Нахлынувшие воспоминания о «старых добрых» по-прежнему явственно сквозили в его голосе.
– Чтоб у тебя желваки отсохли! – злобно рявкнул Нургат. Опрокинутый верзила растопырил ноги, вывернув суставы; уперся клешнями в пол и резким рывком перевалился со спины на брюхо. – Думай, что болтаешь, рваный клок паутины!!
Еще двое рабочих промолчали, посчитав, что к сказанному Нургатом добавить нечего.
– Нашел тоже что вспоминать! – Нургата, видимо, здорово задело за живое, успокаиваться он не собирался и воинственно надвигался на пожилого докера. – По браслету раба затосковал?!
– А нынче лучше, скажешь? – Фукул крепко уперся в пол всеми ногами и продолжал стоять на своем. – Раньше был у нас один хозяин, а теперь полный космос хозяев! Раньше у нас всех был один ненавистный враг, а теперь неисчислимое количество так называемых друзей, и один другого лучше! Все только и норовят нами помыкать…
– Нургат, стой! Не связывайся с ним, – осадил агрессора Зергил. – Вечно ты бурчишь, постоянно чем-то недоволен, – упрекнул он Фукула. Бригадир перевел взгляд с причальной фермы на спорщиков и укоризненно поприседал, вверх-вниз качая корпусом. – Достал всех маразмом своим!
Действительно, из всех сотоварищей по труду Фукул был самым старшим по возрасту. Тяжелые контейнеры он уже не мог таскать так же резво, как раньше. Сколько ему циклов от роду, докеры не знали, да и никто особо не интересовался. И без того ясно, что много; а всех старых маразматиков отличает склонность побурчать о том, как «хорошо было раньше».
– Раньше было лучше, – упрямо повторил Фукул. – Правда. Я помню.
– А мне нравится. Никто меня никуда не гонит, не шпыняет, не заставляет бегать, куда не хочется… – Раздумчивая пауза. – …Хорошо, когда никто из меня не делает цивилизованное существо.
Это сказал Тергил. Лежа на брюхе, он во все стороны распластал ноги, отчего сделался похож на приплюснутую амебу с восемью псевдоподиями. До этой секунды он даже ни разу не шевельнулся. Во время вынужденного «перекура» поверхность его тела покрылась пылью, осевшей в течение предыдущих условных суток. Бездельничал он, как и его соплеменники, давно – с самого начала сорокавосьмичасовой смены. И уж кому-кому, а Тергилу ничегонеделание очень даже нравилось.
– Правильно. Теперь ты просто никому и даром не нужен. – Фукул продолжал ностальгировать, и это состояние его устраивало; в отличие от остальных, которых дремучесть старика раздражала, если не сказать бесила.
– Можно подумать, земам мы сильно нужны были! Ага! – хмыкнул самый молодой, Дуркут.
– Фукул, ты до сих пор ощущаешь себя рабом. Отработал свое, пайку выдали, гнездо для сна выделили, и никаких забот… Ни грамма ответственности, – подытожил рассудительный бригадир.
– Выпить надо, и тогда все будет не худшим, чем в твои старые добрые времена! – Воодушевленно высказался Нургат. Сработала ассоциация на упоминание «граммов».
Глаза темпераментного онигало провернулись во впадинах и устремились в противоположном от окна направлении. В центре внутреннего торца коллектора желтел большой квадрат люка. Проемы ведущих к причалам Большого Колеса коридоров-спиц, через равные промежутки прорезавшие поверхность цилиндра-ступицы, были круглого сечения. Этот же, осевой квадратный, связывал емкость с магистральным ободом, скрепляющим припортовые модули. Где-то там, среди прочих заведений Малого Колеса, мерцала вывеска «Диск Барбекью», бара, в котором докеры считались завсегдатаями.
– Меня в рабы засунул, а твои-то глазенки куда зыркают? А? И почему, спрашивается? – поддел молодого сотоварища Фукул. – Кто тебя пить научил? Великий Аргатон, восьминогий и двенадцатиглазый? Если бы! У земов напиваться учились! Одурманишь мозги – и Вселенная тебе по коленный суста…
– Предков не трожь! – перебил старика Тергил; в голосе лентяя сквозил благоговейный страх. – Не гневи духов!
– Уж если кто и гневит Аргатона, так это он! – Фукул повернул усики в сторону заметно оживившегося Нургата. – Что, паренек, последние пятаки невтерпеж просадить?
– Было б что просаживать. Хобот только помочить! – ответил Нургат, похлопав ногой по отвисшему пузу, полуприкрытому светящейся жилеткой с номерным жетоном профсоюза докеров. Словно в ответ послышался металлический звяк. Слабенький – монет в кармашке явно было раз-два и обчелся.
