неплохо функционирует, чему я искренне рад. Но цели в Южном уже нет, и чуйка напарника тянет севернее. Несмотря на близящуюся ночь, мы решаем не задерживаться и уходить прочь. Таким образом, в сумерках мы выходим на остатки дороги, до боли знакомой всем сталкерам. Той, что ведёт на север, к Свалке, и дальше, на Припять, и… к Станции. Как выглядит воочию противоположный конец этой дороги, ясное дело, узнать суждено лишь считаным единицам.
Но вопреки ожиданиям ходка обрывается, не успев начаться. Пробежав не больше сотни метров, Пересвет застывает столбом как вкопанный. Я, задумавшись о своём, с разгона втыкаюсь в спину напарника.
— Что такое? — интересуюсь. Хотя, прощупав окрестности, уже сам понял что.
— Тиш-ше. — Он подносит палец к фильтрам намордника. — Кажись, тут…
— Где именно? — Я озираюсь по сторонам, пытаясь вычислить, на какого именно потенциала из доступных в округе настроился Пересвет. Я-то чую далеко не единственного. — Там, на западе?
— Нет, прямо тут… где я стою. — Он смотрит на меня, и даже через стёкла маски видны его округлившиеся глаза.
Догадка озаряет его наконец-то, а я уже прикипел взглядом к асфальту. Чётко под нами — тоннель. Здоровенная «труба», просунутая под дорожным полотном…
«Бах!!!»
Глухой выстрел гремит неожиданно и заставляет нас вздрогнуть, даже меня. Стреляли из мощного пистолета, чего-то с немалым калибром. Поняв друг друга с полувзгляда, мы кидаемся к разным выходам из подземной трубы. Я уже прыгнул и лечу вниз, как вдруг подо мной возникает чей-то тёмный силуэт. И что мне остаётся делать? Лишь направить приклад винтовки в нужном направлении и слегка придать ему ускорения. Разбирать полёты лучше потом и с позиции силы.
— Гык! — Сталкер, которого я огрел, всплеснув руками, роняет автомат и рушится наземь, мордой вниз.
— Том, он его убил! — Из тоннеля выскакивает возбуждённый Пересвет и таращится на тело, распростёртое у моих ног. — И что теперь с ним делать? — спрашивает напарник.
— Хороший вопрос. — Я отчётливо ощущаю, что это тело, вырубленное мной, не простой сталкер, ох какой не простой; сильнейшая волна потенциала исходит от него. — Давай хоть глянем для начала, кто это.
Мой напарник переворачивает вырубленного на спину. Одной рукой он направляет в голову незнакомцу свой «стечкин», а другой срывает с него маску.
— Ё-моё! Это ж на-аш! — изумляется напарник.
Оглушённый мною сталкер моргает глазками, приходя в себя.
— Точно… наш…
Я мгновенно теряюсь. Причина моей растерянности — лицо, раньше скрытое намордником шлема. Его бы я ни за что не забыл!
— Знакомься, Том. — Пересвет помогает кряхтящему коллеге подняться на ноги. — Это Китобой Вик, наш главный коллега… которого, прошу заметить, вырубили два новичка.
Мой напарник нервно хихикает. Пересвету не по себе от случившегося. А я протягиваю коллеге руку для рукопожатия. Стараюсь, чтобы она не тряслась. Уж насколько не по себе мне!
В голове отчаянно переплетаются и путаются года и даты. Не может быть! Я не мог ошибиться! Передо мной тот самый потенциал, с которым я дрался тогда в лесу, задолго до рождения Чёрного Края, расширения Зоны и появления «ловчих» — избранных человеков, с которыми аномальная сущность заговорила. Но ведь он должен быть мёртв!
Перед моим внутренним взором — окровавленная коряга, торчащая из его груди. Как он выжил?! Ещё до нашей встречи где-то подобрал какой-нибудь артефакт «дополнительной жизни»?
— Ну вы, блин, даёте. — Этот живёхонький дядя, никто иной, как легендарный Китобой собственной персоной, морщится и потирает ушибленный затылок. — Вы чё, салаги, на всех без разбору сигаете и вырубаете почём зря? А поговорить?
— Извини, Вик… не признали, — смущённо бормочет напарник, как будто он сам его оглушил, — к тому же тело, которое ты грохнул в трубе… моя цель… была.
