подняться со своего ложа. Арктела, безмолвная и покорная Абнону-Тха, казалось, не обращала внимания ни на что, кроме приказаний некроманта. Она выглядела как прекрасный бездушный механизм. Колдуны, резко обернувшиеся на звук открывшейся двери, с исключительным проворством отскочили, прежде чем он успел напасть на них, и вытащили короткие кривые мечи. Нарфай выбил нож из пальцев Фариома, метнув свой меч, отсекший тонкое лезвие от рукоятки, а Вемба-Тсит, замахнувшись, сразу убил бы юношу, если бы не вмешался Абнон-Тха, повелевший ему остановиться.
Разъяренный Фариом стоял под занесенными мечами, не решаясь двинуться, и темные испытующие глаза Абнона-Тха, точно глаза ночной хищной птицы, сверлили его своим взглядом.
— Я желаю знать, что значит это вторжение, — произнес некромант. — Ты действительно отважен, если решился войти в храм Мордигиана.
— Я пришел за девушкой, которая лежит вон там, — объявил Фариом. — Это Илейт, моя жена, которую несправедливо призвал бог. Но скажите мне, зачем вы принесли ее в эту комнату со стола Мордигиана, и что вы за люди, если смогли поднять мертвую так же, как подняли мою жену?
— Я — Абнон-Тха, некромант, а это мои ученики, Нарфай и Вемба-Тсит. Благодари Вембу-Тсита, ибо он воистину вернул твою жену из царства мертвых с мастерством, превзошедшим мастерство его учителя. Она очнулась еще прежде, чем заклинание было кончено!
Фариом с безжалостным подозрением взглянул на некроманта.
— Илейт была не мертва, а всего лишь впала в транс, — заявил он. — Вовсе не колдовство твоего ученика пробудило ее. И никто не может судить о том, была она мертва или жива, кроме меня. Позволь нам уйти, ибо я хочу покинуть Зуль-Бха-Сейр, где мы остановились лишь на короткое время.
С этими словами, он повернулся спиной к колдунам и подошел к Илейт, которая глядела на него изумленными глазами, но еле слышно произнесла его имя, когда он схватил ее в объятья.
— Какое замечательное совпадение, — промурлыкал Абнон-Тха. — Мы с учениками тоже собираемся уехать из Зуль-Бха-Сейра этой самой ночью. Возможно, вы удостоите нас своим обществом?
— Благодарю тебя, — отрывисто ответил Фариом. — Но я не уверен, что наши пути совпадают. Илейт и я поедем в Тасуун.
— И снова, клянусь черным алтарем Мордигиана, совпадение, еще более странное, чем первое, ибо Тасуун также место и нашего назначения. Мы возьмем с собой и воскресшую Арктелу, которую я считаю чересчур прекрасной для бога смерти и его лизоблюдов.
За масляными насмешливыми речами некроманта Фариом чувствовал темное затаившееся зло. Кроме того, он заметил тайные зловещие знаки, которые Абнон-Тха делал своим помощникам. Безоружный, он мог лишь согласиться на неприятное предложение колдуна. Он отлично понимал, что ему не позволят живым покинуть храм, ибо узкие глаза Нарфая и Вембы-Тсита, пристально его рассматривавших, налились жаждой убийства.
— Пойдем, — произнес Абнон-Тха повелительно. — Время уходит.
Он обернулся к неподвижной фигуре Арктелы и произнес непонятное слово. С пустыми глазами, шагая, как лунатик, она последовала за ним по пятам к открытой двери. Фариом помог Илейт подняться, шепча ей на ухо слова ободрения в попытке смягчить растущий ужас и тревогу, которые увидел в ее глазах. Она могла идти сама, хотя медленно и неуверенно. Вемба-Тсит и Нарфай посторонились, жестом уступая дорогу девушке и Фариому, но тот, чувствуя, что как только обернется к ним спиной, они убьют его, подчинился неохотно, отчаянно оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить оружием.
Одна из металлических жаровен, полная тлеющих углей, стояла у самых его ног. Он быстро нагнулся, схватил ее и повернулся к некромантам. Вемба-Тсит, как юноша и подозревал, крался за ним с занесенным мечом, готовясь нанести удар. Фариом метнул жаровню вместе с ее сверкающим содержимым в лицо молодого некроманта, и Вемба-Тсит, задыхаясь, с ужасным криком упал на пол. Нарфай, свирепо рыча, прыгнул на беззащитного юношу. Его ятаган блеснул в тусклом свете, когда ученик некроманта занес его для удара. Но оружие не опустилось, и Фариом, приготовившийся к жестокой смерти, понял, что Нарфай пораженно глядит куда-то за него, точно превращенный в камень призраком Горгоны.