– А то, что мы пьем, – простая синтетика, для поднятия настроения, – вставил Дуркут оправдывающимся тоном; он уже стоял, отряхиваясь. Наверняка намеревался составить компанию Нургату. Поданному примеру последовали и остальные, кроме Фукула.
– Мы покудова по стаканчику пропустим, – сообщил бригадир дежурному приемщику, застывшему у входа в девятнадцатый шлюз; и попросил, выразительным жестом показывая личный сетевой терминал: – Будь другом, позови, вдруг что, ладно? – После чего «костюм», длинношеий лакризянин, похожий на бескрылую птицу лев’страусс, сверху вниз оглядел гурьбу онигало, два раза моргнул прозрачными веками и: – Приматы вам друзья. Потребуетесь, кликну, – снисходительно процедил.
Шустро перебирая многочисленными ногами, докеры побежали к квадратному люку. Переведя взгляд со стражника на задницы соплеменников, старый Фукул предпочел их компанию и поспешил вслед…
Фасадные окна бара занимали полсотни метров четной стены главной улицы седьмого модуля. Над входным шлюзом тянулось световое табло старомодной вывески ДИСК БАРБЕКЬЮ, в которой не горели третья, шестая, восьмая, десятая и одиннадцатая буквы. Прямо на мембране входа сверкало недавно подновленное обещание: «Здесь вам нальют ВСЕ, чего захотите! Даже аш-два-о!» За исключением поверхности этого рекламного изыска, снаружи заведение выглядело облупленным, грязным, шелудивым каким-то.
Фукул, глядя на это плачевное зрелище, печально скрежетнул сочленениями панциря. В отличие от молодых напарников, он-то прекрасно помнил время, когда в порту круглосуточным кипятком бурлила жизнь; и заведение, нынче деградировавшее в низкопробный кабак для всяческого сброда, называлось фешенебельно: РЕСТОРАН. Тогда в него запросто так, мимо пробегая, и не попасть было. Даже при наличии пары-другой лишних монет. Онигало в докерских комбезах и респираторных масках, изолировавших органы дыхания от тогдашней ядовитой (потому что кислородосодержащей) атмосферы, могли безо всяких церемоний вышвырнуть на улицу. Чтобы попасть сюда, аборигенам Родины необходимо было раздобыть онигальский эквивалент смокинга и галстука, но даже тогда – и не смей помечтать выпить за одним столиком с Хозяевами Дорог… Да, Нургат прав: предки эрсеров всех строили по своему образу и подобию. Далеко не каждое существо иных рас имело право находиться в одном зале с землянами. Хотя неуемная алчность принуждала имперцев получать выгоду изо всего на свете и под любым предлогом, и поэтому в ресторане оборудовались отдельные залы для иных. Если иной имел средства и желание просадить их – кто ж ему будет мешать! Только пусть разоряется он в изолированном ареале, чокаясь с себе подобными, и не оскорбляет чувства, взор и нюх благородных господ-землян!
В особенности бывшие властелины космоса почему-то невзлюбили именно их, онигало. На дух не переносили. Коренные видаткарронцы со времени первого контакта с ними отметили присущее землянам врожденное отвращение, предубеждение ко всему, что напоминало пауков Земли. Онигало имперцы вообще не считали разумными. Так, говорящей рабочей скотиной, не больше…
Уж он-то, Фукул, прекрасно ПОМНИТ!
Сейчас на космостанции от землян не осталось даже запаха. Хотя изредка у Фукула появлялась возможность ощутить запах эрсеров, входивших в экипажи кораблей МКБ. Странное дело, но теперешние, земы и земляшки, пахли как-то иначе. Будто утратили нечто исключительно важное, ядреное, что было у предков, но отсутствует у потомков. Да, с падением ЭрсСтеллы исчез не только запах. Еще кое-что. Впрочем, быть может, Фукулу это лишь мерещится, из-за того, что имперские законы с детства представлялись ему единственными и непоколебимыми. Как законы самой природы. Потом все перевернулось, черное объявили белым, и наоборот, а серое вообще отменили. Словно само небо рухнуло на голову и стало землей… Вероятно, так ему кажется оттого, что родился он еще до падения. Старый онигало никому не признавался, что прожил НАСТОЛЬКО долго, чтобы знать имперские порядки не понаслышке. Иначе придется признаваться, что тягал грузы, выслуживаясь на «Владимире 00375», транспортнике имперской Армии Солнца. И тотчас же потерять место в бригаде, вылететь из профсоюза. Коллаборационисту, пусть бывшему, никто доверять не захочет, во внимание не примут даже тот факт, что многие века в окрестностях земным духом и не пахнет. Это раньше, в имперскую эпоху, когда работы для грузчиков было немеренно, эти места были преддверием самой что ни на есть центральной области. Теперь
