Почему не с тобой он, тот милый, с которым Ты когда-то здесь грезила рядом?» — «K смелым душам, творящим лишь страсти веленье, Он умчался, в моей не дождавшись прилива. Я в решительный вечер была боязлива, Эти муки — мое искупленье. Этим поздним укором я душу связала, Как предателя бросив ее на солому, И теперь я бездушно скитаюсь по дому, Словно утром приехав с вокзала». «По тебе тоскует наша зала…»
По тебе тоскует наша зала, — Ты в тени ее видал едва — По тебе тоскуют те слова, Что в тени тебе я не сказала. Каждый вечер я скитаюсь в ней, Повторяя в мыслях жесты, взоры… На обоях прежние узоры, Сумрак льется из окна синей; Те же люстры, полукруг дивана, (Только жаль, что люстры не горят!) Филодендронов унылый ряд, По углам расставленных без плана. Спичек нет, — уж кто-то их унес! Серый кот крадется из передней… Это час моих любимых бредней, Лучших дум и самых горьких слез. Кто за делом, кто стремится в гости… По роялю бродит сонный луч. Поиграть? Давно потерян ключ! О часы, свой бой унылый бросьте! По тебе тоскуют те слова, Что в тени услышит только зала. Я тебе так мало рассказала, — Ты в тени меня видал едва! «Ваши белые могилки рядом…»
Ваши белые могилки рядом, Ту же песнь поют колокола Двум сердцам, которых жизнь была В зимний день светло расцветшим садом. Обо всем сказав другому взглядом, Каждый ждал. Но вот из-за угла Пронеслась смертельная стрела, Роковым напитанная ядом. Спите ж вы, чья жизнь богатым садом В зимний день, средь снега, расцвела… Ту же песнь вам шлют колокола, Ваши белые могилки — рядом. Weisser Hirsch, летo 1910
Прощай! Не думаю, чтоб снова Нас в жизни Бог соединил! Поверь, не хватит наших сил Для примирительного слова. Твой нежный образ вечно мил, Им сердце вечно жить готово, — Но все ж не думаю, чтоб снова Нас в жизни Бог соединил!
