— Дэвис, сладкий мой! — начала она срывающимся голосом. — Около двадцати лет назад твоя мама предложила нам сумасшедший план построить амбары и продавать яблоки богатым дуракам из Атланты. Мы поддержали ее, и она оказалась права. Мы верим в нее, и она ни разу не подвела нас. Посмотри по сторонам. Перед тобой старики с пенсией и страховкой, молодые люди, у которых есть деньги на учебу, мамы и папы, у которых есть средства, чтобы как следует заботиться о своих детях. Мы все держимся вместе, и это только благодаря твоей мамочке. Не испорти всего этого. Не надо приезжать сюда, бросать учебу, демонстрировать нам свою знаменитую жену и говорить: «Я мужчина, я фермер, я теперь буду всем управлять». Ты должен заработать право здесь остаться. Вопрос не в том, что ты оставил. Вопрос в том, что тебе дадут.
— Да, мисс Джин, я знаю, — напряженно ответил Дэвис. — Я не собираюсь просить подачек.
— Отлично, потому что ты их не получишь. Твоя мама никогда ни о чем не просила, а посмотри, что она создала для нас. Теперь о тебе, мисс Эдди. Мне ты кажешься симпатичной, умной девушкой. Я не голосовала за твоего папочку, но ничего против него не имею, если не считать его политики. Но почему ты решила, что твое призвание — работать с яблоками? С нами ты или против нас, или тебе вообще на все наплевать?
— Я за вас! — с горячностью воскликнула Эдди. — Мэм, я дочь женщины, которая всем сердцем верит в справедливость и считает, что ко всем людям надо, относиться почестному. Я дочь мужчины, чья семья своими руками воплотила великую американскую мечту. А начинали они нищими эмигрантами на острове Эллис.
— Хорошие слова, — мягко заметила Джин. — Но по счетам ими не расплатишься.
Дедуля, ссутулившийся солдат Второй мировой, в белом фирменном свитере и мешковатых рабочих брюках вышел из толпы и ткнул костлявым пальцем в Якобека. Я сделала знак одной из моих тетушек, которая стояла ближе всех к нему, но было уже поздно.
— Давайтека опустимся с небес на землю. Мы знаем, что ты сделал, когда явился сюда, парень! — Все люди моложе шестидесяти оставались для Дедули парнями и девчонками. — Нам не нравятся чужаки, которые позволяют себе вольности с нашей Хаш.
— Так, спокойно, — вмешалась я. — Этот человек ничего себе не позволял. Моя честь в безопасности, успокойтесь все.
— Но этот человек ударил твоего сына, девочка! Ты ему и это готова спустить?
— Дедуля, я своими глазами видела, что случилось. Я должна сказать вам, что полковника не в чем обвинять. Этот инцидент произошел между ним и Дэвисом. Они помирились, значит, больше это никого не касается. — Я помолчала. — Дэвис взрослый мужчина. Он сам может о себе позаботиться.
— Нет, это семейное дело, если опасный и жестокий человек разбивает лагерь на нашем собственном дворе! Я слышал об этом Якобеке в радиошоу Хейвуда Кении! — Дедуля ожег Якобека свирепым взглядом. — Президент не зря держал тебя подальше от людей все эти годы, парень. Под дудку какого дьявола ты пляшешь? Какое несчастье принесешь нам и признаешься ли, сколько народу ты поубивал? Ты убивал из корыстолюбия или во имя бога и нашей страны, парень?
— Мой родственник — настоящий герой! — ответила вместо Якобека Эдди. — Уверяю вас, его оклеветали и…
— Мне плевать на бога и на эту страну, — спокойно заявил Якобек.
Мы все окаменели и посмотрели на него, как ягнята, заслышавшие крик ястреба. Глаза сощурились. Руки потянулись к нагрудным карманам, где лежали карманные Библии, и к бумажникам с вложенным в них вырезанным государственным флагом. Градус общественного доверия резко устремился к нулю. Якобек невозмутимо оглядел всех, держась так же уверенно, как статуя в военном мемориале. Его бы никто не сумел сдвинуть с места.