Словно подчиняясь чьей-то чужой воле, юноша обернулся и увидел, что отвело от него удар Нарфая. Арктела и Абнон-Тха, застывшие перед открытой дверью, вырисовывались на фоне тени, которую не могло бы породить ничто, находившееся в комнате. Она от края до края заполняла порталы и возвышалась над перекрытием двери, и затем мгновенно стала чем-то большим, чем простая тень — это было огромное облако тьмы, черное и непроницаемое, почему-то ослеплявшее глаза странным сиянием. Казалось, тьма высосала огоньки из красных урн и наполнило комнату холодом смерти и пустоты. Это облако напоминало червеобразную колонну, огромную, точно дракон, и все новые и новые кольца вползали в комнату из темного коридора, а оно само беспрестанно меняло форму, кружась и извиваясь, точно наполненное бурлящей энергией темных эпох. На мгновение оно стало похоже на дьявольского великана с безглазой головой и туловищем без рук и ног, а затем, раздуваясь и распространяясь, точно дымное пламя, облако заполнило комнату.
Абнон-Тха отшатнулся от него, отчаянно бормоча проклятия и заговоры, защищающие от нечистой силы, но Арктела, бледная, хрупкая и неподвижная, оказалась как раз на пути чудовищного создания, и оно начало обволакивать ее своими голодными языками, пока девушка полностью не скрылась из вида.
Фариом, поддерживавший Илейт, бессильно повисшую у него на плече, точно собираясь лишиться чувств, не мог двинуться. Он забыл кровожадного Нарфая, и казалось, что они с Илейт лишь бледные тени перед лицом этого воплощения смерти и разложения. Он видел, как темнота росла и сгущалась, как взметнулось жадное пламя, поглотившее Арктелу, он видел, как оно мерцало клубящимися мрачными радугами, точно спектр темного солнца. На мгновение до него донеслось негромкое шелестение, похожее на потрескивание пламени. Затем быстро и устрашающе облако откатилось из комнаты. Арктела исчезла, точно растворилась в воздухе, подобно бесплотному призраку. Принесенный внезапной волной странно перемешанных жары и холода, в зале разлился резкий запах, какой мог бы исходить от выгоревшего погребального костра.
— Мордигиан! — взвизгнул Нарфай в приступе панического ужаса. — Это был бог Мордигиан! Он забрал Арктелу!
Казалось, на его крик отозвалось многоголосое насмешливое эхо, нечеловеческое, как вой гиен, но тем не менее отчетливое, повторявшее имя Мордигиана. Из темного зала в комнату ворвалась орда ужасных созданий, в которых Фариом лишь по фиолетовым рясам узнал служителей бога-вурдалака. Они сняли свои маски в виде черепов, обнажив головы и лица, которые были получеловеческими, полупсиными, и совершенно дьявольскими; перчаток на них тоже не было. Их явилось не меньше дюжины. Кривые когти блестели в темноте, точно крюки из темного тусклого металла. Рычащие пасти обнажали острые зубы, длиннее, чем гвозди в крышке гроба. Точно шакалы, они плотным кольцом окружили Абнона-Тха и Нарфая, оттеснив их в дальний угол. Несколько из вошедших позже со звериной жестокостью набросились на начавшего оживать Вембу-Тсита, который со стонами извивался на полу посреди рассыпавшихся из жаровни углей.
Казалось, они не видели Фариома и Илейт, которые смотрели на них, точно застыв в смертельном трансе. Но последний жрец, прежде чем присоединиться к нападавшим на Вембу-Тсита, повернулся к юной чете и обратился к ним хриплым и гулким, точно отраженным от сводов гробницы, лающим голосом:
— Уходите, ибо Мордигиан справедливый бог, кто призывает лишь мертвых и не трогает живых. А мы, служители Мордигиана, жестоко наказываем тех, кто нарушает его закон, похищая мертвых из храма.
Фариом, поддерживая все еще опиравшуюся на его плечо Илейт, вышел в темный зал, слыша за своей спиной зловещий шум, в котором крики трех некромантов мешались с рыком, подобным шакальему, и с хохотом, точно издаваемым стаей гиен. Шум затих, когда они вошли в освещенное голубым светом святилище и тронулись по внешнему коридору. И тишина, наполнившая храм Мордигиана за их плечами, была столь же глубокой, как безмолвие мертвых, лежащих на черном столе-алтаре.
ЧЕРНЫЙ ИДОЛ
Тасайдон, ты владыка семи кругов ада,
Где обитает один лишь Змей,
Влача свои кольца из круга в круг
Сквозь огонь и бесконечности мрак.
