Порою смерть — как будто ласка,Порою жить — почти неловко!Блаженство в смерти, Звездоглазка!Что жизнь, Жемчужная Головка?Не лучше ль уличного шумаЗеленый пруд, где гнутся лозы?И темной власти ЧернодумаНе лучше ль сон Апрельской Розы?Вдруг чей-то шепот: «Вечно в жмуркиИграть с действительностью вредно.Настанет вечер, и бесследноРастают в пламени Снегурки!Все сны апрельской благодатиИюльский вечер уничтожит».— О, ты, кто мудр — и так некстати! —Я не сержусь. Ты прав, быть может…Ты прав! Здесь сны не много значат,Здесь лжет и сон, не только слово…Но, если хочешь знать, как плачут,Читай в апреле Соловьева!
Картинка с конфеты
На губках смех, в сердечке благодать,Которую ни светских правил стужа,Ни мненья лед не властны заковать.Как сладко жить! Как сладко танцеватьВ семнадцать лет под добрым взглядом мужТо кавалеру даст, смеясь, цветок,То, не смутясь, подсядет к злым старухам,Твердит о долге, теребя платок.И страшно мил упрямый завитокГустых волос над этим детским ухом.Как сладко жить: удачен туалет,Прическа сделана рукой искусной,Любимый муж, успех, семнадцать лет…Как сладко жить! Вдруг блестки эполетИ чей-то взор неумолимо-грустный.О, ей знаком бессильно-нежный рот,Знакомы ей нахмуренные бровиИ этот взгляд… Пред ней тот прежний, тот,Сказавший ей в слезах под Новый Год:— «Умру без слов при вашем первом слове!»Куда исчез когда-то яркий гнев?Ведь это он, ее любимый, первый!Уж шепчет муж сквозь медленный напев:— «Да ты больна?» Немного побледнев,Она в ответ роняет: «Это нервы».
Мальчик к губам приложил осторожно свирель,Девочка, плача, головку на грудь уронила…— Грустно и мило! —Скорбно склоняется к детям столетняя ель.Темная ель в этой жизни видала так многоСлишком красивых, с большими глазами, детей.Нет путейИм в нашей жизни. Их счастье, их радость — у Бога.Море синет вдали, как огромный сапфир,Детские крики доносятся с дальней лужайки,В воздухе — чайки…Мальчик играет, а девочке в друге весь мир…