— А на что же тебе не наплевать? — выкрикнул ктото из толпы.
Прежде чем Якобек успел ответить, все услышали далекий грохот, постепенно приближающийся к нам. Люсиль и остальные агенты бросились к большим окнам и задрали головы, прикрывая глаза от солнца ладонями. Мы с Якобеком последовали за ними, и вскоре уже все с тревогой уставились в небо. Маленький белоголубой вертолет уже миновал лесистые склоны горы Аталук.
Якобек повернулся к Дэвису и Эдди.
— Убери ее подальше от окна!
— Дада, — торопливо согласилась с ним Люсиль.
Но Эдди заупрямилась.
— Нет! Я отказываюсь вести себя так, будто постоянно нахожусь под прицелом всех сумасшедших и убийц в этом мире! Хватит с меня. На этой ферме я в полной безопасности…
Дэвис, не говоря ни слова, подхватил ее на руки, унес в центр амбара и только там поставил на ноги. Она хмуро и обиженно посмотрела на него.
— И ты, Брут?!
— Я поддерживаю твою точку зрения, но не хочу, чтобы ты стояла у окна.
— Это репортеры с телевидения, — сообщила Люсиль.
Вертолет был всего в сотне футов, уже можно было разглядеть логотип кабельного канала телевидения, одного из самых низкопробных. Оператор высунулся в открытую дверь и снимал амбары и сады. Я схватила за руку Логана.
— Они нарушают границу нашей собственности! Они лезут в нашу жизнь! Сукины дети! Они не имеют права…
— Что ты хочешь от меня, сестренка? Мне что, пристрелить их?
— Да, черт возьми!
Пока все мы переговаривались между собой, Якобек направился к высоким двойным дверям, резко распахнул их и вышел на крыльцо. Сунув руку в карман рубашки, он вынул чтото напоминающее узкий автоматичский пистолет с длинным дулом. Я вылетела следом за ним.
— Я, конечно, сумасшедшая, Джейкоб, но не настолько. На самом деле я вовсе не хочу, чтобы ктонибудь стрелял по этому вертолету.
— А как насчет блефа?
— Блефа? — Я махнула рукой в сторону оператора. — Он снимает каждое твое движение. Не провоцируй его.
— Он не только меня снимает. — Якобек пристально посмотрел на меня. — Он снимает нас. Так что возвращайся в цех.
Я подумала и покачала головой:
— Нет, давай пуганем этих мерзавцев вместе.
Он улыбнулся, поднял пистолет к небу и прицелился. Оператор немедленно спрятался, словно краб на побережье Флориды, убегающий в свою нору. Я успела увидеть пилота и по его губам прочитала слова, которые мне не стоило слышать.
Вертолет быстро набрал высоту и скрылся за горизонтом. Все столпились вокруг нас с Якобеком и смотрели на него с уважением и тревогой. А я вдруг почувствовала, как желание, словно робкий, виноватый паучок, медленно поползло вверх по моей спине.
Якобек опустил пистолет и спрятал его обратно в карман рубашки.
— Я забочусь о своей семье, — сказал он. — Вот на что мне не наплевать.
Он развернулся и прошел через толпу. Все расступались перед ним, я тоже отступила в сторону. Эдди тихонько охнула.
— Может быть, мне не стоило одобрять затею Дэвиса привезти меня сюда. Мне так жаль, что мое появление оказалось связано с нарушением уединения и покоя, которыми славилась эта Долина!
И произошла странная вещь. Моя семья, эти своенравные, независимые люди, ярые патриоты, страстно защищающие принципы семейной верности, святости родной земли и защиты родного очага, были побеждены. Все еще не пришедшие в себя от театрально продемонстрированной Якобеком способности немедленно встать на защиту своих, они вдруг подругому взглянули на Эдди Джекобс и увидели Эдди Тэкери.
Она была женой Дэвиса, матерью его ребенка, а значит, нуждалась в сочувствии и защите — и неважно, заслужила она их уже или нет. В качестве приданого она привезла с собой родственникамужчину,
