо говорила Надежда Ивановна, поглядывая на Леонарда Семеновича с Настей на плечах. Леонард Семенович поглядывал на нее. — Все так неожиданно получилось. Вдруг Владимир Сергеевич позвонил. И сразу люди от него приехали: собирайтесь, уже и билеты заказаны, давайте паспорта, мы сами выкупим… Я едва соседку застала, ключи отдала — у нас цветы, их поливать надо… И о больнице уже договорился… Как-то у него все очень быстро. Буквально за два дня.
— Это еще не очень быстро… — Александра тоже поглядывала на Леонарда Семеновича и Настю. Разбалуют ей ребенка. — Два дня — это для Владимира Сергеевича целая вечность. Например, прошлой ночью по его велению вокруг всего дома гвоздика выросла.
— Вы его не любите, да, Саша? — помолчав, нерешительно спросила Надежда Ивановна.
— Нет, — спокойно ответила Александра. — Это не входит в мои обязанности.
— Ой, да я не об этом!.. — Надежда Ивановна смутилась и надолго замолчала. Наконец неловко сказала: — Мне бы сегодня успеть все приготовить. Для больницы-то. А я даже не знаю, что туда нужно брать.
— Ничего, кроме документов. Там у вас будет все необходимое. — Александра подумала и добавила: — А если вам чего-нибудь еще захочется, так мы с Настей вам привезем.
Надежда Ивановна опять надолго замолчала, сидела, разглаживая ладонями юбку на коленях, вздыхала, о чем-то напряженно думала. В конце концов надумала:
— Саша, а можно… я Насте кофточку свяжу? Ажурную… Я понимаю, у нее все… вон какое у нее все. Но мне так хочется!.. Если меня не будет — у нее хоть память какая-никакая останется.
— А почему вы спрашиваете разрешение у меня? — удивилась Александра. — Вы же Насте родная бабушка! Вяжите, что хотите. Тем более, что вкус у вас, я бы сказала, безупречный. И никогда не говорите, что вас не будет. Напрасно, что ли, Хозяин… Владимир Сергеевич вас сюда привез? Можете быть уверены: если за дело взялся Владимир Сергеевич — успех обеспечен. Вас обязательно вылечат. Даже если вы сами будете этому сопротивляться.
— Вот ведь как, а?.. — Надежда Ивановна слабо улыбнулась. — И не любите вы его, а как верите… Прямо как в господа бога. Странно даже.
— Да он практически такой же всемогущий, — почти всерьез сказала Александра. — Ладно, давайте- ка расходиться. Насте спать пора, да и вам отдохнуть надо… Анастасия Владимировна! Что-то вы, мисс, сегодня совсем разбаловались. Быстренько целуйте дедушку и бабушку, желайте им спокойной ночи — и в постель. То есть сначала под душ. Под холодный. Нина Максимовна проследит. И не вздумайте подбивать ее на какие-нибудь противоправные действия. Я все равно узнаю. И тогда точно выпорю.
На «выпорю» Настины дед с бабкой отреагировали совсем не так, как Хозяин. Леонард Семенович засмеялся, ставя Настю на пол, чмокнул ее в макушку и пообещал:
— А я добавлю.
Надежда Ивановна снисходительно улыбнулась и пробормотала:
— Можно подумать…
Нет, вполне нормальные люди. И даже хорошие. И как это у них могла вырасти такая Ксения?.. Ладно, потом разберемся.
Настя быстро клюнула деда и бабку в подставленные щеки, важно сделала реверанс по всем правилам французского двора времен какого-то Людовика — в кино видела, мартышка хитрая, — и вышла из комнаты, размахивая руками, как крыльями. В одной руке у нее была диадема, в другой — вышитые туфельки. Их тоже заказывали к прошлому дню рождения, и тогда они были великоваты. А сейчас, наверное, уже жмут, вот Настя и не выдержала, сняла. Вон как быстро растет… Хотя в этом возрасте четыре месяца — почти эпоха. Интересно, через какое время Настя ее забудет?..
— Надежда Ивановна, Леонард Семенович, я вас провожу, — сказала Александра официально. И неофициально добавила: — А то тут планировка такая… Черт ногу сломит. Пардон.
