Не царевичев ли вижу челнок? Шея лебедем, высок, белогруд, В нем Царевич мой, и я с ним сам-друг. Всколыхнулася лазурная рябь: К нам на гусельный на звон — Жар-Корабь! Подивись со мной, пророк Моисей! Купины твоей прекрасной — красней! Посередке же, с простертой рукой — Не то Ангел, не то Воин какой. Что за притча? Что за гость-за-сосед? Не то в латы, не то в ризы одет! С корабля кладет две легких доски, Да Царевичу дает две руки. Всполохнулся мой Царевич — погиб! — Половицы тут в ночи: скрип да скрип, Голосочек тут в ночи: «Дядь, а дядь! Научи меня, старик, колдовать! Опостылела царёва кровать! Я с Царевичем хочу ночевать». — Что ты, матушка, кто ж с пасынком спит? — «Царь с бутылкою в обнимку храпит. Ты царевичеву кровь развяжи: Коршунком ко мне на грудь положи!» Усмехнулся в бороденку старик: Хоть царица, а проста на язык! Ночевать одной, поди, невтерпеж!.. — Что ж, краса, мне за работу кладешь? «Положу тебе шесть сот соболей». — Мне плевочек твой единый милей! «Скат заморского сукна на кафтан». — Из сукна того скатай сарафан! «Так червонцев нагружу чугунок». — Дешев, дешев тебе царский сынок! Приклонись ко мне, Царица, ушком, Цену сам тебе скажу шепотком. — Помертвела ровно столб соляной, Д’как сорвется, д’как взовьется струной, Как плевком ему да вызвездит лоб!.. «Хам! Охальник! Худородный холоп! Целовать тебя — повешусь допрежь!» Старикашка ничего, вытер плешь: — Хочешь проку, красоты не жалей! Погляди-ка ты в лампадный елей! Дунь и плюнь! Сделай рябь! Что ты видишь? — «Корабь. Без гребцов-парусов, Само море несет». — Ну-кось? — «Чтой-то темно». — Плюнь на самое дно! Ну-кось? — «Ходко бежит! Кто-то в лежку лежит: Человек молодой… — Светел пасынок мой!» Смотрит в синюю гладь. Ничего не видать. — Перстень в маслице брось! Ну-кось? — «Рученьки врозь. Бусы в левой руке, Гусли в правой руке.
