Лакированных лодок. О, холодная ложь Манекенных колодок, Неступивших подошв! Слава Господу в небе — Богу сил, Богу царств — За гранит и за щебень, И за шпат и за кварц, Чистоганную сдачу Под копытом — кремня… И за то, что — ходячим Чудом — создал меня! 3 Дармоедством пресытясь, С шины — спешится внук. Пешеходы! Держитесь — Ног, как праотцы — рук. Где предел для резины — Там простор для ноги. Не хватает бензину? Вздоху — хватит в груди! Как поток жаждет прага, Так восторг жаждет — трат. Ничему, кроме шага, Не учите ребят! По ручьям, по моррэнам, Дальше — нет! дальше — стой! Чтобы Альпы — коленом Знал, саванны — ступней. Я костьми, други, лягу — За раскрытие школ! Чтоб от первого шага До последнего — шел Внук мой! отпрыск мой! мускул, Посрамивший Аид! Чтобы в царстве моллюсков — На своих — на двоих! Медон, 26 августа 1931 — Кламар, 30 марта 1933
«Тише, тише, тише, век мой громкий…»
Тише, тише, тише, век мой громкий! За меня потоки — и потомки. 1931
Из-под нахмуренных бровей Дом — будто юности моей День, будто молодость моя Меня встречает: — Здравствуй, я! Так самочувственно-знаком Лоб, прячущийся под плащом Плюща, срастающийся с ним, Смущающийся быть большим. Недаром я — грузи! вези! — В непросыхающей грязи Мне предоставленных трущоб Фронтоном чувствовала лоб. Аполлонический подъем Музейного фронтона — лбом Своим. От улицы вдали