— Да? — Китобой искренне удивляется. — И моя тоже… Нужно будет обмозговать схемку на будущее, чтобы не пересекаться друг с другом и не перехватывать цели друг у друга.
Из их разговора мне становится ясно, что «неправильный» потенциал, чей труп лежит в тоннеле рядом с ветхим остовом автомобиля, не внял откровениям Китобоя, пытавшегося посвятить новичка в суть происходящего. Мало того, он рассмеялся ему в лицо и послал в очень влажное место. Сам же намылился чесать прямиком к Саркофагу, тащить в сердце Зоны очередное заветное желание.
Естественно, последовала «зачистка» непонятливого соискателя, представляющего реальную угрозу своим намерением, принесённым в Зону. Результат — минус одно стрёмное желание и минус одно потенциальное чудовище, способное вылезти обратно из эпицентральной «задницы». Ловчие как таковые совсем недавно возникли, а функцию свою исполняют без колебаний и задержек. Вот что значит, когда людей объединяют в организацию ясные, недвусмысленные цели и задачи.
Я стою в сторонке и слушаю, а внутри всё дёргается от нетерпения. Так и хочется побыстрее смыться, очень неуютно мне в присутствии этого ожившего Китобоя… Видимо, на том и прокалываюсь.
— Ну ладно. Вам есть о чём поговорить, а у меня дела, — лопается наконец моё терпение.
Я протягиваю руку — попрощаться.
Мной всецело овладевает желание свалить с глаз долой, чтобы меня случайно не узнал этот воскресший сталкер, которому судьба, оказывается, готовила участь первого патриарха ловчих.
— Ну, это уже предел наглости, — Китобой разводит руками, — мало того что старшего побил и не извинился, так ещё и не назвался. Ты кто, бродяга? Зона должна знать своих героев.
— О! Вик, это Томагавк, — встревает в разговор восторженный Пересвет, — он уже не совсем новичок! И угадай, кто его посвятил и натаскивал?
«Чтоб ты был здоров и не кашлял, напарничек! Кто тебя, блин, за язык-то дёрнул?!» — чуть было не заорал я вслух. Но сдержался. И мысленно же присовокупил куда более нецензурное выражение.
Моя легенда была рассчитана исключительно на «зелёных», неосведомлённых ловчих.
— А Ястребок, вот кто! Вик, твой кореш покойный, земля ему пухом, но не жгучим, — Пересвет выдаёт последнюю, «контрольную» порцию инфы.
Ну, всё, приплыли. Влип, кучерявый?
— Да ну? Ястребок погиб на моих глазах, когда мы вдвоём исправляли его же ошибку. Вроде той, что под дорогой валяется.
Китобой махнул рукой в сторону дыры, из которой появился перед тем, как я его вырубил.
— И он мне ни про какого ученика не рассказывал, а мы с ним кореша были, ничего не скрывали. — Ловчий подозрительно осматривает меня от подошв ботинок и до верхушки шлема. — Да и не брался он учить… Потому как терпения не имел и мог сгоряча пристрелить тупого студента…
Китобой замолкает, не сводя с меня испытующего, вприщур взгляда.
— Кто ты, по правде? — выдержав драматическую паузу, спрашивает он.
Шифроваться дальше просто глупо, а вариант, который я некогда провернул с Шелестом — оглушить и бежать, в данном случае не пройдёт. Даже если вырублю одного, второй успеет сдуру очередью меня перетянуть. Я поглаживаю пальцем триггер своей винтовки, горизонтально висящей на перекинутом через плечо ремне, и левой рукой стягиваю маску.
— Пипец! — коротко исторгает Китобой.
Узнал.
Мы торчим не меньше минуты, сжимая в руках стволы, и всё ещё не знаем, что нам дальше делать- то.
По сути, конфликт очень давний и возник на пустом месте, а значит, ни делить нам нечего, ни предъявлять друг другу. «Маски сняты», и я жду следующего шага. Опасаюсь, что патриарх потребует, а я буду обязан открыть карты. Хоть какие-то.
Больше всего на свете не хочется убивать коллег. Такой выход — самый аварийный…
— Вы знакомы? — нарушает молчание удивлённый Пересвет.
